– Идиоты! – шипит Лиличка, вытащив еще не доделанную меня из рук гримерши. В здешней курилке совершенно неуютно – холодно и некуда присесть. Я хочу, чтоб мне докрасили второй глаз, хочу настроиться на эфир, а вместо этого должна предоставлять Лилии возможность выговориться. – Говорят, «все всегда импровизируют! А вопросы мы вас просили подготовить просто для общего ознакомления с направленностью беседы…» Не надо было соглашаться с ними бесплатно работать, надо было им сразу перечислить сумму, чтоб были как шелковые…

– Чего ты боишься? – я решаю пойти напролом. – Ничего запрещенного они не знают, только официальную версию. А я, можешь поверить, пока ничего не скажу. Если б хотела, давно б уже сказала, так ведь?

Лиличка меняется в лице и закусывает губу. Брови ее стремительно взмывают вверх.

– Ты это о чем? – щурится. – Не понимаю тебя…

– Ну там, о том, что мы наемников собираемся для продолжения брать, и прочих нечестностях, – быстренько съезжаю с темы.

– А-а-а, – Лилия вздыхает с явным облегчением, и я теперь точно знаю, что в проекте есть нечто, глубоко от меня сокрытое. «В этой книге очень мало правды…» – говорил Артур. Похоже, это были не пустые подозрения… Лиличка, тем временем, опомнилась. – Ладно, будь, что будет… Что это я тебе зубы заговариваю. Иди, иди, готовься… Я пока Генику позвоню, а то он как увидит, что интервью не по тексту пошло, так весь канал им тут и закроет… Иди, иди…

И я, представьте, как самый настоящий честный человек, пошла в гримерку, и даже не стала подслушивать!

Отгремел очередной клип, под завершающие аккорды Ведущая отплясывала на фоне большого экрана, демонстрирующего все, творящееся в постановочной части студии. Начался новый кусок утреннего прямого эфира.

– И снова, снова с вами наша программа и, разумеется, я,– все это бодреньким, звонким голоском, да с пританцовываниями, да с улыбочкой. Слишком крупная, слишком веснушчатая, слишком с простыми чертами лица, чтоб считаться красивой, но такая живая, подвижная и бойкая, что глаз не отвести. Не зря в нее влюблено такое количество телезрителей.

– Итак, у нас в гостях…

И пошла-поехала длинная довольно-таки читка с представлением. На экране за спиной ведущей в этот момент появляется коллаж из моих фотографий, перед ней – листок с текстом представления, а на низеньком столике возле нее… большие розовые кроссовки. Любопытно…

– Итак, после очередного клипа – не знаю, как вам, а мне лично клип этот по душе, хотя и песня и сам коллектив, скажем прямо, оставляет желать лучшего – после этого самого клипа вы будете иметь возможность побеседовать с Сафо, той самой Сафо, что провела расследование о Черубине, с той самой, что печаталась вместе с Мариной Бесфамильной в сборнике «Нараспашку», но, в отличие от Марины, не повесилась, а осталась жива-здорова и даже популярна, отчего и приглашена сегодня к нам в студию. Итак, после клипа…

Все это ведущая выпаливает сумасшедшее быстрой скороговоркой, качая в такт головой и, якобы невзначай, крутя в руках те самые кроссовки. В эфир идет клип, ведущая моментально меняет выражение лица.

– Вы совсем крышей поехали! – кричит себе в микрофон, что под кофточкой. – Скоро унитазы рекламировать начнете, так что, заставите нас на унитазах сидеть? Ну что за убожество – ведущая в руках с кроссовками… Тьфу! – и тут же снова улыбка-осанка-скороговорочка. – И если вы смотрите на меня и думаете, что у вас галлюцинации, ну, потому что нормальный человек обувь носит не на руках, а на другом месте, то я вам скажу так – эта обувь приятна настолько, что ее не грех и к груди прижать. Хотите проверить? Звоните уже сейчас в сеть магазинов спортивной обуви. 5556603, поверьте, вам там будут рады. А если не получается 5556603, звоните просто 03, там тоже помогают… Но, я излишне отвлеклась. У нас в гостях…

И снова текст обо мне, не содержащий ничего нового. На месте умного зрителя я переключила бы канал. Сколько можно об одном и том же? И не скрывая даже скептической усмешки, оборачиваюсь к ведущей. Следующие несколько минут мы боремся за право голоса. Она задает долгие пространные вопросы, любуясь складностью своей речи и собственным остроумием, потом сама же пытается на эти вопросы отвечать:

