— Он и раньше такими делами занимался?

— Так я его в основном знаю, когда он главным инженером работал. При той должности лишь на рационализации да разных мелочевках можно было погреться. А договорами с шабашниками начальник ПМК занимается. Вот Головчанский, как начальником стал, так и дорвался до богатой кормушки, где тысячами можно хапать. С одной зарплаты на широкую ногу не шагнешь, а блондинки тоже, как ни поверни, на расходы затрат требуют…

— Почему блондинки?

— Головчанский уважал блондинок.

Бирюков задумался:

— Иван Тимофеевич, а «шабашники» не могли свести с Головчанским счеты?

— Запросто могли! В такие бригады отпетый народ собирается. Там один Хачик Алексанян чего стоит…

После ухода Стрункина Антон неожиданно поймал себя на мысли, что из всех женщин, так или иначе, причастных к Головчанскому, неопрошенной осталась, пожалуй, одна Анна Леонидовна Огнянникова — бывшая жена Олега Туманова. Бирюков придвинул к себе телефон и набрал номер продторга райпо. С разочарованием узнал, что товаровед Огнянникова с прошлой пятницы находится в очередном отпуске и как будто бы уехала отдыхать в Прибалтику. Положив трубку, Антон машинально перелистал телефонный справочник и в разделе квартирных телефонов в самом начале столбца фамилий, начинающихся с буквы О, нашел номер Огнянниковой А. Л., проживающей по улице Садовой. Без всякой надежды на успех Антон все-таки позвонил по этому номеру. Неожиданно приятный женский голос ему ответил:

— Слушаю.

— Анна Леонидовна?

— Да-а…

— Это начальник уголовного розыска Бирюков говорит. Надо срочно с вами встретиться.

Несколько секунд в трубке царило молчание. Потом вроде с усмешечкой послышалось:

— В милицию идти или сами ко мне придете?

— Лучше сам.

— Приходите…

Огнянникова открыла дверь сразу, как только Бирюков надавил на кнопку звонка. Казалось, она с нетерпением ждала его прихода и встретила такой приветливой улыбкой, что Антон невольно улыбнулся в ответ:

— Здравствуйте, Анна Леонидовна.

Тонкие брови Огнянниковой приподнялись, на левой щеке появилась симпатичная ямочка:

— Называйте просто Аней. Мне ведь всего около двадцати пяти. Зачем прежде времени стариться?

— Ну, здравствуйте, Аня, — весело сказал Бирюков. — Чтобы быть на равных, можете называть просто Антоном, поскольку мне всего около тридцати. Кстати, извините за беспокойство.

— Пустяки. Мужчины — не частые гости у меня, поэтому даже приятно. Проходите, пожалуйста, без церемоний.

Бирюков прошел в небольшую комнату с цветным телевизором и распластанной на полу мохнатой медвежьей шкурой. Остальное убранство комнаты составляли: полированный стол, возле него четыре мягких стула, уставленный посудой сервант, диван с ворсистым пледом, ковер вполстены — и все. Антон хотел сесть у стола, но Огнянникова, словно угадав его намерение, показала на диван:

— Садитесь сюда, здесь удобней.

Антон сел. Огнянникова тоже присела на диван поодаль, обхватила сцепленными в пальцах руками оголенные красивые колени и ожидающе посмотрела на Антона. Глаза у нее были удивительно ласковые, с зеленоватыми зрачками, а волнистые каштановые волосы так аккуратно уложены, как будто она только-только пришла из парикмахерской. Отлично сшитое кофейного цвета платье с яркой брошью, скалывающей глубокий вырез на груди, еще больше подчеркивало и без того эффектную фигуру.

«А она ничего…» — подумал Бирюков и сказал:

— Аня, я пришел поговорить о Головчанском.

На лице Огнянниковой появилось недоумение, глаза чуть прищурились:

— В связи с его смертью?

— К сожалению, да.

