— Я сам.

— Давай, — покладисто согласился герцог и резко опустил принца на ноги.

Конечно, они сразу подогнулись, пришлось подхватить под мышки со спины и зафиксировать в стоящем положении. Неустойчивом надо сказать. Причем делать это пришлось осторожно, чтобы не задеть сломанную руку. Что ж ты так долго заживаешь-то?! С любопытством оглядев получившееся, Санти отступил на шаг и сделал широкий приглашающий жест в нужную сторону, слегка склонив голову. Не расхохотаться бы, потому что смотрелось это комично: худой принц в длинной широкой рубашке герцога до колен, тонкие дрожащие ноги палками упираются в темный пушистый ковер, но голова гордо поднята. Короткие неровные золотистые (с ума сойти! еще и волнистые!) волосы торчат на затылке в разные стороны. Принц, одним словом.

— Пожалуйста.

— Благодарю, — с достоинством ответил тот и изящным жестом заправил мешающие ему пряди за небольшие ушки.

Сантилли начал медленно выпадать в осадок. Это мальчик так пошутил или у него воспитание прорезалось? Проснулось после спячки. Ха. Скрестив руки на груди, герцог с веселым интересом наблюдал за его неуклюжими попытками сделать шаг. Мальчишка покачался на месте и шаркающей походкой двинулся вперед, делая мизерные шажки прямыми ногами и балансируя здоровой рукой. Да ему в цирке выступать надо! О чем герцог тут же и сообщил. И сразу заработал угрюмый взгляд исподлобья.

Нет, так он долго будет идти. Придется помогать. Сантилли снова подхватил упрямца на руки и, не обращая внимания на гневные высказывания, донес до нужной комнаты. Осторожно сгрузил прямо на место, бесцеремонно задрав рубаху, не отпуская, однако, ног принца. Мальчишка тут же натянул ее обратно, стараясь закрыть костлявый зад. Но Сантилли на этом не остановился. Раздвинул ноги Ласайенты и только тогда опустил их на унитаз, что-то пропихнув рукой между ними прямо сквозь рубашку. Чувствовалась сноровка. Отступил на шаг, с ироничным смешком спросил:

— Знакомая конструкция?

Вместо ответа парень хмуро показал средний палец и тут же ухватился за край унитаза. Смотрелся он забавно, но держался прилично, не краснел, истерик не закатывал.

Герцог сделал вид, что страшно расстроился, заложил руки в карманы черных штанов и остался стоять, прислонившись спиной к стене и скрестив босые ноги. Рубашка разошлась в стороны, предлагая еще раз полюбоваться атлетической фигурой. Потом насмешливо оглядел мальчишку с ног до головы, особенно никуда не торопясь.

— Выйди.

Сантилли проигнорировал просьбу.

— Пожалуйста.

О, мы быстро учимся и совсем не дураки. Пришлось выйти и ждать снаружи.

Ласайента терпел, когда ашурт нес его обратно, бережно укладывал на кровать, поправлял подушки, подтыкал одеяло. И все это с серьезным лицом. Не понять, то ли издевается, то ли так и есть на самом деле. Так же серьезно кормил густым бульоном из глиняной кружки (рука у Ласайенты сильно дрожала, сам бы он нипочем не справился), аккуратно наклоняя ее, чтобы удобно было прихлебывать горячую жидкость маленькими глотками. Бережно поддерживал за плечи, не торопя и следя, чтобы жидкость не пролилась. Так мать кормит больного ребенка. Молча, поил лекарством. Так же, молча, убрал посуду.

По телу разлилось приятное тепло, потянуло в сон. Ашурт присел лицом к нему на кровать, опираясь на правую руку. Левой задумчиво пригладил лохматые волосы. Неторопливо окинул принца взглядом с головы до ног, проверяя все ли в порядке, и замер, прикрыв глаза. Видно было, что он сильно устал.

— Зачем я тебе? — прошептал принц.

— Нравишься, — герцог ответил не задумываясь.

Поднял свои темные глаза и их взгляды встретились. Пришла очередь усмехаться Ласайенте.

— Я серьезно.

— И я серьезно.

— И что со мной будет, если я тебе так нравлюсь? Под себя подстелешь?

Ашурт расхохотался, запрокинув голову, а потом и вовсе упал на постель, раскинув в сторону руки. Ноги остались свисать с кровати. Вообще-то Сантилли, когда говорил, что принц ему нравится, имел в виду немного другое, но раз мальчик так решил… желание принца для нас закон! Ха! Герцог повернул смеющееся лицо, слегка приподняв голову, чтобы видеть собеседника. Брови выразительно взлетели вверх:

— А хочешь?

