Никто не хочет делать свою игру, а в «распасах» правила совершенно иные: надо взять как можно меньшее количество взяток.
Нужна хорошая память, чтобы не ошибиться, чтобы знать, кто и какую карту сбросил, нужно предельное внимание...
* * *
Конечно же, внимание Промышленника с самого начала было обращено на тех, кто и способен сделать это самое телевидение. Ведь ставят не на абстрактную идею, не на «стабильность в обществе», не на «реформирование, разгосударствливание Останкино», а на конкретных людей, которые это самое реформирование и разгосударствливание могут провести, которые в силах.
Стало быть, надо было найти двух, достаточно авторитетных и компетентных людей, и переманить их на свою сторону.
Таковыми должны были стать: во–первых, чиновник, но не одиозный в журналистских и общественных кругах, вроде бывшего Кравченко, а авторитетный и Уважаемый, во–вторых — журналист, популярный, Жадный всем абсолютно.
«во–первых», выбор Промышленника пал на Главною Функционера, снискавшего стойкую славу «идеологического прораба Перестройки», соратника отставного первого Президента бывшего СССР — он, кстати, и стоял во главе Останкино.
«во–вторых», журналиста, шоумена, более популярного. чем Владислав Листьев, найти было просто невозможно; бывшие соратники по «Взгляду» до сих пор пребывали в затяжной депрессии, остальные журналисты. конечно же. во многом не уступали ему профессионально но...
Но — «это — первый».
* * *
— Первый ремиз — золотой, — наставительно произнес Секретарь. — Если сразу опустишься в минус — пиши пропало, очень трудно выбраться.
— Но я ведь не сразу пошел в минус, — улыбнулся в ответ Банкир, — тем более, что игра–то еще не закончена… Когда очки подсчитаем, тогда и будем смотреть, сколько у кого чего есть…
* * *
Игра за Останкино, то есть — за контролем над ним только начиналась, и проводимая приватизация пока что ровным счетом ничего не меняла: так, во всяком случае, понимал Банкир.
Хотя сферы влияния на вновь создаваемом ОРТ определились: Главный Функционер отвечал «за все» — в том числе за прикрытие в самых верхах, за организацию; Промышленник — исключительно за финансы (они–то и были главными двигателями акционирования).
Ну. а Листьев, как человек творческий, отвечал за программную политику, и на вновь создаваемом «президентском» телеканале не был ключевой фигурой — в таком смысле, как Главный Функционер и Промышленник.
Началась активная скупка людей и программ у конкурирующей фирмы — российского телеканала. Притом, по слухам, никто не спрашивал, сколько именно хочет тот или иной человек: просто называлась цифра стоимости его программы в несколько раз большая чем та, которую он имел на РТР.
Разумеется, в кулуарах поговаривали о тотальной замене всей головки руководства РТР (которому положение вещей, переманивание конкурирующей фирмой сотрудников и скупка программ явно не нравилась), но пока дальше разговоров дело не шло.
Моторы работали исправно, приватизация, игра за Останкино продолжалась…
* * *
Игра продолжалась.
Секретарь:
— Пас.
Видимо, у Торгпреда карта неплохая, но не настолько, чтобы сделать солидную игру, и потому, неуверенно наморщив лоб, он произносит:
— Шесть пик.
Ну и хорошо. В случае «распаса» все равно наберется больше четырех взяток, а взятки на «распасах» брать нельзя…
— Пас.
Взяв прикуп, Торгпред поморщился, но заказал «шесть треф».
— Вист, — улыбнулся Банкир.
То есть: из десяти взяток он обязуется взять оставшиеся четыре.
А если повезет — то и не дать набрать заказанные взятки сопернику...
* * *
Не дать сопернику, то есть Промышленнику и иже с ним, реализовать задуманное (получить монополию не только на рынке рекламы, предварительно разрушив этот самый рынок), но и монополию на рынке политической борьбы, не представлялось возможным.
Даже беглый расклад сил показывал, что любые попытки Банкира обречены на провал: за ним, Банкиром то есть, стоит Градоначальник (или перед ним — без разницы), а за Промышленником — и Премьер со страшным монстром, абсолютным импортером газа в Европу, с «Газпромом», с «Империалом», да Дума, да Президент вместе со всей своей камарильей, да много кто еще.
Конечно же, сама идея передачи первого телеканала, равно как и любого другого — очень хороша, но, с другой стороны, проводилась она не по–джентельменски; так, во всяком случае, считал сам Банкир.
Нужен был скандал, надо было обратить на эту самую приватизацию максимум внимания, попытаться привлечь для этого кого угодно — пусть даже Думу: а вдруг проснутся, вдруг поймут, что такой замечательный инструмент власти уходит из–под их контроля?
Кроме того — и это было совершенно очевидно! — скандал ни в коем случае не устроил бы ни Главного Функционера, ни Промышленника.
Но как?..
* * *
Сдавал Торгпред.
На этот раз не карта, а непонятно что: на заказ игры и, соответственно, назначение козыря никак не тянет, и пасовать тоже никак не хочется — а вдруг все остальные тоже скажут «пас», тогда «распас» надо будет играть, а как играть, когда на руках —два туза и король?
Верные три взятки.
Нельзя брать взятки на «распасах», нельзя, лучше взятку–то сопернику всучить...
Глянул на листок с записями пули — да, сильно отстает он от соперников — у него «на горе» очков, штрафных то есть очков, записано больше других…
* * *
То, что он, Банкир, со своим пусть профессиональным, но все–таки карманным телеканалом значительно отставал от соперника, от главного соперника, от Промышленника то есть, было совершенно очевидно.
В случае предвыборной кампании вряд ли смог бы такой телеканал тягаться с этим, с первым.
Масштабы не те.
Телевидение, по мнению многих, делает минимум пятьдесят процентов голосов — вон, на предыдущих выборах в Думу стоило Сыну Юриста заявить о себе, как сразу же пролез, куда хотел.
А выборы — скоро, очень скоро…
* * *
Придется дать «шесть пик».
Торгпред и Секретарь как по команде:
— Пас.
— Пас.
М–да, карта далеко не блестящая, но можно попытаться сыграть.
— Шестерная в бубях.
— Вист.
— Вист.
Когда оба партнера играют «вист», это не очень хорошо, потому что игра всегда закрытая — не видишь карт соперника, в отличие от игры, когда один играет «вист», а другой пасует.
Каждый делает свою игру…
* * *
Да, каждый делал свою игру, и Банкиру ничего иного не оставалось, как предпринять решающий шаг: спровоцировать скандал.
У него–то, у Банкира, то есть, репутация настоящего джентельмена, его появление в бизнесе закономерно, он — всерьез и надолго.
Деньги — это власть, а власть, как известно — деньги. Одно не может быть без другого.
Без контроля над средствами массовой информации невозможна настоящая власть.
* * *
На этот раз повезло — сыграл свою шестерную. Проиграл Торгпред–ни одной взятки не удалось взять. И как это он с такой картой «вист» сказал?
Наверное, просто решил блефануть, чтобы Секретаря попугать, а тот, в свою очередь — его, Торгпреда.
И к чему им это надо было делать?
Теперь вновь понтировал Банкир.
Скосив глаза на листок с записями пули, убедился, что для того, чтобы решительно вырваться вперед, надо набрать десятку а это значит — или сыграть мизер, не взяв ни одной, или взять все десять взяток.
Хотя бы восьмерку — тоже хорошо.
Разумеется, он джентельмен, похлеще Дизраэли, это знают все, и партнеры, и соперники, конечно же, он никогда не прибегнет к грязным шулерским приемам — они недостойны его.
Но один–то раз можно?