Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Рамир, очень быстро за мной. По сторонам можешь не смотреть, мы уже на нашей территории, и здесь был чужак, уже успевший позаботиться о её стражах.

Первую змею, оцепеневшую, но живую, мы нашли через пару сотен метров.

Вторая живая, была почти у нашего дома. Тоже оцепеневшая.

Третьей я увидела свою любимицу Коралл, к сожалению, мёртвую.

Моя коралловая красавица обвивала наш шатёр тройным кольцом. И чтобы пройти внутрь, её убили. Буквально нашинковали на куски, подобно мясникам.

Молча погладив остывшее уже тело, с вырубленным куском над входом, я прошла внутрь шатра. Рамир ни на шаг от меня не отставал.

А картина, представшая нашим глазам, была чудовищной.

Разруха…

Одним словом можно было описать все, что я увидела. Но как было передать, что воцарилось у меня на душе, когда я увидела кровь. Кровь была везде — на ткани шатра, за неё схватился дед неверной рукой. Кровь была на мелких подушках, там на него напали. Кровавый отпечаток был на столе, он схватился за него, когда отступал.

Кровь была на полу — она щедро заливала шкуры, где дед оборонялся от прибывшего гостя. Нет, гостей.

Кровь, кровь, кровь…

А вместе с ней — вывернутые ящики, порванные, порезанные вещи, содранные со стен мои первые поделки из бисера, которыми я когда-то радовала деда.

Все было изувечено, все было разрушено.

Мой дед не сдавался до последнего, я могла понять это по оставленным следам. Но когда его выносили, в шатре все оставалось нетронуто. Кто-то другой побывал здесь.

Тот, кто здесь был, кто был виновен в разгроме шатра, сказал, что дед убит.

Этот человек видел кровь, а оставил за собой пепел и жажду наживы. Он разрушил все, что было нам дорого, лишь потому, что не смог найти ничего ценного.

Мог бы и не стараться. В этом шатре мы никогда не держали ни золота, ни шкур, ни ключей. Но кто-то посчитал иначе. И бескрайняя злоба вырвалась наружу, когда не оправдались ожидания человека.

Неважно. Сейчас это было неважно, гораздо важнее было то, что мой дед был жив! Вся кровь, что заливала шатёр, который я считала своим домом, принадлежала совсем другому человеку.

Деда вынесли отсюда живым и в сознании.

Горсть песка, просыпанная кем-то со стола — там всегда стоял стакан с редким розовым песком, перекатывалась под ногами и шептала его голосом.

«Город Хрустальных пределов. Не приходи! Не приходи! Город Хрустальных пределов».

Что ж, значит никакой новой работы и никакого отдыха. Я не могу «не идти». Я хочу вернуть деда и сделаю для него всё. Всё, что от меня потребует тот, кто его похитил.

А потом тот, кто разрушил наш дом, и тот, кто украл деда — а точнее отдал об этом приказ, заплатят за это своими жизнями — или я не Зеон, змеиное дитя!

II. Царь змей

Пески пели уже третий день. Тихо шуршали на ветру перекатываемые песчинки, поднимаемые вверх отзвуком ураганов, танцующих в сердце Аррахата. Небо было то словно чистый всплеск ясной бирюзы с прожилками светлых облаков, то опускалось, низко нависало над песчаным полотном тревожным багрянцем.

Но бури проходили мимо. Обрушивали свою ярость на другие участки, не касаясь моего дома.

Разделывая тушу своей любимой змейки, я тихо пела змеиную колыбельную, зная, что ни одна сила на Раяре не заставит Рамира подойти ко мне поближе или вслушаться в мой напев. Подпускать его к себе ближе я не собиралась. Как в физическом смысле, обязав его без лишней необходимости держаться от меня подальше, так и в смысле общечеловеческом. Я не хотела сейчас никакой дружбы, не хотела ни к кому привязываться. Контракт связал нас с призраком на девять годин — три цикла он будет рядом со мной везде и всегда. Его не удержат стены, он сможет пройти ко мне, где бы я ни находилась.

Его невозможно убить — он и без того мёртвый.

На него невозможно почти повлиять магией — она соскользнёт с него, пройдёт сквозь. Ни одна из страшилок нашего мира, ни одно проклятье — не сможет его взять.

Во всех смыслах он лучший напарник из возможных для змеиного проводника. Есть только одно «но», он мёртвый, а я — девушка. И я не подпущу его близко настолько, чтобы он смог узнать лишнее.