— Нет.

— Тогда домой.

— Нет!

Что ж так-то резко? Ладно, не хочешь — не надо.

— Тогда договор.

— В смысле?

О, мы умеем удивляться?! Лицо сразу стало каким-то детским, беззащитным. Глаза распахнулись, с интересом глядя на Сантилли. Ведь совсем не боится. Чудо, а не ребенок! И герцог вдруг понял, что мальчишка будет учиться, жадно впитывая любые знания, какими бы потом и кровью они не доставались, как бы трудно и тяжело ему не было. Он будет идти вперед. Это будет прекрасный демон, если не сломается. Не должен, слишком упрям.

— А в таком смысле, — Сантилли заложил руки за голову, — Я делаю из тебя настоящего воина, взамен ты меня слушаешься от и до. Всегда и везде, каким бы абсурдным тебе не показался приказ.

— О да! Опуститься на колени перед Его Светлостью… — мальчишку понесло сразу и без разгона.

— Надо будет, и опустишься, — жестко оборвал его.

Пусть привыкает. Достал уже с мужским сексом. Бзик у него, что ли на этом? Интересно, почему? Почему, интересно? "Герцог, ты медленно думаешь!" — мысленно укорил он себя.

Ага, а принц сразу замолчал, надулся, как мышь на крупу. Да, легко с ним не будет. Зато как интересно-то. И Санти, не дожидаясь очередного вопроса, ответил:

— Хочу нос утереть своему и твоему отцам.

— Почему, — все еще дуется. Ну и пусть, его проблемы. Пока.

— Достали оба. Особенно твой.

Молчит. Глаза опустил. Что ж там такое у них произошло, что Андерс так сорвался? Хотя не мог он так отделать своего любимчика. Что любимчик, видно сразу. Слишком вольный парень, за словом в карман не лезет. Привык, что ему подчиняются беспрекословно. Но себе на уме.

Ну, мог Андерс наорать сгоряча, ударить по лицу, в башню бросить, в конце концов. Но вот такое сделать — вряд ли. Скорее всего, сынок ему под шкуру влез, с таким-то характером запросто. Князь вспылил как всегда, накричал, или вообще послал подальше. А этот и пошел. И нашел приключения на свою голову. А отца сейчас обвиняет во всех своих бедах. Поэтому и домой не рвется. Избалованный и капризный, как девчонка. Принцесса, с легким презрением подумал герцог. Ничего, исправим. И надо будет отправить ребят, пусть поспрашивают, кто так жарко полюбил мальчишку. Это должно было случиться где-то в промежутке между горелым лесом и замком.

Ну, что ты время тянешь? Давай, соглашайся. Я — твой шанс, ты — мое будущее и настоящее. Парень ответил тихо, по-прежнему упрямо не поднимая глаз:

— Я не буду с тобой спать.

Все, достал!!!

— Так ведь и не надо, — вкрадчиво проговорил Сантилли, перевернулся на бок и всем телом потянулся к нему. Мальчишка шумно выдохнул и попытался отпихнуть его ногами, собрав одеяло в складку. Появились худые коленки. Герцог тут же этим воспользовался, навалился на ноги, прижав сразу оба колена одной рукой, но не остановился и с силой повел ею вверх, сжимая тело, намеренно причиняя боль. Парень закусил губу, задергался, вцепился в пальцы ашурта, но остановить, конечно, не смог. И все молча.

— Хватит. Я понял.

Герцог с интересом посмотрел на него. Слегка перебирая пальцами на месте, пощекотал, чтоб мальчишка не слишком медлил с ответом.

И ведь не заплачет. Губы в кровь искусает, но не слезинки не проронит. Как Андерс прозевал такое сокровище? Возни будет много, но Сантилли очень надеялся, что оно того стоит.

— Я согласен.

Опаньки, и что же он понял?

— Надо следить за словами, — ответил тот на немой вопрос.

Умница. А Андерс — дурак. Сантилли медленно убрал руку, подтянулся на многострадальной постели ближе к подушке, сминая простынь. Закинул ноги на кровать и снова замер вполоборота, опираясь на правую руку, левой сжав подушку в кулаке. Волнистые волосы, собранные в растрепанный хвост, легли на кровать. Принц тем временем дотянулся до одеяла и тоже лег, натянув его на себя до самого подбородка. Сейчас он внимательно следил за действиями ашурта, не зная, чего от него ждать.