— Но у меня нет денег!

У тюремщика тут же выпятилась челюсть, а единственный глаз налился кровью. Как-то сразу бросились в глаза его мощные руки, дубинка на поясе, шрамы на лице. Мошка почувствовала себя беспомощной и хрупкой.

— Я слышу эти слова каждый день. — Тюремщик сморщился и с отвращением потряс головой. — Когда человек загнан в угол, он где-то находит монеты, а ты загнана в угол, не строй иллюзий. Люди выпрашивают, занимают, молят о помощи друзей, продают добро. Ну а те, кто денег не находит, жалеют о том, что зря потратили время бедного дельца.

Остальные «гости» не замедлили потребовать «магарыч». Едва за тюремщиком закрылась дверь, они накинулись на Мошку, перевернули ее вверх тормашками и потрясли, глядя, что выпадет. Грязная лапа отняла платок госпожи Бессел. Кто-то ловко стащил с руки браслет с Крошками-Добрячками.

Избавив Мошку от пожитков и как следует надавав по ребрам, ее оставили в покое. Девочка свернулась клубочком на полу.

Выждав подольше, чтобы к ней точно потеряли интерес, Мошка потихоньку развернулась. В темноте лиц было не видно, зато до ушей долетала воровская феня, язык подонков общества. Ночных жителей. По ходу разговора стало ясно, что большинство здесь составляют гости города с ночными именами, арестованные за мнимые преступления.

Тюрьма проглатывает людей, как вишневые косточки. Уж об этом Мошка знала. Вот арестовали человека из-за мелочи, потом потеряли бумаги, и суда он уже не дождется, так и будет гнить и подыхать с голоду в камере. Или тюремщики замучают до смерти. Тюрьма — это бездна, упади сюда, и сгинешь без следа, если только у тебя нет денег, достойной репутации и влиятельных друзей.

У Мошки не было ничего из вышеперечисленного. Разве что мистер Клент. Ха. Чтобы он рискнул своей шкурой ради нее?

Зарывшись лицом в передник, Мошка вздрагивала плечами. Вскоре ткань отсырела.

«Хорош плакать. Будь Сарацин человеком, он бы спас тебя. Заявился сюда с тремя парами пистолетов за поясом. Но он гусь, ни больше ни меньше. Рассчитывай только на себя».

Мошка будто попала в пещеру к волкам, рычащим друг на друга во мраке. Трезво оценивая свое место в иерархии стаи, она решила вести себя тише воды, ниже травы. Продержалась она недолго.

— Эй, — пнула Мошку нога в кандалах. — Зря ты тут разлеглась. Это место Червивора.

Мошка откатилась и сжалась в комок у стены.

— Да черт с тобой, ложись на свое место! — взвизгнула она.

Грохнул хохот.

— Червивор пока лежит в другом месте, — сказал какой-то детина. — В земле. Он валялся тут добрых три недели, пока его не забрали. Прикинь, некому было оплатить вынос тела.

Мошку чуть не вывернуло. Сокамерники хохотали, глядя, как девочка лихорадочно стряхивает с волос и плеч следы мертвого Червивора.

В разгар веселья скрипнул засов. С фонарем в руке в камеру заглянул Циклоп, тюремщик.

— Посетитель к новенькой девчонке.

У Мошки чуть сердце не выскочило из груди. Должно быть, сладкоголосый Клент нашел способ обойти приказы мэра…

Циклоп отошел в сторону.

…похоже, нет. Разве что Клент решил проникнуть в тюрьму, обрядившись в белое платье, кружевной чепчик и кожаные перчатки.

— Бедняжка, — воскликнула госпожа Бессел. Из голоса так и сочилось змеиное сочувствие. — Я пришла улучшить твое положение.

На добрые слова Мошка ответила полным отчаяния скрипом несмазанной двери.

— Добрый господин, сами посмотрите на это робкое, забитое создание, — продолжала госпожа Бессел, весьма красноречиво глядя Мошке в глаза. — Понимаете, почему мне нужно поговорить с ней наедине?

Тюремщик нахмурился. Ремешок от повязки перечеркнул глубокие морщины на лбу.

— Госпожа, у нас есть отдельные камеры, мы держим их для особых гостей. Для тех, кто готов оплатить привилегию…

— Годится, — решительно перебила его госпожа Бессел. — Я оплачу отдельную камеру. Ту, что называется Адское Гнездо. И нам надо полчаса побеседовать с глазу на глаз.

