Сторонники исполнительной власти повторяли бред об оружии, якобы раздававшемся у «Белого дома» чуть ли не всем желающим, включая бомжей, пьяниц и чеченцев. Они даже не прислушивались к возражениям. В ответ раздавались реплики: «Вы не могли видеть всего того, что происходило в здании ВС и вокруг него, а в „Новостях“ („Вестях“) врать не будут». Сочувствующие оппозиции, наоборот, выражали сомнение в правдивости информации, передававшейся по радио и ТВ. Но и те и другие не изъявляли особого желания куда-то идти и кого-то защищать — число потенциально активных «защитников» в каждой из указанных категорий не превышало 2%.
В 18-00 возле ДС было примерно 17-18 тыс. человек. На улице после ночного дождя похолодало — плюс 7-8 градусов, ветрено. Поскольку заседания Съезда продолжались, с балкона выступали не депутаты, а лидеры и активисты отдельных партий и движений.
Ближе к 21-00 на Баррикадной появились шесть военных грузовиков и почти перекрыли переулок, по которому в сторону ДС обычно проходили его защитники. (Многие называли потом этот путь — по переулку, дворами, а затем либо по Конюшковской, либо по Дружинниковской — «тропой Хо Ши Мина»). В машинах сидели военнослужащие из «дзержинки», с которыми проводили соответствующую агитационную работу сторонники оппозиции.
К этому времени перед зданием ВС осталось не более 7 тыс. человек. В 21-15 по Конюшковской улице в сторону набережной быстрым шагом, почти бегом проследовала группа омоновцев. Люди, подошедшие от Баррикадной, рассказали, что в начале десятого военные уехали, но вскоре появились омоновцы и стали разгонять дубинками собравшуюся там толпу (примерно 400 человек), толпа же развернулась и погнала их по Конюшковской в сторону моста.
Это было первое, начиная с 21 сентября, серьезное столкновение защитников ДС с силами МВД.
Вскоре с балкона ДС зачитали указы Руцкого о выделении садовых участков гражданам России, а также о создании мотострелкового полка по защите ВС из числа добровольцев.
Затем выступил Зюганов, который говорил о растущем влиянии провинции на ход происходящих событий и что многие регионы обещали прекратить снабжение Москвы, если будет проводиться линия исполнительной власти. Еще он сообщил об угрозах со стороны исполнительной власти применить ОМОН против собравшихся у ДС и о нейтральной позиции, занимаемой армией.
Ближе к 22-00 выступил Константинов, сообщивший об аресте Терехова и о том, что идет ОМОН и устраивает оцепление вокруг ДС. В заключение он призвал: «Будем стоять до конца!...Решают часы и минуты...Сегодня день совести...Ни шагу назад!».
В 22-04 в ДС отключили электричество, свет одновременно погас во всех окнах, из-за чего во дворе стало немного темнее, а собравшиеся закричали и засвистели в знак протеста. В 22-08 на балкон вышел генерал Макашов и через мегафон обратился к собравшимся: «Неужели мы не сможем найти этих сукиных детей из Мосэнерго?...Рассчитывают взять измором депутатов, чтобы они покинули здание... Не выйдет!»
После него выступил Руцкой: «Пока в этой стране не будет выполняться закон, не будет порядка...Вчера у штаба СНГ была провокация с их стороны... В Союзе были ошибки, но их можно было исправить... У нас было все, накопленное историей...Клинтон и Миттеран — мне стыдно за Вас, за Вашу поддержку этого преступного режима...Народ у нас оболванен средствами массовой информации...Офицеры Российской армии спрятались под юбки женщин...Необходимо принять все меры, чтобы исключить возможные провокации...Выиграть мы можем только законом, а не автоматом и гранатометом... И без этого в Союзе льется кровь...Надо идти по предприятиям и поднимать людей...Иначе все это приведет к тому, что мы забудем, что такое личность...Мы должны своей волей заставить их уйти...Победа будет за Законом и Конституцией!»
Следом за ним слово опять взял Макашов: «Я назначен ответственным за оборону ВС...Кто сунется сюда разгонять — ответственность будет на них...Не суйтесь сюда, сукины дети!...Необходимо разрешить кризис законными методами...Но если они будут действовать незаконными методами, мы должны будем их смести...Мы достанем их...Вчера у штаба СНГ была провокация, вас пытались увести, чтобы подставить под дубинки...Ведите на защиту Верховного Совета людей и тогда мы скинем иностранцев!».
