Эдуарду нечего было сказать. Он не любил философию. Люди за столом сидели образованные, и ему, с его начальным образованием, трудно было улавливать смысл разговора. Но он удивлялся графу Петру. Всегда молчаливый, граф от вина разговорился.

Николай хотел снова и снова говорить о любимой, но Гедеминов подошел к нему и предложил:

— Пройдемся немного.

Николай с досадой подумал: «Что ему до моего счастья?» — Но тут он вспомнил участие, которое принимал князь Александр в судьбе Эрики, и, устыдившись своих мыслей, вышел за ним на улицу.

Гедеминов сказал:

— Мы еще вернемся к столу. Завтра у вас с Эрикой свадьба и нам будет не до деловых разговоров. Есть одна неотложная проблема, которую я должен решить срочно. Вы способны меня понять?

— Конечно, я ведь еще не пьян — настроился Николай на деловой лад.

— Сейчас я познакомлю вас с одним человеком. Он спас честь вашей невесте, а возможно и… При этом он был на волоске от смерти. Вы, Николай, дадите ему рекомендацию в геологическую партию. Документы у него в порядке, я позаботился. У вас есть повар в вашей экспедиции?

— Что? — не понял Николай, у которого голова кружилась от вина и счастья.

— Повар в экспедиции есть?

— Да, конечно, женщина лет тридцати. Хорошо готовит.

— Она замужем?

— Нет, не замужем. Но почему вы спрашиваете?

— Вот они и составят пару.

— Вы уверены? — спросил Николай.

— Дело безотлагательное. Попусту я не стал бы портить вам праздник. А жениться этому человеку нужно срочно. Как в театре или в цирке: выбора нет. Женятся на своих. «Стерпится — слюбится» — так, кажется, гласит пословица? Моего протеже Анатолием зовут… Ему надо изменить фамилию на фамилию жены. Он любой женщине понравится… Я ручаюсь за него. Это мой воспитанник, — Гедеминов решил, что Николаю не обязательно знать настоящее имя Володьки.

Николай с трудом переваривал полученную информацию. Он уже знал, что Эрика была в большей опасности, чем он думал. И совершенно чужие люди рисковали жизнью ради его, Николая, счастья.

Гедеминов медленно проговорил:

— Вы сейчас стоите в центре огромной территории под названием КАРлаг — Карагандинские лагеря, своеобразная фабрика по уничтожению у человека духовных ценностей. Вы краешком прикоснулись ко всему этому, и вам страшно, признайтесь. Не стыдитесь.

— Да, конечно. Моя тетя Мари… Я тоже князь… Но я боюсь.

— Поэтому я прошу ответить мне на один вопрос. Вас вызывали в НКВД по поводу отправки в загранкомандировку?

— Да, так обычно делается.

— А Эрику?

— С ней тоже беседовали.

— О чем?

— Как водится, автобиография и другие формальности. Да вы, наверное, знаете.

— Понятно. Ведь вы давали подписку о неразглашении, правда? — Николай с удивлением посмотрел на Гедеминова. — Вы считаете это нормальным, когда вас агитируют шпионить и доносить на собственную жену?

— Но как вы узнали? — воскликнул Николай.

Гедеминов не ответил на вопрос, но продолжил:

— Вы князь по рождению, для чего вы женитесь? Хотите, чтобы Эрика была вашей собственностью, сколько позволит вам власть? А завтра оброните неосторожное слово, а может, и не оброните, а просто завистники скажут, что вы поносили Советскую власть, потому что какому–нибудь гаду захочется забрать у вас жену, как сделал подлец, ваш отчим? А если вас за измену, которую они придумают, расстреляют? Ваша жена, как член семьи изменника Родины, попадает в зону на пять лет? Молчите? Не понимаете? А все очень просто. Жизнь в Советском союзе — самая прекрасная для всех в целом, но не для отдельно взятого человека. Человек здесь бесправен. Примерьте–ка все, что я сказал, к себе и к своей жене.

— Да, это страшно, что вы мне сказали. Признаться, я чувствовал, что это всегда витает в воздухе. И когда там меня спросили, кого бы я выбрал — жену или Родину, я сказал: Родину, конечно. Я хитрил. За границу вырваться хочется, — начинал трезветь Николай.

— Зачем? — сурово спросил Гедеминов.

— Может, там дышать полегче будет?

