Когда дверь за ним закрылась и он очутился в коридоре, Кон наконец смог выдохнуть и в изнеможении прислонился к стене. Он попытался понять, что только что произошло, прислушиваясь к сумбурным импульсам в голове и сердце, но те несли сплошную околесицу. В душе Кона было чувство, что минуту назад случилось нечто очень важное, словно он оказался на перепутье своей жизни, которая вдруг обернулась к нему новыми, неизведанными гранями. И все это лишь потому, что ему улыбнулась красивая девушка по имени Дейзи.

Услышав, как подъехал лифт, Кон тут же выпрямился и быстро зашагал в сторону следующего отдела.

Ночью шел снег, и, когда утром Лия вышла из дома, Сильверсмит-Роуд была покрыта корочкой льда. Поэтому, увидев, что Тощий Старик лицом вниз лежит на асфальте, раскинув руки в стороны, словно ребенок, делающий «ангела» в снегу, Лия тут же подумала, что он просто поскользнулся и упал.

Тощий Старик почти каждое утро выходил из дома, и Лия часто видела его из окна. Каждый раз набор его действий был примерно одинаковым. В восемь утра старик открывал входную дверь. Затем ему требовалось примерно три минуты, чтобы спуститься с крыльца, опираясь на кривоватую трость красного дерева. Потом он останавливался на некоторое время, положив руку на голову гипсового льва. После этого он вынимал из кармана своего серого твидового пальто (которое носил все четыре времени года) белый платок и энергично тер свой нос. Насморк у старикана был в любую погоду. Потом он складывал свой огромный платок в аккуратный треугольник, прятал его в карман пальто и начинал традиционный осмотр тротуара вокруг особняка. Старик подбирал весь мусор, который тут же оказывался в мусорном баке. Несколькими ударами трости он утрамбовывал мусор и продолжал обход.

– Эй, – произнесла Лия, осторожно переступая ногами на скользком тротуаре. – Привет. Вы в порядке?

Но Тощий Старик не отвечал. Тогда Лия наклонилась и крикнула ему прямо в ухо:

– Вы в порядке? Вам помочь?

Старик лежал неподвижно, и Лия начала подозревать, что случилось что-то нехорошее. Она взяла его за руку, параллельно ощупывая его в области ребер, и попыталась найти пульс. Подушечки ее пальцев наткнулись на что-то, словно автомобиль, который проезжает через «лежачего полицейского». Лия не поняла – сгусток ли это крови в артерии или какой-то подкожный фурункул. Она отпустила его руку и посмотрела в сторону особняка.

Встав с колен, Лия громко заявила:

– Я позову кого-нибудь. Сейчас вернусь.

Она поспешила к Пикок-Хаузу и громко постучала в двери. И тут же увидела сквозь витражное стекло входной двери силуэт высокого мужчины, а затем он объявился перед ней – Тощий Парень, с его бакенбардами и отросшими волосами и пытливым взглядом, в котором едва заметно читалось удивление.

– В чем дело? – произнес он.

– Э-э, старик, – начала Лия. – Вон там.

Она указала рукой в сторону лежащего на асфальте пожилого мужчины.

– Мне кажется, он умер, – еле слышно добавила она.

– О боже, – произнес мужчина и посмотрел на старика, – черт подери. Позвольте мне… Боже мой. Сейчас, только на ноги что-нибудь надену.

Он оглядел свои непропорционально длинные тощие ноги и сказал:

– Подождите. Секундочку. Никуда не уходите.

Он уже собрался было бежать, но снова развернулся к Лие:

– Вы уже вызвали «Скорую»?

– Нет, – покачала головой Лия.

– Правильно. Может быть, так и нужно. Мне кажется. Правильно. Да, так вот, обувь. Я мигом.

Когда он вернулся, Лия уже вовсю пыталась объяснить, что случилось с пожилым мужчиной. К счастью, трубку в «Скорой помощи» сняли очень быстро – женщина с северным акцентом на том конце провода почти вернула Лие веру в медиков. Тощий парень вышел на тротуар.

– Да он просто лежит ничком, – говорила Лия в трубку. – Не могу понять, дышит он или нет.

Она взглянула на Тощего, тот склонился над стариком, приложив ухо к его рту. Тощий пожал плечами.

– Нет, – продолжила Лия. – Непонятно. Он очень пожилой.

– Девяносто семь лет, – сказал Тощий, поднимая запястье старика и пытаясь нащупать пульс. – Ему девяносто семь.

