В начале августа 1941 года «У-557» уходила в свой второй боевой поход. В 14.00 мы отдали швартовы. Сыграл обязательный по такому случаю марш духовой оркестр, громовое «ура» прокричали с пирса командующий флотилией, офицеры и матросы. На дальнем краю пирса стояла другая толпа провожающих, в которой находились девушки, со слезами на глазах прощавшиеся со своими возлюбленными. Война свела их вместе, война же разлучила их снова.

«У-557» вышла из Лорьяна на электромоторах. Когда она оставила слева от себя Порт-Луи, запущенные дизели начали свой старый, хорошо знакомый, глухой рокот. Половина команды лодки стояла либо на палубе, либо, прислонившись к ограждению, дымя сигаретами, переговаривалась, наслаждаясь последним часом пребывания на свежем воздухе под солнцем. Живописный Лорьян и побережье Бретани медленно исчезали за горизонтом. Как только корабль сопровождения покинул нас, командир подлодки высказал через мегафон напутствие: «Приятного путешествия и хорошей охоты!»

Членам экипажа, находившимся наверху, было приказано спуститься вниз. На палубе остались вахтенные и капитан вместе с гостем, который прибыл на борт лодки всего лишь за полчаса до нашего отхода в море. Капитан-лейтенант Келблинг, соученик Паульсена, был назначен к нам как перспективный кандидат в командиры. У него не было специальных обязанностей. В его задачу входило пополнить свой опыт участием в боевом походе. Позже мы прошли сквозь флотилию рыбацких траулеров, лениво покачивавшихся под ярким солнцем. Их желтые, красные и зеленые углы парусов упирались в темно-синее небо, как верхушки разноцветных сахарных головок. После того как мы приблизились к последнему из траулеров, Паульсен тихо скомандовал:

– Полный вперед. Курс по пеленгу 2-7.

Когда берег исчез, «У-557» совершила свое первое тренировочное погружение. Три дня мы не видели ни самолета противника, ни дымка транспорта. Бискайский залив оставался спокойным и пустынным. После прохождения восьмой западной долготы Паульсен вскрыл запечатанный конверт, полученный от адмирала Деница. Нам было приказано охотиться на линиях прохождения конвоев в Северном проливе между Ирландией и Шотландией: штаб предполагал, что в этом районе происходит интенсивное движение судов противника. В конверте содержались также сведения о минных полях близ пролива.

«У-557» взяла курс на северо-запад. Дизели лодки выстукивали симфонию, которая заставляла наши сердца учащенно биться. На следующее утро ровно в 7.00 команда была разбужена громкой музыкой по радио. Уже не первый раз песня под фонограмму возвещала наступление нового дня на борту лодки. Необычным было то, что передавалась английская песня. Все узнали знакомую мелодию и, широко улыбаясь, подпевали: «Мы развесим свое белье на линии Зигфрида…» Англичане, так и не захватив знаменитый оборонительный вал, оставили эту пластинку в Лорьяне вместе с кипами своей военной формы и боеприпасами, когда спасались бегством через Францию на родину от наступающих германских войск в 1940 году.

На шестой день похода мы вошли в опасную зону, в 120 милях к юго-западу от Фастнет-Рок, маяка на южной оконечности Ирландии. Здесь южные маршруты конвоев сходились в узкую полосу шириной не более 80 миль. Мы, однако, ничего не обнаружили в этом районе и продолжили круговое движение приблизительно в 250 милях от побережья Ирландии, чтобы избежать встречи с британской авиацией. Постепенно мы достигли 58-й параллели, резко развернулись правым бортом и пошли курсом на восток к Северному проливу. Через десять дней после разлуки с французским раем мы прибыли в точку, расположенную в трех милях на северо-запад от возвышающихся утесов острова Иништрахалл, который находился почти в центре судоходной линии. Мы пытались здесь затаиться, но сильное течение, проходящее через Северный пролив, относило нас назад в Атлантику.

Мы патрулировали в этом районе несколько дней, не услышав ни единого звука и не обнаружив ни одного судна. Было очевидно, что англичане изменили маршрут движения конвоев. Бесплодные поиски начали сказываться на настроении команды. Удрученный Паульсен связался со штабными лодками, попросив разрешения перебраться в более перспективный район охоты за конвоями. В ответ сообщалось, что штаб получил достоверную разведывательную информацию из Новой Шотландии. «Двигайтесь к 69-й долготе. Ожидается конвой из Галифакса общим курсом на восток-северо-восток. Скорость 11 узлов. Слабое охранение. Счастливой охоты», – гласила телеграмма.

Три дня мы мчались на запад на большой скорости. Ночью прибыли в указанный район. Черная морская поверхность едва колыхалась. «У-557» застопорила двигатели. Акустик начал слушать. Однако в эту ночь мы не обнаружили противника. С первыми лучами утреннего солнца мы продолжили патрулирование и стали пересекать квадрат, беспорядочно меняя курс. В 15.10 того же дня я прокладывал курс за небольшим столиком в помещении центрального поста. В это время вахтенный на мостике закричал:

– По пеленгу 300 градусов вижу дымок!

Командир метнулся мимо меня и выскочил наверх. Я слышал, как он сердито отчитывает вахтенного:

– Ты называешь это дымком? Да здесь целый лесной пожар! Все по местам!

Когда я занял свое место на мостике, «У-557» развернулась в сторону черных дымов. Мы приблизились. Клубы дымов превратились в сплошную завесу. Показались верхушки мачт и дымовые трубы эсминцев, идущих впереди охраняемых судов. Через пять минут на горизонте показался лес мачт. Мы пересекали курс огромного конвоя.

15.35. «Тревога!»

15.45. Конвой пока не просматривается через перископ. Паульсен полагается исключительно на донесения акустика. Члены команды тихонько занимают свои места. Торпедисты загрузили торпедные аппараты. Матрос наладил счетное устройство. Я взялся за руль.

16.10. Показались два сторожевика, идущие переменным курсом.

16.25. Акустические приборы обнаружили два эсминца, их гребные винты вращаются на полных оборотах. Однако охотники движутся так, как будто не вполне представляют себе, в каком направлении искать затаившегося противника. Импульсы «асдика» начали барабанить по корпусу подлодки.