Но не только эта встреча и память-мечта о собственной «мещерской стороне» остановили меня в моем походе — здесь, в Поржале, от пастухов, пасших скот на отгонном пастбище, я и узнал, что впереди меня ждет так называемая ненаселенка: все населенные пункты, обозначенные на моей карте, через которые и был намечен мой маршрут, совсем недавно опустели, обезлюдили — эти поселения посчитали ненужными, неперспективными и в приказном порядке вывезли оттуда все население. И теперь я при всем желании не мог во время путешествия по тайге нигде пополнить свои продовольственные запасы…
Вот так и остановилось мое путешествие в деревушке Поржала, тоже прошлой зимой оставшееся без людей — здесь я и принялся открывать неизвестную мне землю, разыскивая по тайге старые тропы, которые, как правило, приводили меня всякий раз ко все новым и новым озерам. Возле этих озер я оставался порой подолгу, ловил рыбу — видимо, здесь я был первым в местной истории рыболовом со спиннингом в руках, а там и с зимней удочкой, вооруженной мормышкой. Здесь я охотился за щуками-страшилищами, которых называл для себя "крокодилами севера". Эти щуки иногда доставались мне в качестве трофея-подарка за терпение и мужество после долгой борьбы-катания вслед за такими неукротимыми тварями в чуть живом челночке-душегубке… Здесь-то я и стал впервые оставлять на листе бумаги свои впечатления от всего увиденного и пережитого, но, увы, это чаще были рассказы, зарисовки-новеллы, но никак не записки путешественника…
Но вот теперь, спустя много лет, я все-таки попытался хоть как-то исправить свой недостаток и более-менее подробно рассказать о новом своем путешествии по нашим северным местам, которое началось у меня в позапрошлом и продолжилось в прошлом, 2002 году
Начать эти записки надо, видимо, с того, что последнее мое свидание с Севером было помечено весной 1991 года. Десять лет я не видел настоящего северного неба, не слышал северной озерной волны и за все это время, считайте, ни разу не брал в руки никакой рыболовной снасти. И вот теперь я в пути. Правда, теперь путь уже немного не тот, что в первый раз: у меня за плечами нет тяжелого рюкзака и мои руки не заняты никакой снастью-оружием. Вся поклажа сейчас в салоне моего «уазика» — буханки (скорой помощи) и передо мной не стена леса, не окрайки таежного болота, не берег озера, а шоссе Москва-Вологда…
Июль. Жара. Выехали еще в темноте, оставили сзади по раннему утру Ярославль, и я жду встречи с Вологодской землей — все-таки это уже почти Север.
Дорога до Вологды не очень впечатляет — по пути лишь какие-то речушки. Хоть у некоторых из них и весьма звучные имена, но выглядят они здесь, в своем верхнем течении, не слишком солидно, да еще жестокая летняя засуха сделала свое дело и почти совсем опустила воду в речках — по крайней мере так кажется мне из кабинки машины.
От Вологды поворот на запад, а там почти сразу же на северо-запад в сторону Ферапонтова, Липина Бора и Вытегры… За Вологдой жду встречи с Кубенским озером. Большая вода справа угадывается по мареву и облакам, собирающимся над озером. Дальше нет-нет да и проглянет сиреневым миражом сама даль водного пространства. Ищем подъезд к воде. Но карта показывает, что по берегу, возле самой воды Кубенского озера, здесь нет никаких поселений, нет к воде и никаких дорог — на карте по самому берегу зеленью закрашены то ли какое кустье, то ли деревья и среди них неуютными штрихами указано сплошное болото. Все населенные пункты в стороне от воды, на высоких, сухих местах. Наконец рискуем и по указанной на карте тропке с большим трудом пробиваемся к самой воде по старому тракторном следу…
Противоположный берег не виден, как на море — глаз останавливается только на редких лодках, будто приподнятых над водой. Лодки неподвижны — там, видимо, коллеги по рыболовной страсти… У воды после полуденной жары-пекла дышится чуть легче. Но тут на тебя набрасываются слепни. Слепней уже по дороге за Вологдой целые полчища. Следы от разбившихся слепней остаются жирными пятнами и полосами на лобовом стекле. У воды этих мучителей еще больше. Разделяться, зайти в воду и так остановиться, отдохнуть не получается. Омываешься, быстро натягиваешь на себя сухую одежду вместо напитанной потом и тут же в машину. Машина воюет с гнилой дорогой, но в конце концов вызволяет нас из заросшей болотным кустьем прибрежной полосы.
