— Вы кого-нибудь любили?
— Женщину. Она меня отвергла. Предпочла мне моего советника… В те годы. Он был хорошим человеком, а она хорошей и красивой женщиной. Вот только она человеком не была. До того, как я это узнал, она уже выскользнула из моих рук.
Я не слишком хорошо разбиралась во всех этих делах любовных. Но даже меня хватило на то, чтобы разобраться в том, о ком именно говорил Нуо IV. Он был влюблён в мою маму. В живое олицетворение духа пустыни!
— Вы хотите её вернуть?
— Я это сделаю.
Ни тени сомнений в голосе. Император даже не допускал возможность, что у него что-то не получится.
— Договор закончился, милое дитя. Очередной срок наказания. Раньше боги прислали бы посланника, чтобы продлить наказание для своевольных гордых народов. Или прислали бы войска, чтобы зачистить весь Аррахат. Но прошло слишком много веков, забыли даже богов, когда-то ополчившихся на эту землю… — император замолчал, глядя на меня. — В тебе есть очарование пустыни, Зеоннала. Я слышу в тебе зов песков, шелест песчаных дюн и музыку этого рыжего раскалённого покрывала.
— Я Танцующая…
— Так вот почему! Тогда я тебя тоже не убью. Ты тоже останешься жить. Мне нравятся красивые вещи, мне нравится, когда они меня окружают…
Вещи? Он посчитал меня за вещь?
Мысли начали гаснуть. Одна за другой…
Пока я слушала императора, он умудрился разрушить все щиты, всё, что защищало моё сознание… Я осталась с самым могущественным владетелем на Аррахате наедине. И это было не то, что можно было вынести.
— Почему? — спросила я, слабея. — Почему богов забыли?
— На смену одним богам пришли другие. Старых забыли. А новые и знать не знали о том, что когда-то случилось в Пустыне смерти.
— Что… что вы будете делать?
— Теперь, когда нет надо мной власти договора? — Нуо IV подумал, ещё немного подумал, потом пожал плечами. — Я принесу в жертву всех жителей пустыни. Каждого. Я залью пустыню Аррахата кровавым потоком. Заставлю женщину, бежавшую от меня, кричать от ужаса и горя. А когда она сдастся, когда она захочет остановить этот кровавый разгул, этот смертельный марш, я потребую её. Я не буду слишком жестоким. Если она будет покладиста, я не буду убивать всех. Оставлю ей немного людишек… Смотри на меня.
Всё? Сейчас он войдёт в моё тело окончательно и потребует убить Али?
Потребует убить моего солнечного мальчика…
Что ж… Мне остаётся только смириться? Я всё равно не смогу ничего сделать, даже если захочу? Кто я… просто дикарка, дочь пустыни и змея, змеиное дитя, и дитя пустыни. Я не человек, но и назвать меня не человеком — нельзя. Я была где-то посередине, так же, как и император.
Улыбнувшись, я шагнула назад.
Император нахмурился.
— Зеоннала?
Он не был тем, кто мог заставить меня покуситься на моего светлого мальчишку. Нет, не он. Никто в мире не заставит меня тронуть ребёнка, заставившего меня вспомнить о том, что я не просто «Зеон», а девушка, у которой тоже есть шансы на счастье, вопреки политике, насаждавшейся в пустыне Аррахата. Вопреки тому, кем я родилась, а скорее даже — благодаря этому.
— Зеоннала… — мягкий голос рождал внутри болезненное влечение, к этому человеку, что меня манил, звал, уговаривал приблизиться. Он показался самым красивым человеком на Раяре. Но… в моём сердце засела чешуйчатая заноза. Не человек, не змея — полузмей, нахальный, чешуйчатый. Украл сердце и сбежал! А кто будет брать на себя ответственность?!
Отступив ещё на шаг, я чуть не упала. Ног не было…
Больше не было! Был хвост. Массивный хвост уже знакомого мне окраса.
Император дёрнулся, а я только сейчас осознала кое-что очень простое.
Я была в ловушке, из которой было невозможно выбраться! Здесь не было вообще ничего, через что можно было выбраться. Не было окон. Не было дверей. Не было даже шкафов, в которых мог бы начинаться ход. Не было потайного люка.
Были только стены, сплошные стены!
Как по велению наших шаманов расходился песок, так по велению императора расходились стены?!
Страха не было. Что ж, никто не говорил, что это будет легко. Никто не говорил, что мне выдастся возможность сделать нужное и выжить. А сделать нужно было очень просто. В конце концов, я была змеиной погонщицей, разговаривающей со змеями, мне ли не знать мощь, скрывающуюся в змеином хвосте?
