– И Мел Бланк? – переспросил Гарри, едва сдерживая смех.

– Он празднует десятилетний юбилей сотрудничества с «Уорнер бразерс». Итак, я прикинула, что с учетом пауз на рекламу вы будете в эфире от четырех до пяти минут, то есть от двухсот сорока до трехсот секунд. Не могу не подчеркнуть, – продолжала Натали, – как важно это шоу для запуска всей нашей кампании. За все последующие три недели у вас не будет ничего важнее. Сегодняшнее шоу не вознесет вас в список бестселлеров, но, если пройдет как надо, потом каждое популярное радиошоу страны пожелает заполучить вас.

Гарри почувствовал, как с каждой секундой его сердце ускоряет бег.

– Все, что от вас требуется – это под любым поводом упоминать свою книгу «Риск – благородное дело», – добавила она в тот момент, когда лимузин подъехал к Рокфеллеровскому центру, в котором располагалась студия Эн-би-си.

Ступив на тротуар, Гарри не поверил своим глазам. По обеим сторонам огороженного узкого прохода, ведущего к фронтону здания, теснились и кричали почитатели. Пока Гарри пробирался через толпы поджидавших зевак, ему не надо было объяснять, что девяносто процентов из них пришли поглазеть на Кларка Гейбла, девять процентов – на Мела Бланка и, возможно, один процент…

– А это кто? – крикнул кто-то, когда Гарри проходил мимо.

А может, и до одного процента он недотянул.

Когда Гарри благополучно вошел в здание, дежурный администратор проводил его в артистическую и объяснил тонкости хронометража:

– Мистер Гейбл будет в семь сорок. Мел Бланк следом за ним в семь пятьдесят, а вас мы рассчитываем выпустить к семи пятидесяти пяти, перед новостями.

– Спасибо, – поблагодарил Гарри, садясь и пытаясь успокоиться.

Мел Бланк влетел в артистическую в 7:30 и посмотрел на Гарри так, будто тот собирался просить у него автограф. Спустя пару мгновений появился мистер Гейбл в сопровождении своей свиты. Удивительно было увидеть идола в смокинге и со стаканом виски в руке в такой час. Гейбл объяснил Мелу Бланку, что это не утренний напиток, просто он со вчерашнего вечера не ложился. Сопровождаемый смехом, он стремительно исчез, и Гарри остался наедине с Мелом.

– Внимательно слушайте Гейбла, – сказал Мел, усаживаясь рядом с Гарри. – Как только загорится красная лампочка, никто, включая приглашенных в студию зрителей, не догадается, что он пил что-либо, кроме апельсинового сока, а к тому моменту, когда он замолчит, всем уже захочется посмотреть его новый фильм.

Мел оказался прав. Гейбл был профессионалом высочайшего класса и название своего нового фильма упоминал не менее двух раз в минуту. И хотя Гарри читал где-то, что они с мисс Тернер друг друга терпеть не могут, Гейбл говорил о своей коллеге так тепло, что убедил бы даже самого циничного слушателя в их задушевной дружбе. Лишь Натали выглядела недовольной, поскольку Гейбл не уложился в свое время.

В рекламную вставку в студию привели Мела. Выступал он, говоря голосами Сильвестра, Твити Пая и Багза Банни, и очень понравился Гарри. Но больше всего британца впечатлило то, что, когда Мэтт Джекобс задал явно последний вопрос, Мел как ни в чем не бывало продолжил говорить и украл из его ценного времени еще тридцать пять секунд.

Следующая рекламная пауза – и настала очередь Гарри отправляться на гильотину, где, чувствовал он, его лишат головы. Он сел напротив ведущего и нервно улыбнулся. Джекобс изучал внутренний клапан его книги «Риск – благородное дело», выглядевшей так, будто до этого ее ни разу не раскрывали. Ведущий поднял взгляд и улыбнулся Гарри:

– Как загорится красная лампа, вы в эфире.