– Господи, – сказала Лия. – Ему девяносто семь.

Спустя полчаса приехали врачи и констатировали, что старик по имени Гус Велдтман скончался. Тело его отправили в больницу Барнет, где вскоре выяснили причину смерти – обширный инфаркт. Лия и Тощий еще долго стояли вместе на тротуаре и смотрели вслед удаляющейся карете «Скорой помощи». На них напало какое-то немое отупение. В полнейшей тишине – надобности не было ни в мигалке, ни в сирене – автомобиль с телом Гуса медленно ехал к Хай-Роуд. Никто никуда не спешил. Потому что спешить на помощь было уже не к кому.

– Ну, – взглянув на часы, сказала Лия. – Думаю, мне пора.

– На работу, наверное? – склонил голову Тоби.

– Да, – кивнула она. – У меня свой магазинчик на Бродвее.

– О, в самом деле? – сказал он. – Что за магазин?

– Сувенирная лавка, – улыбнулась Лия. – Очень розовая сувенирная лавка.

– Понимаю, – кивнул Тоби. – Понимаю.

– Так. Я могу для вас еще что-нибудь сделать? – совершенно безнадежным тоном произнесла Лия.

– Нет. – Тоби провел тыльной стороной ладони по лицу. – Полагаю, что нет. Ведь так? Я позвоню его родственникам. Думаю, с остальным они справятся сами. Главное – рассказать им.

Он пожал плечами и засунул руки в карманы. А потом сказал:

– Но все равно спасибо вам… Извините, как вас зовут?

– Лия.

– Ну да, конечно, Лия, – кивнул он. – А меня зовут Тоби – так, между прочим.

И протянул Лие свою лапищу размером с бейсбольную перчатку.

– Тоби, – повторила она, пожимая его руку и думая, что из всех имен, которыми она мысленно называла Тощего, не было ничего даже близко похожего на Тоби.

– Забавно, – произнесла Лия. – Я живу в доме напротив уже почти три года, а заговорила с вами только тогда, когда кто-то умер.

Она нервно дернула плечами.

– Вот каково это – жить в Лондоне.

Тоби кивнул.

– Так кем же он вам приходился? Гус, я имею в виду. Я всегда думала, может быть, дедушкой?

У Тоби вырвался нервный смешок.

– Вы думали, Гус – мой дедушка?

– Да. Но по тому, как вы отреагировали на… – она указала на место на тротуаре, где лежал старик, – я делаю вывод, что ошиблась.

– Нет. Гус не был моим дедушкой. Гус был домоправителем.

– Ах, – сказала Лия. – Тогда понятно. Так это что, ваш дом?

– Да. – Тоби кивнул. – Это мой дом.

– А другие люди, которые живут здесь, они?..

– Мои жильцы.

Судя по тону, этот разговор уже начинал раздражать Тоби.

– Прошу прощения, – сказала Лия. – Вам, наверное, сейчас меньше всего нужны мои вопросы. Я просто… я такая любопытная. Я уже несколько лет наблюдаю за вашим домом, и мне так интересно, кто вы все и как познакомились… ну и всякое такое прочее. А теперь я вас отпущу и больше не стану приставать с расспросами. И если вам что-нибудь будет нужно, вы знаете, где я живу. Только скажите.

Тоби улыбнулся:

– Спасибо. Непременно. И… Лия!

– Да?

– Огромное вам спасибо.

– За что?

– За то, что вы есть. Спасибо.

Он повернулся и поднялся по ступенькам, ведущим в его огромный причудливый особняк. Лия тоже развернулась и направилась к автобусной остановке. Оглядываясь назад, на тот холодный тротуар, где старик Гус сделал свой последний вдох, она мельком, через переднюю дверь заглянула внутрь Пикок-Хауза. И увидела, как из одной комнаты в другую, словно тень, проскользнул темный силуэт. Дверь захлопнулась, дав Лие сигнал, что пора прекращать это задумчивое настроение. Пора было идти на работу.

Тоби распахнул дверь в комнату Гуса. До сегодняшнего дня он бывал в комнате старика лишь дважды: один раз, чтобы убедиться, что Гус жив, когда тот не явился к завтраку (оказалось, что Гус споткнулся и вывихнул лодыжку), а второй – когда однажды вечером тот не вышел к ужину (пожилой домоправитель перепутал лекарство от головной боли со снотворным и так и уснул, как был, в пальто и сапогах).