Старуха-падальщица возникла перед глазами, словно я вновь стояла на том могильнике, внутри круга из этих созданий. Когда серая хмарь поднималась от земли, обнажая страшных тварей.
И её тихие слова.
«Ты наш единственный шанс. Тебя любит пустыня, она проложит тебе дорогу туда, куда надо и нам. Люди называют этого обманщика своим императором…»
В некотором роде обманщицей была и та старуха. Тридцать циклов — это всего девяносто лет. Они ждали случая много, много больше…
Как долго они ждали этого!
А я… постараюсь сбежать. Хотя бы это… я могу сделать для Али. Не вынуждать его выносить мне смертный приговор, потому что убийцу действующего императора не может пощадить даже следующий император.
Ударив хвостом в стену, я улыбнулась трещинам, разбежавшимся по белоснежному покрову. Император за моей спиной кричал, но я не слушала, я не слышала. Ещё удар, ещё удар!
И появилась трещина. Небольшая, совсем маленькая, щёлочка. Но этого было достаточно.
— Призываю вас, стражи могильных холмов! Передаю вам жертву, вами отмеренную, вами выбранную! Забирайте!
Ноги подкосились, я осела на пол, хватая ртом воздух. Мне было жутко страшно смотреть на то, как узловатые пальцы монстров раздирают трещину настолько, чтобы я могла пройти.
— Беги, — шепнула старая седая падальщица, поднимая меня. — Беги. Пустыня укроет тебя. Ты будешь скрываться целую вечность, но это не слишком дорогая цена за то, что ты сотворила. Беги, Танцующая. И пусть пески укроют твои следы. А о твоём мальчишке теперь позаботятся другие. Беги, беги.
И я побежала.
У меня было всего несколько секунд до того, как на уши станет абсолютно весь дворец. У меня было всего несколько секунд до того, как вспомнят, кто последним входил в место, закрытое ото всех. У меня было всего несколько ударов сердца до того, как сообразят, что император мёртв. Да здравствует император.
Душу жгло пониманием того, что я не попрощалась. Но так было надо… Если я сейчас не окажусь отсюда дальше, как можно дальше, то попрощаться Али не удастся даже с моим трупом.
Вперёд. Вперёд…
Дальше отсюда…
Как можно дальше!
За прошедшее время, пролетевшее пыльным саваном, я успела запомнить все тайные ходы, все до одного, но этого было бы недостаточно.
Криков ещё не было, я отсчитывала накатывающее напряжение собственным телом. Змеи по малейшему сотрясанию песка улавливают чужие шаги, а я ощущала страх и ужас, витающие в воздухе. Тело императора нашли.
Ещё несколько минут… Ещё несколько минут мне нужно, чтобы добраться до тайного выхода из замка, туда, где сейчас должны сходить с ума сторожевые змеи.
Я споткнулась на середине движения, когда впереди, неожиданно и пугающе для себя… я увидела — себя же! Я стояла посреди коридора, в своих восхитительных шелках, только не тонких, а была закутана в них с головы до ног. Но однозначно это была именно я…
А потом застывшая фигурка шевельнулась, и я выдохнула.
— Ремес?!
Девушка, которую я забрала из аула беглых рабов, вопреки собственному же желанию. Девушка, влюбившаяся в лорда Вессена, сейчас стояла в коридоре в точной копии одного из моих шаохе, в котором я уже успела примелькаться при дворе императора.
— Мама сказала, — Ремес тяжело дышала. Она была испугана до невозможности, я видела это в её движениях, в её глазах, я слышала это в её срывающемся дыхании и в её загнанном сердцебиении. Она боялась так сильно, что ей было тяжело стоять, а не только танцевать! Но она была сейчас здесь. — Что ты, что в твоих глазах, в том, как ты танцевала, она видела змеиную грацию. В том, как ты тренировалась с мечами, она видела рваную грацию Танцовщицы, страшного духа из песков. Слова мамы слышал наш шаман. Наш шаман пел с духами три дня и три ночи. И он потом сказал, что если ты доживёшь, что если ты доберёшься до города Тысячи сердец, никто не сможет предсказать, чем всё закончится. Всё будет зависеть от того, кто успеет первым. Кто первым втянет тебя в круговерть всего страшного… Среди того, что он сказал, был только один вариант, почему-то мне запомнившийся. Самый невозможный. Если ты прибудешь во дворец с ребёнком, то император умрёт, да здравствует император. А ты пришла с ребёнком, — девушка задохнулась и снова затараторила. — Лорд привёз меня во дворец сюда, немного раньше, чем приехала ты. Прекрасная наложница. Я тебя не узнала! Я…. Мне было так страшно….