Он опустил глаза на первую страницу, а Гарри взглянул на секундную стрелку настенных часов: без четырех восемь. Он прослушал рекламу «Нескафе», а Джекобс в это время набросал несколько слов в лежавшем перед ним блокноте. Рекламный ролик завершился знакомым перезвоном, и красная лампочка ожила. В тот же миг у Гарри все вылетело из головы, и мучительно захотелось очутиться сейчас дома за ужином с Эммой или даже перед лицом тысяч немцев на хребте Клемансо, а не перед аудиторией в одиннадцать миллионов американцев, уплетающих завтрак.

– Доброе утро, – сказал Джекобс в свой микрофон. – И какое знаменательное у нас нынче утро. Сначала Гейбл, затем Мел, а завершаем мы этот час утреннего шоу встречей со специальным гостем из Великобритании Гарри… – он быстро сверился с именем на обложке книги, – Гарри Клифтоном. Прежде чем мы поговорим о вашей новой книге, Гарри, можете вы подтвердить, что последний раз, когда ваша нога ступала на землю Америки, вас арестовали за убийство?

– Да, однако произошло это по ошибке, – пролепетал Гарри.

– Все так говорят, – сказал Джекобс, огорошив Гарри смехом. – Однако мои одиннадцать миллионов слушателей хотят знать, раз уж вы здесь, собираетесь ли встретиться с кем-либо из своих бывших приятелей-заключенных?

– Нет, я не за этим приехал в Америку, – начал было Гарри. – Я написал…

– Итак, Гарри, расскажите мне о вашем втором впечатлении об Америке.

– Великая страна. Жители Нью-Йорка встретили меня как старого друга и…

– Даже водители такси?

– Даже водители такси, – повторил Гарри. – А этим утром я повстречался с Гейблом.

– Гейбла хорошо знают в Англии?

– О да, он очень популярен, как и мисс Тернер. Я сам жду не дождусь выхода их нового кинофильма.

– Мы здесь их называем просто фильмами, Гарри, но, черт возьми… – Джекобс помедлил, бросил взгляд на секундную стрелку часов и сказал: – Гарри, так здорово, что вы при шли к нам на шоу, желаю вам удачи с вашей новой книгой. После нескольких слов от наших спонсоров мы вернемся в начале часа с восьмичасовыми новостями. А лично от меня, Мэтта Джекобса, – до свидания и отличного дня!

Красная лампа погасла.

Джекобс встал, пожал Гарри руку и сказал:

– Жаль, не успели поговорить о вашей книге. Классная обложка.

Сделав глоточек утреннего кофе, Эмма распечатала письмо.

Эмма хотела тут же звонить Гарри, но вспомнила, что в Америке глубокая ночь, а она даже не знала, в каком он сейчас городе.

Звонил Митчелл и подтвердил, что Джессика Смит все еще находится у доктора Барнардо в Бриджуотере, но может оказаться среди тех, кого планируют отправить в Австралию. Эмма взглянула на часы. Придется ждать: Гарри позвонит не раньше полудня, чтобы узнать новости. Затем она переключила внимание на второе письмо, на конверте которого красовалась десятицентовая марка. Не было необходимости рассматривать почтовый штемпель, чтобы понять, от кого оно.

Ко времени прибытия Гарри в Чикаго книга «Риск – благородное дело» получила тридцать третью позицию в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс», и Натали уже больше не клала ладонь ему на бедро.

– Рано паниковать, – заверяла она его. – Вторая неделя всегда самая важная. Нам надо серьезно потрудиться, если хотим к следующей субботе попасть в топ-пятнадцать.

Денвер, Даллас и Сан-Франциско отняли у них почти всю вторую неделю, и к этому времени Гарри окончательно убедился, что Натали из числа тех, кто не читал его книги. Некоторые шоу прайм-тайма отказывали ему в последнюю минуту, и все больше времени он отдавал автограф-сессиям в книжных магазинах один другого мельче, подписывая все меньше и меньше книг. Один или два владельца даже отказались пускать его по той причине, как объяснила Натали, что они не могли возвратить подписанные экземпляры издателю, поскольку тот классифицировал их как «поврежденный товар».