– Думаю, наша гостья ответила бы положительно, потому что, как ни крути, а другой ответ тут неуместен…

А мне приходится строить из себя буку, перебивать ее и лезть на рожон:

– Во-первых, не стоит задавать вопросы, ответы на которые вам кажутся однозначными – людям ведь хочется узнать что-то новенькое, а не то, что они и так знают, а во-вторых, я как раз придерживаюсь другого мнения на этот счет. Нет, самоубийства – это не плохо. Это тоже метод, тоже вариант, тоже путь… Просто нельзя ступать на этот путь необдуманно. Моя же героиня поступила именно так, она даже не попыталась…

Наконец, наш состоящий из сплошных перебиваний друг друга диалог прервался звонками зрителей. Спрашивали много, по делу, интересное. Кто-то – просто интересуясь Черубиной, кто-то – уже прочитав книгу и интересуясь источниками информации. Кто-то – с благодарностью, кто-то – с гневом:

– Вам не кажется, что если человек при жизни скрывал какие-то факты своей биографии, то, вероятно, он хотел бы, что б и после смерти эти факты остались неузнанными? – зло спросил голос, страшно похожий на Нинелькин.

– Кажется, – называть ее по имени я все же не решаюсь, потому как вдруг не она, или она, но намеренно инкогнито… – Но, что поделаешь, таковы правила игры. Кто-то скрывает, кто-то разоблачает. Марина была хорошей журналисткою, если б она уже после моей смерти наткнулась на интересный материал обо мне, она бы тоже опубликовала его. В этом смысле мы бы с ней прекрасно друг друга поняли, и ни на что не обиделись. Другое дело, когда можешь реально повлиять материалом на жизнь человека, тогда да, тогда многое неэтично… И потом, ведь я не гадости о ней раскопала и на люди вынесла, а, как раз, наоборот. Открыла то, что Марина скрывала из скромности…

– Ой, ты божечки! – ведущей явно скучно не быть в центре внимания и она планомерно вставляет свои реплики. – Скромная Черубина! Нонсенс! Анекдот, как «Колобок повесился» или «Буратино утонул»… От скромности люди не идут на эстраду…

«Как и на телевиденье, судя по вам!» – собираюсь огрызнуться, но тут эфир прерывается очередным клипом и ведущая мигом становится нормальным человеком. Устало вздыхает, смотрит на меня недовольно. Ничего себе, а ведь мы с ней примерно ровесницы…

– Тяжело с вами! – говорит с укоризною. – В студии один хозяин, а остальные – гости… А то невозможно работать. У нас программа развлекательная, а вы в морально-философскую превращаете. Меня начальство прибьет. Понимаете?

Я настолько удивлена ее нормальностью и подкуплена искренностью, что даже не решаюсь ничего возразить.

– Что? А, поняла! – бубнит ведущая себе в декольте, а потом снова поворачивается ко мне. – Там, говорят, ваши книги привезли на призы. Давайте викторину проведем. Вопросы какие-нибудь придумать сможете?

– Запросто, у меня с предыдущих викторин еще масса вопросов осталась.

– Только не по книге, а более общие. Книгу ведь дарим тем, кто хочет ее почитать, а не тем, кто ее изучил уже…

Доказывать, что частенько человек, прочитавший книгу, взяв ее у знакомых, очень хотел бы иметь такую точно в своей библиотеке, мне представляется бессмысленным.

– Ладно, общие, так общие…

Бедняжка ведущая и сама не знала, в какое русло подтолкнула свою передачу…Зато вышло очень весело.

– Здравствуйте, меня зовут Саша, я хотел бы выиграть приз. Что вы сегодня дарите? – этот явно просто любитель подарков, ни я, ни книга, ни Марина его совсем не интересуют…

– Как? Вы до сих пор не знаете?! – радостно бросается на него ведущая. – Вас в школе не учили, что лучший подарок – это книга… Сегодня мы дарим удивительную, нашумевшую и модную повесть нашей гостьи…

– Вопрос будет сложный, – говорю, когда доходит до меня очередь. – Книга ведь о Марине Бесфамильной, которая обожала Марину Цветаеву, поэтому вопрос будет о поэзии. «Имя твое – птица в руке,/ Имя твое – льдинка на языке,/ Одно единственное движение губ,/ Имя твое – пять букв…» – это Цветаева писала Блоку. Почему, спрашивается, «пять» букв? Шуриком великого поэта не величали, Александр – слово длинное, а в фамилии «Блок» – всего четыре буквы.