Перспектива остаться наедине с госпожой Бессел разогнала остальные Мошкины страхи, как кошка — стаю голубей. Однако панический вопль лишь убедил тюремщика, что перед ним запуганная трусиха. Он благосклонно улыбнулся госпоже Бессел, благосклонно улыбнулся монеткам в руке и благосклонно улыбнулся Мошке, отчего та затрепетала в ужасе.

— Дамы, прошу сюда. — Тюремщик вдруг заговорил как гостеприимный хозяин, показывающий щедрым постояльцам лучший номер в гостинице. Он снял с Мошки ножные кандалы и под завистливое шипение обитателей Дыры увел девочку прочь.

Наверх они поднимались мимо других камер. Через окошки в дверях было видно, что по убогости Дыра вне конкуренции. В долговой камере сидели семьями и поодиночке, кучковались, курили, грустили. В женской камере бледные девушки кашляли в передники. В мужской камере царил мрак и копошение, как в ящике, набитом хорьками.

— Вот ваши покои. — Тюремщик указал на дубовую дверцу, почерневшую от времени.

Мошка отметила, что лестница поднимается выше. Заскрипели многочисленные засовы, проржавевшие в пазах. Зазвенели в замках громадные ключи. С громким скрипом открылась дверь.

Комната по форме напоминала кусок пирога. В закругленной стене было зарешеченное окошко. Под ним стоял крошечный камин, странным образом тщательно вычищенный. Ни кровати, ни мебели. Железная цепь на стене, с ножными кандалами на свободном конце.

— Лучшая комната в нашем заведении, — с подлинной гордостью заявил тюремщик. — Из окошка в ясную погоду можно разглядеть море. И даже пики Любимой Кувалды. В Гражданскую войну в этом самом углу спал Хедри Делампли, взбунтовавшийся граф Лабиринта.

Здесь не воняло ни гнильем, ни сортиром. На то, что здесь бывают люди, намекал только чистый камин. Тюремщик перехватил взгляд Мошки.

— Выброси эту мысль из головы, — рыкнул он ей на ухо. — Ты не первая додумалась вылезти через трубу. На прошлой неделе поймали паренька на краже, добрые люди проявили милосердие и оплатили ему эту камеру. Быстрый, как понос, он нырнул в трубу, долез до верха… и уткнулся в стальную решетку. Попробовал ее выломать, сорвался и вышиб себе мозги. Три недели назад было то же самое. Девчонка. Тоже не повезло. Надоело уже драить этот камин…

Осмыслив эти сведения, Мошка сглотнула. Тем временем госпожа Бессел договаривалась с тюремщиком насчет «излишеств». Да, она оплатит отсидку без кандалов. Нет, за еду платить не будет. Да, она возьмет одеяло. Нет, дров для камина не надо.

— Ну что, дамочки, общайтесь, я пока вас оставлю.

Тюремщик ушел, не обращая внимания на немую мольбу девочки. Едва закрылась дверь, госпожа Бессел заговорила.

— Ах, бедняжка, настрадалась. — В голосе звучала ледяная ненависть. — Я принесла тебе маффины.

Лязгнул замок. Мошка отползла в дальний угол.

— Как ты заявила в прошлый раз? Перед тем, как натравить на меня пернатую сатану? — Госпожа Бессел поправила перчатки. — «Тьфу на ваши игры»?

Мошка сразу вспомнила их последнюю встречу и те «игры», на которые она плюнула, — план госпожи Бессел, по которому Мошку должны арестовать и запереть в Часовой башне. Чтобы она ночью выбралась из камеры… и украла Удачу Побора.

— Ну что, пирожочек, ты все-таки сыграешь в мою игру. И ставкой будет твоя жизнь.

Повисла тишина. Мошка хлюпнула носом и вытерла сопли рукой.

— У вас в корзинке правда маффины? — спросила она тихо, но решительно.

Госпожа Бессел поджала губы, а потом сделала верный вывод, что Мошка сдается, и расплылась в милой улыбке.

— Ты как будто выросла с волками. — Дородная тетушка присела рядом с Мошкой, наблюдая, как девочка набивает смородиновыми маффинами рот и передник. — Характер мерзкий, зубы острые, брюхо бездонное.

С набитым ртом ответить Мошка не могла. Она просто помычала сквозь маффиновый кляп.

— Слушай внимательно. Мне донесли, что Удача Побора лежит в комнате над соседней камерой. Туда можно подняться по лестнице… и упереться в тяжелые двери, где замков больше, чем ложек у скопидома. Заодно там днем и ночью стоит охрана. Так что идти по лестнице смысла нет. Надо лезть через дымоход.