Спустя некоторое время с балкона выступил подполковник милиции, сообщивший, что командиру ОМСДОНа (дзержинцы) был вручен приказ Дунаева и поэтому они удалились в казармы (это об эпизоде на Баррикадной). Подобный же приказ отдан ОМОНу, расположившемуся у американского посольства.
Последнее выступление несколько взбодрило собравшихся, но чувство тревоги, судя по доносившимся репликам, их не покидало. Большая группа (примерно 100 человек) организовала импровизированный концерт. Стали хором петь советские песни, танцевать. Костры на площади горели в основном по краям, возле баррикад, и их было гораздо больше чем накануне, т.к. заметно похолодало. На ночь возле ДС остались не более 2-2.5 тыс. человек.
В 23-00 поползли слухи о том, что в полночь начнется разгон сторонников ВС силами омоновцев, после чего отток манифестантов в сторону метро, хоть и ненамного, но увеличился. Ближе к 23-30 во дворе появилось много российских и иностранных корреспондентов с фото-, кино- и видеоаппаратурой. Они тоже ожидали начала каких-то событий, однако вскоре после полуночи, когда стало ясно, что ничего особенного не произойдет, покинули территорию.
В первом часу ночи во двор спустились депутаты, дабы пообщаться с народом: Бабурин, Плотников, Головин, Павлов и ряд других. Каждого из них окружили плотным кольцом, задавали вопросы, слушали ответы. Некоторые депутаты говорили о возможности перенесения заседаний Съезда в один из областных центров Черноземья. За разговорами прошла половина ночи.
В 4-00 со стороны здания мэрии к одной из баррикад возле Горбатого моста подъехали пять МАЗов и КРАЗов. Несколько молодых ополченцев, решив поначалу, что это омоновцы с какой-то подлой целью подогнали к баррикадам тяжелые машины, призвали поджечь их. Еще хорошо, что рядом оказались опытные мужики, выяснившие у водителей цель их прибытия. Оказалось, что те привезли бетонные блоки по заказу из ВС. Затем блоки сбросили на мостовую, а несостоявшиеся «поджигатели» принялись растаскивать и устанавливать их таким образом, чтобы не допустить проезда машин непосредственно к баррикаде. (Вскоре прошел слух, что машины с блоками заказал Константинов специально для баррикад и что эти же груженые машины видели несколько часов назад под Калининским мостом).
В 5-30 в конце Девятинского переулка замелькали «мигалки» и вниз от Садового кольца поползла колонна бортовых ЗИЛ-131, свернувшая затем в проулок за гостиницей «Мир» (всего насчитали 13 машин). Судя по опознавательным знакам на дверцах кабин это были «дзержинцы». Народ заволновался и подтянулся из глубины двора поближе к баррикадам. Стали думать и гадать, как будут разворачиваться события дальше. Большинство склонялось к тому, что просто так это не кончится. Спустя некоторое время к баррикаде подошел православный священник, располагавшийся до этого с иконами и другими ритуальными принадлежностями у здания приемной ВС, и отслужил короткий молебен.
По ту сторону баррикад все было спокойно почти до семи утра, а затем на Конюшковскую выдвинулись «дзержинцы»: одни из них выстроились цепью вдоль тротуара у гостиницы «Мир» и мэрии, а другие повзводно промаршировали в направлении улицы Заморенова. Судя по внешнему виду и поведению, это были «салаги» из весеннего призыва. Одеты они были в милицейские шинели, на груди, поверх шинелей -бронежилеты, в руках — резиновые палки, на головах — армейские каски.
В восьмом часу утра, когда начался активный приток добровольцев на дежурство в «дневную смену», люди из «ночной смены» стали потихоньку расходиться. К этому времени подходы к ДС со стороны Дружинниковской улицы, ближе к ул.Заморенова, перекрыли «дзержинцы» (первое за эти дни оцепление): всех выпускали, но никого не впускали. Тем не менее, «дневная смена» беспрепятственно просачивалась к зданию ВС дворами.
