Когда Рейчел покинула площадь перед аббатством и пошла дальше, лицо Кристофера столь живо встало перед ее мысленным взором, что она едва не споткнулась, увидев едва ли не наяву тонкое жизнерадостное лицо под копной соломенных волос, более темных, чем у нее. У брата были светло-карие глаза цвета меда и заостренный прямой нос, который летнее солнце осыпало веснушками. Лихорадка унесла его в одночасье. Он пожаловался на головокружение перед тем, как лечь спать в понедельник, а в четверг его уже не стало, еще до захода солнца. Жизнь в нем так и бурлила, била ключом, он был способен на любые проказы. И никто не мог поверить в его смерть. Они, все трое, просидели много часов над маленьким мертвым тельцем, глядя на него и не веря собственным глазам.

Задыхаясь, Рейчел внезапно остановилась посреди улицы. Она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Тесная толпа потекла по обе стороны от нее, ее толкали локтями, но никто не остановился, чтобы предложить помощь. Потом она услышала недовольный возглас и увидела перед собой элегантную пожилую леди, которая сразу же отвернулась и стала глядеть в сторону надменным взглядом. «Кто эти люди?» В этот момент Рейчел поняла, что на Милсом-стрит она больше не вернется.

Ее путь лежал мимо «Головы мавра». Над таверной в лучах нечасто появляющегося в это время года солнца вились чайки, своими визгливыми криками словно издеваясь над ней. Улица была наполнена людьми и их голосами, но вдруг Рейчел с удивлением осознала, что кто-то окликнул ее по имени – тому имени, к которому она до сих пор не могла привыкнуть.

– Миссис Уикс! Не уделите ли мне минутку?

Рейчел обернулась и увидела Дункана Уикса, ее свекра, который шел к ней через улицу на не слишком твердых ногах. Она уже почти отвернулась, намереваясь притвориться, будто его не замечает: в ее ушах звучало резкое заявление Ричарда, что отца у него нет. «Но как я могу пройти мимо старика, который теперь мне уже не чужой?» Рейчел колебалась, к тому же после двухчасовой прогулки она не могла не почувствовать облегчения оттого, что увидела наконец знакомое лицо. Коричневый сюртук Дункана Уикса когда-то, несомненно, выглядел очень прилично, но теперь продрался на локтях, трех пуговиц недоставало и появились жирные пятна на обшлагах. Парик сидел на голове старика так же кособоко, как в первый день знакомства, щеки у него раскраснелись, а бугристый нос, покрытый сеточкой проступивших кровеносных сосудов, был лилового цвета.

– Как поживаете, мистер Уикс? – спросила Рейчел.

Старик улыбнулся, и морщины окружили его глаза еще более явственно.

– Миссис Уикс! Я не мог не почувствовать себя гораздо лучше, увидев ваше милое лицо, моя дорогая. Как поживаете вы? Как дела у моего сына?

– У нас все замечательно, благодарю вас. Я тут ходила на прогулку…

– Очень хорошо, очень хорошо. Счастлив увидеть вас снова. И как вы находите наш замечательный город Бат? Вам он нравится?

Говоря эти слова, Дункан Уикс покачивался, но только слегка. Он пристально вглядывался в сноху, и его глаза бродили по ней, производя внимательный, тщательный осмотр, который Рейчел нашла почти неприличным. От него пахло спиртным, и он произносил слова с сильным деревенским выговором.

– Да, очень нравится, сэр. Я здесь бывала и раньше, несколько раз, вместе с моей семьей. И мне было приятно опять тут очутиться.

– А где теперь ваши родные, моя дорогая?

– К сожалению, их… больше нет.

Лицо Дункана Уикса омрачилось, и он кивнул.

– Грустная штука, насколько я знаю. Приношу соболезнования, дорогая. Мать Ричарда, моя дорогая Сюзанна, тоже теперь далеко. Это случилось, когда Дик был еще мальчишкой.

– Да, он рассказывал, что едва знал мать.

– О, знал он ее прекрасно и очень любил. Ему стукнуло всего восемь лет, когда она умерла, поэтому, наверно, его воспоминания о ней померкли, – с грустью проговорил старик.

– А какой была ваша жена?

