— Пока ему не до побега…
— Поговорить с ним нельзя?
— Какой сейчас разговор…
Антон положил телефонную трубку и вышел из дежурной части. В коридоре чуть не столкнулся с вокзальной мороженщицей. Раскрасневшаяся Нина Муранкина тянула за руку еле поспевающего за ней подростка. Увидев Бирюкова, она заискивающе выпалила:
— Мы к вам, товарищ начальник! — И смерила подростка сердитым взглядом. — Что надо сказать дяде?
Мальчишка исподлобья зыркнул черными глазами:
— Здрасте.
Бирюков поздоровался и пригласил ранних посетителей в свой кабинет. В кабинете Муранкина усадила мальчишку рядом с собою, вздохнула и с возмущением заговорила:
— Это сын мой, Борька. Четырнадцать лет балбесу. Был парень как парень, а вчера… — Бесцеремонно шлепнула сына по затылку. — Ну-ка, балбес, излагай своими словами, какую пакость вчера отмочил!
Борька втянул голову в плечи:
— Кольцо мамкино в карты проиграл.
— Как же это ты, Боря?.. — с упреком спросил Бирюков.
Подросток недолго посопел:
— Мы в дурака утром играли. Подошел тети Маруси Данильчукой Васек, спрашивает: «У кого, шнурки, деньги есть?» Я десятничек показал. Говорит: «Хочешь, в настоящую игру научу? Двадцать одно называется»… — Борька рассказывал и хмурился. — Стали играть. Я у Васька рубль выиграл, потом еще пятьдесят копеек. Васек говорит: «Ух, шнурок, какой ты везучий, аж завидки берут! Сыграем по-крупному?» Я сказал, что у меня крупных денег нет. «Из дома принеси, — говорит. — Наверняка выиграешь — назад положишь»… Мамка всегда в буфете деньги оставляла, а вчера не оставила. Кольцо взял, принес… Васек говорит: «По частям или сразу все ставишь на кон?» — «Сразу», — говорю… Сбанковали. Васек банк взял. Я говорю: «Банкуй еще». Он говорит: «Сегодня некогда, как-нибудь в другой раз отыграешься»… И ушел с кольцом, а у меня рубль пятьдесят его остались…
— Сбанковал, балбес! За рубль пятьдесят золотую печатку фукнул!.. — Муранкина всплеснула руками. — Самое главное, товарищ начальник, картежник Васек мою же печатку и мне же продал за полсотенки. Я к Данильчуковой бегала, но ее племянника и след простыл.
— Как же вы не узнали свое кольцо?
— Подумала, чес-слово, подумала: вылитая моя печатка! Но этот картежник гипнозом с толку сбивает. Ой, выдающийся жулик! Настоящей дурочкой меня сделал.
— Какой там гипноз… — сухо сказал Антон. — За дешевизной погнались.
— Ну, знаете, я, конечно, не миллионерша. За полную стоимость, понятно, не стала бы одинаковое кольцо покупать, но тут… Перед людьми теперь стыдобушка…
— А когда за бесценок покупали у знакомого парня золото, не стыдно было?
— Чес-слово, не знала я этого проходимца! Балбес мне рассказал, когда из вокзальной милиции вчера домой пришла, в буфет глянула — и сердце обмерло. Я ж за трудовые деньги свое колечко покупала…
— Зачем же ты, Боря, согласился на деньги играть? — спросил мальчишку Антон.
— Васек все время проигрывал… Он еще карандаш мне подарил…
Мальчишка достал из кармана черный фломастер. Бирюков взял его и положил перед собой на стол:
— На время заберу у тебя. С кем еще Васек в карты играл?
— Не видел, не знаю.
— А дружил на вашей улице с кем?
— С Галины Тюменцевой подружкой, которая в озере утонула.
— Где ты их вместе видел?
— На танцах и на пляже.
Борька, в общем-то, оказался осведомленным малым. Бирюков узнал от него, что Васек не только танцевал и купался с «подружкой», но и часто катал эту «подружку» на Галинином мотоцикле. Еще Борька видел, как позавчера после обеда Васек укатил от дома Тюменцевой с каким-то парнем в белой футболке. Был ли на футболке у парня нарисован волк, Борька сказать не мог, потому что смотрел на мотоциклистов издали. К вечеру они вернулись и закатили мотоцикл в гараж.
— Боря, а ты не знаешь, кто у Галины Тюменцевой в ту ночь угонял мотоцикл? — спросил Антон.
— Не знаю.
