Этот дьявольский концерт сопровождал нас каждый день, а в морских глубинах еще распространялось эхо от взрывов, уничтоживших «У-683», когда мы осторожно подходили ясным солнечным утром к мысу Лизард на юго-западе Англии. Шум «громыхалок» следовал за нами до внешнего рейда Фалмутской бухты, где я заметил три патрулировавших эсминца. Корабли ходили зигзагами до полудня, но нас оберегала, как щит, высокая плотность воды. Сильное течение, тащившее лодку в залив, тоже помогало скрыть наше присутствие.

Несколько дней мы крейсировали в прибрежных течениях, пытаясь обнаружить подходящие цели. Порой поверхность моря находилась всего в пяти метрах от ограждения мостика лодки, а дно – всего лишь в двух метрах от киля. Мы тайком сновали взад и вперед между Эддистоунскими скалами и Плимутской бухтой, ожидая своего шанса. Над нами бороздили море надводные корабли, вели авиаразведку самолеты и громыхали акустические буи. Не было никакой возможности вынырнуть на поверхность для вентиляции отсеков и подзарядки батарей.

19 марта мы едва не разделили судьбу своих погибших друзей. «У-953» лежала на грунте, ожидая конца прилива, когда слабые шумы вращавшихся винтов усилились. Прежде чем мы могли сняться с грунта, рядом с нашей лодкой, затаившейся на глубине всего лишь 38 метров, оказались три эсминца. Серии взрывов боезарядов заставили лодку совершить шесть быстрых судорожных прыжков. Причем пугали не столько сами взрывы, сколько грохот, который следовал за ними. Сначала возникало впечатление, будто по корпусу лодки протащили железную цепь или сеть, затем следовал грохот, как если бы на нее сбросили огромный груз булыжников. Никто из нас никогда не слышал такого шума прежде, и это было страшное, мучительное испытание. Что означал этот скрежет и грохот? Возможно, какое-то новое изобретение, имевшее целью вывести нас из терпения. Однако я пришел к заключению – и как выяснилось позже, правильному, – что англичане использовали новое радиолокационное средство, подобное «асдику».

Еще не затихли громовые раскаты от первой серии взрывов, как «томми» начали вторую бомбардировку. Она рвала на части океан, сотрясала дно, колотила мощными ударами лодку, едва не разрывая наши барабанные перепонки и раскалывая корпус. Однако «У-953» стойко держалась. Импульсы «асдика» беспрерывно били по корпусу лодки, но третья бомбардировка уже гремела вдали от нас. Видимо, эсминцы наткнулись на нас случайно. Их поисковые средства не смогли показать сколько-нибудь определенные очертания корпуса лодки. Вскоре отлив унес морских охотников в море. Их бомбардировки вслепую мы слышали еще три часа.

20 марта. «У-953» крейсировала у побережья на перископной глубине. В 09.20 я заметил несколько верхушек мачт с восточной стороны. Акустические средства не подавали никаких сигналов. Через десять минут верхушки мачт удлинились и на серебристой поверхности моря четко обозначились клубы дыма семи транспортов и четырех эсминцев. Я был заворожен этим зрелищем, радуясь возможности послать на дно несколько черных монстров. Быстро отдал команду:

– Все по местам, средний вперед.

Сейчас должны были получить вознаграждение недели и месяцы ожидания возможности покарать врага. Я повел лодку в направлении небольшого конвоя и прикинул свои шансы. Два эскорта шли впереди громоздких транспортов, и два других охраняли его сзади. Правый фланг конвоя был открыт для атаки. Бергер, дежуривший в помещении центрального поста, управлял лодкой как опытный моряк. Я был доволен своим выбором нового главмеха. Пока «У-953» находилась в засаде, конвой не совершал никаких маневров. С целью уберечься от опасности он двигался к мысу Лизард или Фалмутской бухте с невероятным легкомыслием. Охваченный азартом охотника, ожидавшего легкую добычу, я скомандовал:

– Десять градусов вправо! Отлично, так и держи курс.

Быстро окинул взглядом горизонт. В небе чернели несколько самолетов. Хеннеке рассчитывал курс, а старший матрос регулировал счетное устройство.

– Открыть заслонки торпедных аппаратов. Приготовиться к стрельбе по целям. Новая дистанция – две тысячи метров. Оба двигателя – полные обороты.

«У-953» неслась на большой скорости, невидимая для транспортов и гсд^вая немедленно атаковать. Затем пришло сообщение, сорвавшее атаку:

– Заслонки торпедных аппаратов полностью не открываются.

Я процедил сквозь зубы серию ругательств:

– Сделайте еще одну попытку, вы должны их открыть. Проходили секунды, лодка мчалась вперед.

– Заслонки открыть невозможно – погнута рычажная передача! – прокричал старпом в переговорную трубу.

– Попытайтесь в последний раз – они должны быть открыты, – настаивал я.

– Они совсем не двигаются, – ответил старпом, поднимаясь в рубку с удрученным видом.

– Разве ты не проверял заслонки, когда мы ударились о скалу?

– Проверял, тогда они открывались как надо.

В гневе и отчаянии, теперь уже точно зная, что старпом не проверял заслонки, я положил лодку на грунт. Затем ринулся в носовой отсек в надежде поправить положение. Несколько матросов все еще пытались повернуть рычаги, однако заслонки и крышки оставались в полуоткрытом положении. Авария лишила нас не только надежды на успешную атаку, но и сделала бессмысленным продолжение патрулирования. Фактически с более скверной ситуацией мы прежде никогда не сталкивались. С полураскрытыми внешними заслонками торпедных аппаратов внутренние оставались единственной преградой для проникновения в лодку морской воды. Однако они были слишком хрупкими, чтобы выдержать ударные волны от взрывов глубинных бомб. Я вспомнил случай с воздушным налетом на Брест, когда единственная авиабомба, взорвавшаяся на дистанции 50 метров от нашей подлодки, сломала внутреннюю заслонку, хотя внешняя была плотно закрыта. Я чувствовал, как по спине пробежал холодок. Бомбардировка, которую мы пережили днем раньше, легко бы сорвала заслонки и привела к затоплению лодки в течение секунд.

Коря себя за то, что принял на веру прежние заверения старпома о безупречном состоянии лодки, за то, что лично не проверил состояние рычажного механизма еще в доке, я стоял сейчас перед сомнительной перспективой безопасного возвращения в Норвегию. С мрачной решимостью я приготовился плыть через смертельно опасные прибрежные воды Англии и Ирландии с всего лишь одним исправным торпедным аппаратом.