— А как насчёт жизни? И последующего погребения?

Я молча смотрела на Рамира.

— Зеон? Он что такое? — раздался из-за моей спины подозрительный голос Али.

— Он мёртвый, был главой одного из аулов, — сказала я негромко, не сводя с Рамира изучающего взгляда. — Его убили, забрали медальон вождя и не похоронили как следует. Но в те три дня пролилась кровь, и он вырвался от врат обратно на землю. Даже успел захватить тело убийцы. А потом убили точно так же убийцу. И он теперь мёртвый и неприкаянный.

— Ты меня знаешь? — спросил мёртвый изумлённо.

— О нет, мне просто объяснили на твоём примере, к чему может привести человеческая глупость. Так, ты сражаться не разучился?

— Конечно же, нет.

— Тогда слушай мои условия. Три цикла ты будешь моим напарником. Потом год на то, чтобы отыскать твои кости. Не найдём, снова три цикла на работу и год на поиск. И так, пока нужное не будет в наших руках. Согласен?

— Три цикла работы?

— Да, — кивнула я. — Три цикла, а потом год поисков.

— Это… много.

Я пожала плечами.

— Ты можешь отказаться, как я уже сказал — убить тебя гораздо проще.

— И какой тебе будет прок от мёртвого напарника? — осведомился иронично хозяин каньона.

А пользуясь тем, что под шаосе не видно, я торжествующе улыбнулась.

«Все! Он мой! С потрохами, сердцем и отсутствующим телом!»

Дед действительно говорил про этого Рамира много, потому что именно этот мёртвый в своё время помог моему деду и даже кое-чему научил.

— Мне не нужны мёртвые напарники, поэтому я позабочусь о том, чтобы ты казался живым и ощущал себя таким.

— Невозможно, если только…

— Свиток. Шаманский ключ изменения, в силах которого сделать из ребёнка взрослого, из мужчины женщину, из мёртвого — живого.

Я ещё не закончила, а Рамир не думал ни минуты, и именно на это я рассчитывала.

— Я согласен! — выпалил он торопливо.

Ещё бы ты был не согласен, голубчик! Как будто, спасибо деду, я не знаю, что предложить мёртвым.

— Не на словах, — засунув пальцы под ворот шаосе, я вытащила оттуда медный круг, амулет власти, который я сняла с убитого вождя Голландцев. Пожалуй, эту игрушку я никому не верну, придержу у себя. Она может стать неожиданным козырем в моих делах. То, что не может змеиный проводник, может сделать обладатель этого медальона. — На нем.

Глаза Рамира были огромные, когда он смотрел то на медальон, то на меня. Но надо отдать ему должное, справился со своим изумлением он быстро.

— Клянусь своей душой в верности змеиному проводнику Зеону. Клянусь ни словом, ни делом не вредить ему, охранять его, помогать в делах и начинаниях. И пусть порукой клятве будет моё посмертие!

Грохотнуло, по стенам расщелины скользнул сверкающий разряд и ударил в нас обоих. Когда же зрение прояснилось, и мы оба смогли прийти в себя, на предплечье призрака и на моём запястье проявились браслеты из уже знакомого, однажды виденного мне металла.

Ещё одна загадка нашла свой ответ.

Тусклый и едва ощутимой колючий. Такой браслет был у моей мамы. И вот теперь, я знаю его значение. Кто-то ей поклялся на медальоне власти. Но откуда такая редкость могла быть у мамы?!

Император города Тысячи сердец создал для аулов Аррахата всего четыре таких медальона.

И, естественно, они были или у сильнейших, или у хитрейших. И мне даже в мыслях было странно допустить, что у мамы мог оказаться в руках такой вот медальон. Пусть даже на пару дней!

— Зеон? — в голосе Рамира послышалась тревога.

— Все в порядке. Малышня, — взглянула я на притихших подростков. — Ночью будем спать спокойно. У нас будет ночная стража. Ключ, — взглянула я на мёртвого, — используем завтра с утра. Здесь для этого слишком холодно.

Рамир послушно кивнул, приложил к сердцу кулак и вышел на улицу прямо сквозь стену. Ен хотел было торопливо что-то спросить, но отрицательно покачав головой, я приложила палец к его губам.