— Простите, я уже давно у Головчанского не работаю. Что я могу о нем сказать? Странно…

— Каким он был человеком… Какие у него были отношения с коллективом, с женщинами…

Огнянникова задумалась. Словно вспоминая давнее-предавнее, медленно заговорила:

— Человек как человек… Энергичный, пробивной. Для пользы дела мог соврать не моргнув глазом и мигом выкрутиться. Короче говоря, в начальники ПМК Головчанский выбился не в белых перчатках… В коллективе его любили — государственных денег для рабочих он не жалел, ну и себя, разумеется, не обижал в материальных вопросах. Ну а с женщинами… Женщины сами льнут к сильным и красивым мужчинам. Тех, кто угождал ему, Головчанский пригревал, от других — избавлялся.

— Почему вы уволились из ПМК?

— По собственному желанию начальства. — На щеке Огнянниковой от улыбки появилась ямочка и сразу исчезла. — А если серьезно сказать, то Александр Васильевич хотел меня в отдел кадров перевести, но я отказалась.

— Почему?

— А потому, что и в кадрах он не дал бы мне покоя.

— То есть?..

— Извините… — Огнянникова вдруг спохватилась. — С какой стати я должна давать Головчанскому характеристику? У него разве вышестоящего начальства нет? Почему решили с этим вопросом обратиться ко мне?

— Вам известно, где Головчанский умер? — сделав ударение на слове «где», вместо ответа спросил Антон.

— Слышала из сплетен, — тихо сказала Огнянникова и опять слегка улыбнулась. — Если бы стали расспрашивать об Олеге Туманове, я нисколечко не удивилась бы. Как-никак женой его была. Но при чем я и Головчанский?

— Вы работали с Александром Васильевичем, знаете Олега. Кстати, какие отношения были между ними в ту пору?

— Хорошие. Олег — безропотный холуй.

«Туманов ушел от тебя, — подумал Антон. — Вот и говорит сейчас оскорбленное самолюбие».

Огнянникова словно угадала его мысли:

— Я не унижаю Олега, но его безмерное угодничество начальству возмущало меня до глубины души. Помню, Головчанский принялся за мной ухаживать, ну прямо в открытую. Пожаловалась Олегу: «Как ты такое переносишь? Заступись за жену». Олег усмехнулся: «Сама не давай поводов для ухаживаний».

— Из-за этого и жизнь с Олегом не сложилась? — будто ничего не зная, спросил Бирюков.

Огнянникова замялась и вдруг вскинула на Бирюкова глаза:

— Догадываюсь, разговор наш будет долгим. Давайте поговорим, не торопясь, за чашкой кофе?..

— Я, Аня, предпочитаю крепкий чай.

— Прекрасно! У меня есть цейлонский…

Вскоре они уже сидели за столиком, прихлебывая из красивых фарфоровых чашек заваренный почти до черноты душистый напиток. Бирюков не торопился возобновлять прерванный разговор, зная, что в подобных случаях поспешность может насторожить и замкнуть человека, решившегося на откровенность.

— С Олегом у нас начались неприятности на втором году жизни из-за отсутствия детей, а разошлись мы с ним по моей вине, — наконец заговорила Огнянникова. — Перепила я однажды по молодости и неприличным способом выспорила бутылку шампанского. А один подонок при этом сфотографировал меня, ну… в пикантном купальничке. — Она невесело усмехнулась и, покраснев, опустила глаза. — Я откровенничаю, но не думайте, что мне легко рассказывать о своей глупости. Другому под смертным страхом не призналась бы в этом, но вам ведь нужна чистая правда, так?..

— Так, — подтвердил Антон.

— Рассказать о трагедии Олега Туманова?

— Расскажите.

— Олег физически здоровый мужчина. Служил на флоте, занимался плаванием. Однажды во время какого-то длительного заплыва, видимо, переохладился и подхватил двусторонний эпидимит. Болезнь эта сама по себе излечима, но при затяжном характере приводит к бесплодию. Такая вот беда на Олегову голову свалилась.

Лицо Огнянниковой не то от смущения, не то от крепкого чая порозовело. Глаза заблестели.

— Олег сам об этом рассказывал? — спросил Бирюков.

— Это нам с Олегом объяснил врач, к которому мы ездили в Новосибирск. В том, что у нас не появлялся ребенок, Олег стал упрекать меня. Я испугалась остаться на всю жизнь без детей и настояла, чтобы обоим съездить к врачу. Проверились — и стало ясно. Теперь представляете, какую трагедию пережил Олег, когда узнал, что его жена, теперешняя, вдруг забеременела?..