– Ну, красивое лицо, как вы, видимо, сами догадываетесь, сын унаследовал не от меня, – с улыбкой проговорил Дункан. – На мой взгляд, она была прелестной, как летний день, хотя у нее был взрывной характер, который мог вспугнуть птиц на пять миль вокруг, и голос ему под стать. Наверно, она не была такой утонченной дамой, как вы, дорогая, но она была дамой моего сердца, которую я любил больше собственной жизни.

– Я не такая уж утонченная, – запротестовала Рейчел.

– О, ерунда. Ерунда. – Старик помолчал и снова посмотрел в лицо Рейчел испытующим взглядом. – Скажите… где он вас нашел?

– Он… мы… – Рейчел замялась. Ее смутил необычный поворот разговора. – Я была гувернанткой в поместье, где жил один из его клиентов. Это не очень далеко от Бата. Там мы и встретились.

– Недалеко от Бата, вы говорите? Ну-ну. – Дункан Уикс помолчал, кивая каким-то своим мыслям. – Я очень счастлив за сына, что он выбрал вас себе в жены. Я давно наблюдаю, как он старается подняться выше, вырваться из того круга, к которому принадлежал с рождения. И ему, конечно, это удалось. Ведь разве смог бы он завоевать такую леди, если бы не сумел стать достойным ее?

Дункан улыбнулся опять, но в его глазах по-прежнему оставалось вопросительное выражение. Рейчел немного подумала, и ей вспомнился весь долгий и одинокий путь, который привел ее к тому, чтобы принять предложение Ричарда. «О, если бы дело было лишь в его красивом лице, его стремлении к самоусовершенствованию и моем восхищении тем и другим!»

– Хочу извиниться перед вами за… за то, как грубо обошелся с вами мой муж в день свадьбы. Мне бы хотелось, чтобы вы присоединились к нам за праздничным столом, потому что мы ведь одна семья, – проговорила Рейчел, ощущая чувство неловкости.

Дункан Уикс несколько мгновений колебался, перед тем как ответить, и его усталые глаза слегка затуманились.

– Ага, вы еще и добрая девушка, а не только хорошенькая. Мой сын затаил яростную обиду на меня, уже много лет прошло. Он сердится. Да, все еще сердится. – Старик покачал головой.

– Но за что?

– Это дело давно минувших дней. Список претензий у него длинный, и в нем, несомненно, есть вещи, о которых я даже не помню…

Дункан замолчал и посмотрел в сторону, словно не желая встречаться с ней взглядом. Рейчел догадалась, что всей правды она не услышала.

– Простите меня, не мое дело доискиваться, что между вами произошло. Но я вижу, что случившееся вас огорчает, и мне вас жаль. Возможно, сэр, если я поговорю с мужем… то смогу убедить его в том, что прошлые обиды не стоят того, чтобы о них помнить? – предложила она.

– Не нужно ради меня вызывать его неудовольствие, миссис Уикс, – возразил Дункан.

Рейчел немного подумала, затем взяла его руку и задержала в своей. Пальцы у него были толстые, суставы на них изуродованы старыми шрамами и артритом. Он выглядел усталым, печальным и неухоженным. Вскоре Рейчел стало не по себе от той ситуации, в которой она оказалась, держа старика за руку.

– Не могу обещать, сэр, что добьюсь успеха, – сказала она. – Но я понимаю, насколько важны родственные узы в жизни всякого человека. И мне больно видеть, как ими пренебрегают, поэтому я постараюсь сделать все возможное.

Внезапно Дункан Уикс смутился. Он прочистил горло и следующие слова произнес опасливым шепотом:

– Будьте осторожны, дорогая. Разумней не говорить обо мне с моим сыном. Старые раны не так легко затягиваются, а у него не только внешность, но и крутой норов его матери.

– Никогда не видела, чтобы Ричард его проявлял, – сказала Рейчел и отпустила руку свекра, подавив желание вытереть пальцы о юбку.

– Вот как? – Дункан было нахмурился, но затем его взгляд смягчился. – И вправду, кто станет выказывать свою вспыльчивость перед таким милым и добрым существом, как вы, моя дорогая. А может, вы как-нибудь придете меня навестить? Я почел бы за честь вас принять… Мы бы могли выпить по рюмочке бренди за вашу свадьбу, раз уж мне не довелось на ней присутствовать.

– Для этого, конечно, придется попросить разрешения у мужа, но я бы с удовольствием…