Снова шоссе. Присматриваемся, где бы остановиться, загнать машину в тень и передохнуть. Ни справа, ни слева никакого подходящего места. В Ферапонтово не заглядываем — это на следующий год именно там обнаруживаем вполне приличное место для отдыха.
Справа очень красивое озеро Никольское, большое, с живописными дальними берегами. Но эта красота в стороне от трассы — там мир, тишина и уют северного поселения. Если бы там была какая-нибудь организованная стоянка, чтобы не портить колесами автомашины сельский покос, не вмешиваться без предупреждения в чужую жизнь.
Пытаемся найти место для отдыха в Липином Бору. Спускаемся от городка на юг, присматриваемся к берегу озера Белого. То же сырое кустье и тучи слепней… Возвращаемся на трассу. Дорога идет на север. Вскоре находим съезд на сухой лужок. Здесь недавно косили, а дальше небольшая вырубка. Прижимаем машину к самому лесу, в тень, и тут же поспешно ставим палатку, чтобы слепни не забрались туда… Часа два отдыхаем и снова в путь…
Екает сердце — по карте справа от трассы уже знакомые мне по прежней таежной жизни имена: Индоманка, Кема, лесорубный поселок Мирный, который и снес под корень весь лес вокруг моей деревушки Поржала, оставив после себя мертвую пустыню, отмеченную лишь пнями да разным древесным ломьем…Вспоминать все это не хочется
Уникальное географическое состояние — Каргопольская низина, территория-водораздел между Балтикой и Северным ледовитым океаном, где как раз и жила-была когда-то моя лесная деревушка, уже в прошлом вместе со своими озерами-сокровищами, по берегам которых после лесорубного разбоя только пустые, бочки из-под солярки… Хибальское, Окштомское, Долгое, Елимское, Верхнее, Янсорское, Климовское, Погостское — это имена-память моих дорогих озер, подаривших мне когда-то на всю жизнь свой цвет, свою музыку — колдовские голоса таежной воды…
Идем вдоль Большой Индоманки, затем по левую руку река Кема. Вижу перекаты-переборы — приходит мысль о хариусах. Но нам не положено здесь оставаться — наша цель: Вытегра, а там Онежское озеро и Вознесенье.
За Вытегрой начинаем расспрашивать карту: где можно подъехать к онежской воде?.. По карте, как и у Кубинского озера, юго-восточный и южный берег моря Онего автотранспорту недоступен: здесь вдоль воды широкой полосой тоже гнилое болотное кустье.
Ночуем возле Вознесенья прямо в машине, загнав «уазик» в песчаный карьер — другого подходящего места, тем более возле воды, здесь так и не нашли,
С утра на паром через Свирь и вдоль западного берега Онего через Петрозаводск и Кондопогу к Лижме-губе. Там у меня друзья.
Летняя губа Лижма совсем не такая, как зимой — живая, говорливая от легкой волны. Узнаю остров, знакомый мне по зимней рыбалке. Вон там луда, где промышлял я когда-то онежских окуней… Сейчас на эту луду по вечерам выходят паровой лещ и паровой окунь — рыба крупная, отлично берущая на ручейника, который добывается тут же по берегу среди камней. Хорош для такой ловли и червь, но черви в Карелии дефицит. Паровой окунь не отказывается и от блесны-лепестка.
Мой друг выезжает на луду на своей старенькой байдарке. Опускает якорь и тянет, тянет из воды увесистых рыбин. За короткий срок у него целая ноша (рюкзак, заплечник) рыбы. Семья большая, но рыбы вдосталь.
Байдарку мотает на якоре из стороны в сторону, переваливает с боку на бок. Такая ловля мне не в привычку — здесь чувствуешь себя цирковым жонглером, стоящем на большом шаре, который все время кто-то упорно старается выкатить у тебя из-под ног…
На Лижме мы не задерживаемся, хотя и сманивают нас сигами. Сиги на этот раз явились вдруг по летнему времени и в большом числе. Но летние сиги — это только сетевая рыба, а мы молимся удочкам и спиннингу. Наверное, надо сразу пояснить, что паровой окунь, который исправно ловился посреди лета возле знакомой мне луды Лижмы-губы, это вовсе не из области кулинарии — паровой в данном случае не имеет ничего общего с неким паровым способом приготовления той или иной пищи. Паровой окунь — это природное явление, классическое для наших северных водоемов, когда возле озерных луд и мысов в жаркое, паркое, парное северное лето появляется вдруг и в большом количестве очень приличный голубой окунь…
