Южные округи Тобольской губерніи: Омскій, Ишимскій и Курганскій, даже ближайшій къ нимъ изъ среднихъ округовъ – Ялуторовскій, заселялись для сохи и косы мирно, постепенно, безъ потрясеній, безъ столкновений съ русской исторіей ХVІ, ХVІІ и XVIII столѣтій. Въ нихъ нѣтъ ничего древняго, ничего шевелящаго душу... Омскъ – городъ бюрократическо-военный; Петропавловскъ – степный караванъ-сарай; Ишимъ, Курганъ и Ялуторовскъ – большія торговыя села – и только. Ни одна историческая слеза не канула на эту счастливую землю. Самая природа ихъ однообразна, какъ однообразна ихъ всегдашняя, будничная жизнь. Легкія холмистыя поверхности, тихія рѣки, осѣняемыя койгде рощицами и перелѣсками, монотонная пѣсня косца на лугу и пахаря въ полѣ, весело мычащіа тучныя стада, всюду миръ и довольство, легкій и сподручный трудъ, удобныя сухопутный сообщенія, повсеместно пріятное зрѣлище счастливаго сельскаго быта, ни одного памятника минувшей жизни народной, – вотъ что представляетъ все это пространство отъ Омска до Ялуторовска съ болѣе нежели ²/₃ всего числа жителей Тобольской губерніи. Но шагъ за Ялуторовскъ къ сѣверу – и все это быстро изменяется. Природа делается суровой и грозной мачихой, требующей усиленной дѣятельности отъ своихъ пасынковъ. На всемъ краѣ лежитъ печать меча, а слѣдовательно и горя. Всюду слѣды исторіи (и какой исторіи!): отъ гибели Ермака въ бурныхъ волнахъ Иртыша, до уединенной могилы обрученной невѣсты императора Петра II въ льдистыхъ пуетыняхъ березовскихъ. И природа идетъ здѣсь въ уровень съ страданіями человѣка. Это уже не тотъ Иртышъ, которому въ привольѣ степей Киргизскіхъ вѣетъ теплымъ дыханіемъ юга. эта уже не та Обь, которая стелется зеркальной лентой среди бальзамическихъ предгорій Алтая, а громадныя рѣки, съ бурными и хладными волнами, средп безпредѣльныхъ лѣсовъ, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ на тысячи верстъ непрослѣдованныхъ ногою человѣка, среди столь-же безпредѣльныхъ тундръ сливающихся съ вѣчными льдами Сѣвернаго океана. Здѣсь жизнь уже упорный трудъ и самоотверженіе. Орѣхъ ли добыть на гигантскомъ кедрѣ въ дремучей тайгѣ, звѣря ли выслѣдить на опасныхъ зыбунахъ, рыбы ли наловить среди бурнаго раздолья огромныхъ рѣкъ, – всюду ужасъ пустыни и безконечія – на волнахъ, въ урманахъ, въ трясинахъ! А объ руку съ этой природой – соборы, обители,города, урочища, съ великими историческими воспоминаніями отъ ссыльнаго Угличскаго колокола въ Тобольске, этого неумолкаемаго обличителя тираніи, до завѣтной шлюпки въ Тюмени, съ драгоцѣнньмъ начертаніемъ руки того, кто этою же державной рукой отверзъ милосердія двери для столькихъ. Омскій, Ишимскій, Курганскій, Ялуторовскій округи и Тюменьскій, Туринскій, Березовскій, Тобольскій, Тарскій округи, – это два міра, ни въ чемъ другъ на друга не похожихъ: ни бытомъ, нн нравами, ни привычками, ни преданіями исторической старины. Тамъ счастіе, здѣсь страданіе. Тамъ довольство, здѣсь лишенія. Тамъ все легко достается отъ щедротъ земли и оды, здѣсь же все надо добыть упорнымъ трудомъ. Вступимъ же въ эту полосу мрачныхъ лѣсовъ и неизмѣримыхъ тундръ. Первый взглядъ на Тюменьскій округъ уже подтверждаетъ все, что мы высказали.