Примолкшая было Муранкина внезапно вспыхнула:
— Чего прикидываешься незнайкой. А кто у дяди Вити Суржикова машину хотел угнать?..
Мальчишка взглянул на нее исподлобья:
— Меня не про машину спрашивают.
— Рассказывай всю правду!..
— Минуточку, — остановил Муранкину Бирюков. — Давай, Боря, спокойно поговорим. Ты знаешь, кто хотел угнать машину Виктора Андреевича Суржикова?
Борька уставился в окно:
— Это на прошлой неделе было…
— Об этом тебя и спрашиваю.
Наступила пауза. Мальчишка заерзал на стуле. Молчание взрослых начало его беспокоить, и он вдруг признался:
— Я хотел на дяди Витиной машине прокатиться.
В больших карих глазах Муранкиной метнулся ужас.
— Чего мелешь, балбес?! — сорвавшимся голосом крикнула она.
Борька поежился:
— Это правда, мам…
— А чего ты мне про Пашку Мохова молол?!
— Мохов мне уши надрал…
— За что?!
— За то, что хотел на его молоковозе прокатиться.
— Ох, я тебя, балбес, сегодня прокачу! Ох… — От возмущения у Муранкиной перехватило дыхание.
Изредка бросая на багровую от гнева мамашу боязливый взгляд, Борька откровенно рассказал, как Павел Мохов застал его в кабине молоковоза и как потом у него всю ночь горели уши. В отместку за это Борька решил проехаться на машине Суржикова, а сказать на Пашку. Но самосвал врезался в избу Исакова — пришлось убегать.
— Кто, Боря, научил тебя заводить машину? — спросил Бирюков.
— Дядя Сережа Тюменцев. Он любит пацанов. Когда у Галины жил, часто меня в рейсы брал. Советовал, если после школы в институт не поступлю, на шофера учиться.
Муранкина ядовито ухмыльнулась:
— В институт… В колонию для несовершеннолетних, дурачок, поступишь!
Бирюков кинул на нее строгий взгляд. Опять спросил мальчишку:
— Боря, а Галины Тюменцевой брата знаешь?
— Валерку? Знаю. Его фамилия Воронкин.
— Когда последний раз его видел?
— Давно, как судили…
— И ты, балбес, по Валеркиному пути пойдешь! — снова сорвалась Муранкина. — Ну, миленький, сегодня высеку тебя как сидорову козу!
— За правду сечь нельзя, — строго сказал Бирюков и обратился к мальчишке: — Боря, выйди в коридор, мы с мамой поговорим.
Мальчишка с явным облегчением шмыгнул за дверь. Муранкина возмущенно вздохнула, однако Бирюков остановил ее:
— Нельзя так воспитывать ребенка.
— Как… как это нельзя? — На лице Муранкиной появилось откровенное недоумение. — Он же черт-те что на себя наплел!
— Дети, как правило, на себя не наговаривают.
— Так Борька же у меня неправильный! Он как две капли воды в отца дураком уродился. Тот, кровосос, мне нервы трепал, пока не подох от водки, теперь… Ну разве нормальный ребенок станет такую несуразицу в уголовном розыске плести?.. Это он Пашку Мохова выгораживает! Запугал Пашка его, поверьте моему слову, запугал…
— Сами вы ребенка запугали, — сказал Бирюков. — Нельзя одними окриками да ремнем детей воспитывать.
— По головке за такие дела надо гладить?
— Поймите, ребенок сказал правду… Получив за это наказание, он в дальнейшем начнет лгать.
— Что ж мне с ним делать? — спросила Муранкина. — Я целыми днями на работе, присмотреть некому…
— Постараемся помочь. Поставим Бориса на учет в инспекции по делам несовершеннолетних, будем контролировать. — Бирюков снял телефонную трубку, набрал номер Голубева. — Слава, к тебе сейчас придут мать с сыном. Оформи их показания протоколом, как положено. После сразу зайди ко мне. В одиннадцать уеду в Новосибирск.
Муранкина заволновалась:
— Товарищ начальник, как же моя золотая печатка?..
— Вашим делом займется старший оперуполномоченный по делам несовершеннолетних. По коридору направо шестнадцатый кабинет.
Голубев появился у Бирюкова только через час. Прямо с порога возбужденно заговорил:
— Ну, Игнатьич, накрутил Вася Цветков! И наш начальник ГАИ товарищ Филиппенко, кажется, «прокольчик» выдал по делу Суржикова, а?.. Но Вася — феномен! Скажи: разве заурядный паренек отважится самой хозяйке продать ее же кольцо?
