— И кто же тебя надоумил? — грозно вопросила тетушка.

Сэй-Тэнь яростно замахала руками у тетушки за спиной, но было уже поздно.

— Кто?! Она?! Эта вертихвостка?! Не пущу!

— Послушай, дорогая, — вмешался наконец сосед. Его голос подействовал на Арию как успокоительное. — Ослабь хватку. Позволь девочке самой строить свою судьбу.

— Но я у нее единственная на всём белом свете, — слабо возразила та. — Мать умерла, а отец — чтоб ему пусто было! — сбежал в свое кругосветное плаванье. Я просто обязана за ней следить.

— А я вот возьму и тоже сбегу! — на всякий случай пригрозила Таймири. Хотя и так было ясно, что перевес окажется на стороне соседа. Очень уж убедительно он говорил.

Спустя полчаса уговоров да умасливаний Ария сдалась. Сдалась не без борьбы. И в результате этой борьбы к багажу Таймири прибавился саквояж со всевозможными лекарствами, старательно свернутое шерстяное одеяло и пара увесистых сумок с никому не нужными вещами.

Поезд отправлялся через час после заката. Постояв немного у дверей, Сэй-Тэнь спустилась к своему плайверу и вымыла его напоследок, чтобы он смотрелся не хуже других машин в караване. Этот караван поплывет через пустыню. Огромная, нескончаемая пустыня! Нужно запастись водой и едой. Нужно столько всего предусмотреть. В сутки плайвер сжигает около двухсот литров воды, а путник выпивает порядка трех. Значит, за неделю… Немыслимо! От расчетов у Сэй-Тэнь стала раскалываться голова.

… - Я тебя не забуду, — говорила Таймири, обнимая тетушку, которая к вечеру извела целую гору носовых платков и всё никак не могла утешиться. — Я буду писать тебе письма. По письму в день. Договорились? Буду делиться впечатлениями. Рассказывать, как велика и прекрасна наша страна. Только не плачь. Теперь у тебя будет повод завести новых знакомых. А чем больше друзей, тем ярче жизнь, ведь так?

— Ты права, милая, — хлюпала носом та.

Когда вернулась Сэй-Тэнь, проводы были в самом разгаре. Плайвер Таймири был набит до отказа и стал таким тяжелым, что мог оторваться от земли не более чем на дюйм.

— Э-э, нет, так не годится, — распорядительно сказала Сэй-Тэнь. — Половину сумок долой.

— Как долой? — всполошилась тетушка. — Нельзя! Там теплое одеяло и множество полезных вещей.

— Вы хотели сказать «бесполезных», — не отступалась Сэй-Тэнь. Под жалостливые всхлипы Арии она таки избавилась от части завалов, чем повергла несчастную тетушку в шок. Но тут подоспел сосед с непроговариваемым именем и сумел Арию обезвредить.

— Отправляемся! — скомандовала Сэй-Тэнь. — Не хватало еще на поезд опоздать.

— Смотри, не простудись! Не купайся в горных реках! И шли мне письма, не забывай свою тетю! — крикнула на прощанье тетушка Ария, утирая слезы носовым платком.

Ночью фосфорные дороги светятся. Как только мрак окутывает землю, лик страны Лунного камня преображается. Он озаряется свечением бесчисленных жилок, которые тянутся по всем направлениям, из города в город, через пустыни и непроходимые местности. Дороги излучают энергию, которой питаются батареи плайверов. Именно благодаря этому плайверы способны парить над землей.

Таймири и Сэй-Тэнь прибыли к месту отправления, когда на небосводе зажглась первая звезда. Сэй-Тэнь вручила билеты контролеру, и их пропустили к веренице плайверов, соединенных друг с другом прочными канатами. Пока к последнему звену длинной цепочки рабочие привязывали оставшиеся плайверы, подруги стояли поодаль и любовались вечерним небом.

— Завтра ночью будет звездопад, — мечтательно сообщила Сэй-Тэнь.

— Вот как? — безучастно сказала Таймири. Звездопад не больно-то ее интересовал.

— Да, и можно будет загадать желание…

— Надо же, кто-то еще верит во всю эту чепуху! — пробурчал какой-то субъект, проковыляв мимо. Сэй-Тэнь замолкла. «От этих ли людей я бегу? Не от себя ли?» — неожиданно подумала она.