Да, сейчас, получив передышку, я обновила свой свиток изменения. И теперь моё мужское тело по-прежнему выглядит и ощущается как мужское. Об этом я позаботилась сразу же. Я не могу проговориться. Даже в те несколько дней, когда моё тело отдыхает от свитка изменения — и я таюсь в пустынном шатре деда, я говорю о себе в мужском лице.

Но у свитков тоже бывают сбои, и я сама могу попасть под чужое заклинание, нечаянно проговориться. К тому же… я не могла ему доверять.

Это могло быть действительно совпадением: моё падение в ту нору, драка со змеёй, необходимость переждать бурю в каньоне. Это было слишком сложно, для того чтобы подстроить подобное намеренно. Но, к сожалению, обуревавшая меня паранойя с подобным подходом согласна не была.

Рамир вполне мог быть и засланным, чьим-то шпионом, нет, совсем не на меня. Так далеко моё самомнение никогда не распространялось. Дело было в другом, как раз в том самом каньоне, где он обитал.

Не сказать, что его любили плохие парни всех мастей. Разбойники держались от него подальше. Что уж их там пугало и заставляло осторожничать — вопрос интересный, но ответа на него искать никто не собирался. Проявлять любопытство в таком вопросе было делом не только зряшным, но ещё и откровенно небезопасным.

Почему? Те, кто узнали это — живыми ещё ни разу не вернулись.

Относилось это даже к асам Раяра — нам, змеиным проводникам. Трое проводников ушли туда, чтобы узнать тайну каньона и не вернулись больше никогда. Только песок потом пел по ним погребальную.

Ещё одним поводом держаться от этого места подальше, помимо подтверждённых смертей, было поведение змей. Они никогда не соглашались пересечь границу каньона Печали. Я не верила, считала это сказкой, россказнями и однажды, решившись, проверила это на собственном опыте.

Всё оказалось гораздо страшнее, чем мне говорил дед. У границы я перестала понимать змей, словно я стала обычным человеком, а не змеиным проводником. Это было страшно. Мой дар был единственной моей защитой от окружающего мира, и если бы я его потеряла… я не думаю, что я смогла бы в этом случае выжить.

Я его не потеряла. Как только я удалилась от каньона на достаточное расстояние — дар вернулся, но ужас, испытанный тогда, я запомнила надолго.

Каньон Печали был местом по-своему интересным, по-своему пугающим. И однозначно, тут что-то скрывалось. Именно поэтому я допускала, что Рамир может быть чьим-то шпионом. Тем, кого оставили специально там. И пока я не получу опровержения или подтверждения этому, я буду держать между нами расстояние.

— Зеон, — песок не шелестел под его ногами. Даже в человеческом облике привидение сохранил несколько своих способностей. Он больше не мог, например, взлететь или пролететь сквозь толщу камня, но парить на нескольких сантиметрах от поверхности земли или просунуть руку сквозь полотняную стену шатра он мог по-прежнему.

Подняв голову от коралловой чешуи, которую я медленно обрабатывала ледяным камнем, я взглянула на него. Шаосе было сброшено, для методичной работы мне нужно было больше свободы. И сейчас Рамир видел молодого человека с тёмным загаром, обветренной кожей, чуть приплюснутым носом, тонкими губами, острым подбородком и глазами цвета тёмного граната. Не самые широкие плечи, довольно гибкое тело. У моего «изменённого» тела было чуть вытянутое лицо, на котором глаза сияли багровыми углями, по этим глазам меня узнавали мгновенно. А ещё по двум тонким полоскам чешуи, тянущимся от висков к скулам.

Я была воистину Змеиное дитя.

— Да? — спросила я, позволяя ледяному бруску стечь с моей ладони грязной лужицей.

— Расскажи мне.

— Что именно?

— О том, кто здесь жил вместе с тобой, и к чему ты готовишься.

— Мой дед, — это он имел право знать, к тому же идти за моим дедом нам предстояло вместе, поэтому я должна была ему рассказать ему все то, что не нанесло бы нам, нашей семье вреда. — Он вырастил меня. Помог стать змеиным проводником, обучив всему, что знал сам. Мы старались скрывать, насколько дороги друг другу. Но из-за него я приманил к нашему призрачному аулу несколько змей. И как ты видел — они не помогли.

28
{"b":"547481","o":1}