Тюменьскій округъ, ближайшій къ югу, лѣсной, болотистый и холодный, изъ 5 округовъ сѣверныхъ, лежитъ между Туринскимъ, Тобольскимъ и Ялуторовскимъ округами своей губерніи и между Камышловскимъ и Ирбитскимъ уѣздами Пермской. На пространствѣ 16,230 вв. верст., онъ имѣетъ только 102,299 ш. о. п., но 10 й народной переписи. Всѣхъ волостей въ немъ 21, изъ которыхъ русскихъ государственныхъ крестьянъ 17, татаръ 4: значитъ число инородцевъ противъ Ялуторовска уже увеличилось здѣсь вдвое. Въ этихъ волостяхъ считалось обложенныхъ податями и повинностями 31,573 рев. души (28,429 р. д. русскихъ, а 3,144 р. д. татаръ).

Важнѣйшія рѣки Тюменьскаго округа: Тоболъ, уже не теплый, илистый, зацвѣтшій, узкий Тоболъ Кургана и Ялуторовска, а широкій, бурный, холодный, чующій льдистое дыханіе приполюсных Иртыша и Оби, Тура – путь чрезъ печальный сѣверныя пустыни къ Томску, Тавда – тоже пустынная рѣка Пелымскаго края. Весь Тюменьскій округъ лѣсистъ и болотистъ, пахатныхъ земель мало, и если онѣ еще сохраняютъ плодородіе. то къ сторонѣ живительнаго юга т. е. къ границѣ Ялуторовской. Здѣсь надо было оставить соху и косу, ибо онѣ не вознаграждаютъ труда и прилежанія, а приняться за ремесло, за мелкую промышленность и за извозничество. Населеніе здѣшняго округа рано поняло эту истину и обратилось почти все къ заработкамъ инымъ, нежели хлѣбопашество и скотоводство, Здѣсь, можно сказать, сходбище всей Сибири и всей Россіи. Отсюда Тюменьскіе ямшики ходятъ съ обозами до Москвы и до Иркутска. Кто не занимается ямщиной, выдѣлываетъ кожи, строчитъ кожаный товаръ, пробивается гончарнымъ и черепечнымъ мастерствами. Тюменьскія чашки, блюда, банки, корчаги, горшки, по прочности и чистотѣ отделки, находятъ себѣ сбытъ не только въ Западной Сибири, но и въ Приуральскихъ губерніяхъ. Глазурь Тюменьской посуды очень хороша, не трескается отъ жара и долго сохраняете свой блескъ. Женщины ткутъ сукна, полотна, холсты, ковры, кушаки, вяжутъ чулки и варежки, шъютъ овчинные тулупы, башмаки, перчатки изъ замши. Тюменьскіе ковры славятся во всей Сибири. Они дѣлаются изъ овечьей и коровьей шерсти, бываютъ гладкіе и махровые. Для окраски шерстей употребляются заграничныя и мѣстныя растенія: для краснаго цвѣта – корень марены, для желтаго – серпуха, для зеленаго – зеленица, для синяго – индиго и. т. п. Богатые лѣса даютъ тоже возможность дѣлать изъ нихъ все Здѣсь какъ и въ Ялуторовске дѣлаютъ всякаго рода мебель, сита (расходящіяся по всему краю), рѣшета, кованыя телѣги и сани (которыя хотя уступаютъ казанскимъ, но лучшія въ целой Сибири), дерутъ лыко и мочалы, плетутъ рогожи и веревки, гонятъ смолу и деготь. Кто не привыкъ къ ремеслу, пускается въ мелкую базарную, торговлю по торжкамъ сельскимъ, разъездную по деревнямъ, идетъ на пріиски, въ откупа, на рыбопромышленный заведенія, на пароходы и суда, въ лавочные приказчики. Заимствуя отъ предковъ своихъ сольвычегодцевъ, устюжанъ, вологодцевъ, вятчанъ и новгородцевъ духъ похвальной деятельности; коренное племя жителей Тюменьскаго округа самое бойкое, расторопное, умное, понятливое, оборотливое и промышленное въ целой Сибири. Это сибирскіе владимірцы и ярославцы. Здѣсь и ребятишекъ не увидишь въ будни на. улице. Съ малыхъ лѣте пріучаютъ ихъ къ работамъ. Кожевенное производство развито здесь въ огромныхъ размѣрахъ. Кожъ и шитаго кожевеннаго товара идете отсюда более нежели на 1,500,000 р. сер. во всю Сибирь, въ Киргизскую степь, даже въ Западный Китай, Ташкентъ и Бухару. Онѣ лучше всего, что выдѣлывается въ цѣлой Сибири, но уступають кунгурскимъ и казанскимъ. Желательно, чтобы бойкое Тюменьское купечество, всегда такъ умно и практично понимающее свои выгоды, соединило и важное кожевенное производство своей мѣстности съ наукой и техникой.