Когда последние приготовления были окончены, в начале змееподобного поезда раздался свисток — пора трогаться. Пассажиры поспешно расселись по плайверам. Они махали руками и что-то кричали на прощанье родственникам и друзьям.

Таймири тут же свернулась калачиком на дне своей машины, укуталась в теплое одеяло и блаженно закрыла глаза. Потом она вспомнила, что надо накрыть плайвер стеклянным куполом, чтобы холодный воздух пустыни не проник внутрь. Надавила наугад на какую-то кнопку, и по краям машины из резиновых бортов стали бесшумно вырастать прозрачные лепестки лотоса, чтобы слиться в блестящую, непроницаемую полусферу.

«Вот и всё, — подумала Таймири. — Отпусти прошлое… Ты больше ему не принадлежишь. Теперь ты — крошечная часть вселенной, гораздо меньше тех звезд, что сияют там, наверху».

Нерешительно, робко сдвинулся с места караван. Кто-то забыл взять в дорогу чемодан с важными документами, кого-то задержали непредвиденные дела — и он бегом догоняет поезд. А Таймири лежит в тепле, предвкушая солнечную дорогу в барханах пустыни. Она знает, что в соседнем плайвере точно так же лежит Сэй-Тэнь, которая теперь наверняка винит себя за то, что бросила дочку, но которая не повернет вспять. Как отрадно это хрупкое чувство защищенности и покоя! Когда всё, что тебе нужно, с тобой. Когда осознаёшь, что не ты один решился на безрассудство. Таких, как ты, много. И все они в этот час мирно спят в своих плайверах, покачивающихся в воздухе над фосфорной дорогой.

— Вот бы увидеть восход полной луны, — пробормотала Таймири погружаясь в сон. — Или рассвет… Рассвет в пустыне, говорят, красив…

По черным, четко прочерченным ресницам заскользили оранжевые струйки фонарного света. Поезд ускорил ход. Вот миновал он последние фонари, проводившие караван в ночь. Таймири смежила веки. Сладких тебе снов!

Каково это — проснуться утром, на рассвете? И не в уютной постели, а посреди пустыни, когда первые солнечные лучи начинают вырываться из-за горизонта, разгоняя застоявшийся мрак? Сначала Таймири по привычке хотела встать и отправиться в ванную. Но потом убедилась, что никакой ванной нет и в помине. А вместо этого…

— Я бы советовала тебе не залеживаться, — постучала по куполу плайвера Сэй-Тэнь. — Смотри, какая красота! И это только начало!

Таймири немедленно вскочила на ноги и сквозь прозрачную крышу увидела алый рассвет. Она ахнула: никогда еще не приходилось ей наблюдать ничего подобного. Размытые огненные лепестки этого завораживающего цветка вздымались над пустыней, и с каждой минутой они росли, становились всё внушительней, вытягивая за собой тяжелый, пламенеющий шар солнца. Охваченная внезапным порывом, Таймири убрала стеклянный купол и сразу почувствовала сильный холод, так не вяжущийся с пейзажем на востоке. Она побыстрее завернулась в пушистое одеяло, и, стуча зубами, обратила свой взгляд на подругу. Та улыбалась солнцу и собственным мыслям. И холод не имел над нею власти, потому что она думала о тепле.

— Ну как? — поинтересовалась Сэй-Тэнь. — Как тебе первый день в дороге?

— Непривычно, — призналась Таймири. — Всё кажется, что где-то поблизости тетушка Ария со своими нравоучениями и отбивной.

— Кто знает, когда вы теперь свидитесь, — пожала плечами Сэй-Тэнь. — Жизнь такая непредсказуемая штука…

— А долго нам еще плестись по пустыне?

— Четыре или пять дней — как повезет. Сразу за пустыней стоит культурная столица, город Цвета Морской Волны. Там мы сядем на паром, который отвезет нас к массиву Лунных гор.

— А потом?

— Не будем загадывать… — философски изрекла Сэй-Тэнь. И в этот момент она была похожа восточного мудреца. Только разве что без бороды и тюрбана.

С невообразимой скоростью мчался караван на север. А солнце припекало всё сильнее. И вскоре Таймири почувствовала, что хочет пить. Она откупорила одну бутылку из тех запасов, которыми была обязана подруге, и жадно припала к горлышку. Вода не успела как следует прогреться после ночи и была ледяной, поэтому пить пришлось маленькими глотками.