— Ложимся спать, — тихо велела я. — Я лягу в середине, вы двое прижмётесь ко мне по бокам. Накроемся моим шаосе, оно большое, и нам будет тепло.

Мальчишки переглянулись, взглянули на меня почти испуганно. А я уже снимала шаосе. Сняла верхний слой из грубых чешуек в сторону, встряхнула его и расстелила в углу. Средний и нижний оставила для того, чтобы накрыться.

Глаза Али и Ена были огромными.

Не знаю, что уж там они оба ожидали увидеть, но точно не мускулистое мужское тело. Не очень широкие плечи, накаченный пресс и бицепсы, узлы мышц, перекатывавшихся по телу.

— Ложитесь, — с трудом сдерживаясь от смеха, подтолкнула я мальчишек к временному ложу. — Завтра отправимся в дорогу пораньше и к вечеру будем на месте.

Али вздрогнул всем телом, и я его понимала. Время, когда он мог быть сам собой, стремительно подходило к концу. В результате мы так и уснули, я в центре и мальчишки по бокам, вцепившись в мои руки.

На утро Али выглядел аристократично-снисходительно. Маска хладнокровия на его лице сидела как влитая. И Ена он учил тому же.

«Жить в городах тошно», — подумалось мне в который раз, когда я приводила в порядок ящеров.

Рамир, прихватив шаманский ключ, отправился на край каньона, под палящий свет солнца — превращаться.

— Зеон?

— Да, — занялась я теперь повозкой.

— Мы скоро будем дома. А ты сможешь нас хоть иногда навещать?

Я знала, что стоит за вопросом Али. Совсем не желание видеть такую хорошую меня. Али искал возможность немного побыть ребёнком. Не носить эту чудовищную маску высокомерия, а побыть простым подростком, которым он в действительности и являлся.

Не самое тяжёлое, что я могу сделать для мальчишек.

— Да, — ответила я просто, — буду.

Али не улыбнулся, просто кивнул. Но я точно знала, что это неизбежные последствия маски на его лице.

Дождавшись, пока мальчишки заберутся внутрь, я накрыла повозку тентом и села на козлы. Долгая дорога подходила к концу.

У выхода из каньона в повозку запрыгнул Рамир, немного оглушённый и дезориентированный, трясущийся от холода. Применение свитка превращения после длительного перерыва — понижало температуру тела, из-за чего человеку казалось, что ему холодно, что он смертельно мёрзнет.

Ничего страшного, поспит до вечера, придёт в себя.

Кнутовище легло в мою ладонь, как влитое. В воздухе щёлкнул бич, и под мой крик: «хо-хо», — ящеры начали набирать ход.

А через десять часов уставшие Ен и Али переступили шатёр шамана. Я получила свои деньги, мальчишки отправились вдвоём лечить девочку, а я — домой.

Мне не терпелось встретиться с дедом и все ему рассказать.

Из повозки я выпрягла двух ящеров, чтобы поехать верхом. Повозку с ещё двумя ящерами оставила шаману. Договорилась с главой аула о змее, которая скоро приползёт, и вернулась к Рамиру.

А потом только песок шелестел под лапами ящеров и молчал, дремал в объятиях остывающей Меды. Закатные лучи ещё согревали нас, но скоро должна была воцариться тьма.

Рамир молчал, я к разговорам никогда особо была не склонна.

В кармане приятно позвякивало заработанное золото, мы прибыли вовремя, и яйцо ещё ждало девочку.

Неладное я ощутила, когда мы уже въезжали на нашу территорию.

Меня не встретила ни одна змея.

И песок молчал, словно… Резко натянув поводья, я остановила ящера и спрыгнула вниз. Присела, провела ладонью по земле. Так и есть. Холодный! Песок, который должен был всю ночью отдавать тепло, накопленное за день, был холодным. Единственный вариант, объясняющий такой холод — это ключ сковывания.

Но я не могу себе даже представить, какой монстр его создал и применил.

И где мои змеи?! Где же они?

Про змей я забыла сразу же, когда до меня дошёл более очевидный факт.

Заклинание это хорошо действовало на змей, почти на любых, кроме тех, что были связаны ключом подчинения. Наши змеи связаны не были, значит, попали под это заклинание.

Не важно, что было дальше, главное, что в этом случае дед остался без защиты!