Подъѣзжая въ прекрасный, жаркій іюньскій день къ Тюмени отъ Ялуторовска, сквозь волнистое марево, въ которое окутаны поля и перелѣски, внезапно сверкнуть сперва золотыя блестки крестовъ и главъ и обрисуются силуэты бѣлокаменныхъ церквей на яхонтовой, дальней полосѣ небосклона. Это нагорная Тюмень, съ ея живописнымъ Троицкимъ монастыремъ, 10 каменными церквами и нѣсколькими же каменными зданіями казенными и частными. Тюмень извѣстна издревле, еще съ татарскаго владычества. Она основана на мѣстѣ, такъ называемой въ лѣтописяхъ, «Великой Тюмени», центра обладанія татаръ во всемъ Приуральѣ. Подъ именемъ «Чанги-Тура» она уже существовала въ половинѣ XV столѣтія. Корень ея нынѣшняго названія происходить отъ татарскихъ словъ «тю» – достояніе и «мянь» – я, т.е. «мое достояніе». Въ 1470 году Тюменскій ханъ Ивакъ въ грамотѣ къ великому князю Московскому называлъ себя царемъ Туранскимъ и Сибирскимъ отъ города, «Сибирь» или «Искеръ», основаннаго около половины же XV столѣтія, на сѣверо-востокъ отъ Тюменьскаго или Туранскаго ханства. Въ 1483 году Іоаннъ III послалъ князя Федора Курбскаго съ ратью на сѣверо-западную Сибирь. Въ 1505 году Пермскій воевода князь Коверъ разбилъ хана Тюменьскаго, ходившаго войной на Пермь. Остатки вала и рва, слѣды татарскаго владычества, еще до сихъ поръ примѣтны въ той части нынѣшней Тюмени,которую называютъ «Царевымъ Городищемъ». Въ1581 году, стало быть 75 лѣтъ спустя послѣ похода Пермскаго воеводы, пришелъ сюда атаманъ донскихъ удальцовъ Ермакъ, постепенно завоевалъ Тюмень и Искеръ и положилъ начало прочному утвержденію русскаго владычества въ Сибири. Посланные въ Сибирь уже после его смерти царекіе воеводы: Василій Сукинъ и Иванъ Мясной достигли Чинги-Туры, основали тутъ первый русскій городъ въ Сибири, наименовавъ его, отъ бывшихъ здесь владѣній Тюменьскаго хана, Тюменью. Они же построили въ Тюмени первую въ Сибири церковь – Рождества Богородицы. Въ 1595 году воеводы Юрій Булгаковъ и Богданъ Воейковъ укрѣпили новый городъ, а въ 1642 году воевода Григорій Барятинскій устроилъ около Тюмени башни, рвы, валы и рогатки. Первыми высельцами въ Тюмень были пермяки, сольвычегодцы, устюжане. Эти послѣдніе принесли сюда кожевенное и мыловарное производства и ремесло рогожное. Съ 1596 года сталъ, уже приходить въ Тюмень бухарскіе караваны. Въ 1601 году пришли сюда изъ Россіи ямщики и поселились въ нынѣшней затюменской части города. Киргизы, ногайцы, татары, калмыки, даже остяки и вогулы делали въ те времена непрерывные набѣги на возникавшіе города сибирскіе; но завоеватели казаки, стрѣльцы, охочіе люди, все-таки энергически отстаивали свои завоеванія, подвигались глубже и глубже въ Сибирь по теченію рѣкъ, строя «остроги», т. е. укрепленныя места и оставляя въ нихъ осадокъ русскаго племени. Такимъ образомъ, къ концу XVII столѣтія Западная Сибирь была уже. русскою окончательно. Устройство Омской линіи прекратило киргизскіе набѣги и совершенно вдвинуло Тюмень внутрь завоеваннаго и умеренного края.