— Дышать и там вам не дадут. За каждым вашим шагом следить будут. Не исключено, что из вашей жены захотят сделать шпионку. Красива, наивна, молода… Как чистый лист. Для начала подумайте, ехать ли, возвращаться ли назад. И кому вы измените в таком случае? В украинском языке есть слово «родына» с ударением на «ы». И означает это не страну, где ты живешь, а семью. Семья — Родина. А предназначение мужчины — защищать семью, и делать это сообща, с другими мужчинами. Но сначала мужчина — защитник своей матери, жены, детей. У вас есть время подумать. Только Эрика сейчас наверняка не о свадьбе думает. Ей даже этот важный момент жизни отравили. Так будьте же рыцарем и живите в том обществе, в котором ее защитит и закон, и вы. Вот тогда я буду вас уважать, князь Володарский. Я вам помогу. Но об этом после. Вернемся к гостям. А этого человека я сейчас приведу к столу. Бояться его не надо.

Гедеминов привел рослого мужчину, представил его Николаю и сидящим за столом.

Николай протянул Володьке руку и почувствовал крепкое рукопожатие. Тот сказал:

— Я рад вас поздравить со счастливым браком!

На Володьку никто не обратил внимания, потому что опьяневший Эдуард рассказывал комичные истории из своей актерской жизни. Его перебивали другие актеры. Разговор снова зашел о женщинах. И столько было в нем юмора, что за столом раздавался гомерической хохот. Один из актеров обратился к Николаю:

— Может, вы еще девственник и не знаете, что делать с женой?

— Это я‑то девственник? — хохотал Николай. — Да я… Да у меня их столько было!! Но теперь все. Теперь я буду верным мужем. Если бы вы знали, что это за чудо, моя невеста. Вот граф Петр знает! Он мне родственник. И все вы теперь мне родственники. Ах, я, кажется, совсем опьянел…

* * *

Утром за Николаем приехали мать с тетей Мари.

— Пора одеваться, сынок, — сказала мать и, заметив помятое лицо сына, воскликнула: — Господи! Как ты ужасно выглядишь! Быстрей приводи себя в порядок.

Из комнаты вышли Гедеминов с Эдуардом и граф Петр. Гедеминов обратился к Амалии и Мари:

— Доброе утро, дорогие дамы. Амалия Валентиновна, разрешите представить вам артиста цирка, замечательного человека, верного товарища, Эдуарда Майера. Может в любое время выехать жить в Европу. К тому же холост.

Эдуард улыбнулся Амалии и сказал:

— Буду счастлив поцеловать ручку прекрасной княгине. К сожалению, сейчас я должен заняться женихом. Я его посаженный отец. Заметьте, отец! — И его лицо озарилось улыбкой.

— У меня такое ощущение, что я сплю или оказалась в параллельном мире, — повернулась Амалия к сыну. Но сын ответил:

— Мама, жизнь резко повернула в другое русло, и мы должны стать другими, научиться жить с нуля.

— Мне почему–то хочется остаться в привычном мире, не люблю перемен, — задумчиво ответила Амалия. И незаметно посмотрела на Эдуарда.

— Машина судьбы завертелась, мама, и теперь уже ничего изменить нельзя. Все пойдет как пойдет. Я не сопротивляюсь, и тебе не советую, — сказал сын.

— Ну, ты, конечно, не сопротивляешься. Влюблен по уши…

— Мама, не прибедняйся. Тебе тоже повезло. Вместо сварливой невестки ты получаешь любящую дочь.

— Пора одеваться, невеста ждет. Тебя Адель поведет к венцу, — перебила его мать.

— А невесту — князь Александр, — сказала подходя Адель.

Эдуард придвинулся к Николаю и вдруг хитро спросил:

— А может вы раздумали жениться? Вчера вы нам это сказали.

Все засмеялись, а Николай, довольный, ответил:

— У меня брачное свидетельство уже в кармане. Но сегодня нас обвенчают, и Эрика действительно станет мне женой.

* * *

Николай увидел старца, облаченного в рясу. Мать шепнула ему:

— Кажется, я присутствую на каком–то тайном собрании. Кругом говорят по–французски и по–немецки, священник… Я успела все это забыть. Если кто–нибудь узнает об этом, мы с тобой, Коленька, полетим с работы и из партии. Я боюсь. Тогда ты никуда не поедешь. Пропадем мы с тобой, сын! Нас посадят в тюрьму. — Но сын ее не слышал.