Скорей бы настало утро. Все распланировано с начала и до конца. Флисс всегда мечтала побывать в Калифорнии, и завтра я осуществлю ее мечту. Отпуск, проведенный в Долине Царей или в Панатинаикосе – это, конечно, замечательно, но впереди нас ждет две недели бесстыдного веселья и развлечений. Будем нежиться на солнце, объедаться вкусной и вредной пищей, гонять на «Шевроле» семидесятого года выпуска – ужасно непрактичная машина, бензина на нее не напасешься, но на эти две недели я планирую забыть про велосипед. Надо все-таки расслабиться перед смертью. Интересно, когда Флисс разгадает мой замысел: когда я объявлю, что занятия в вечерней школе придется пропустить, когда поедем отдавать Харли на передержку или когда увидит свой паспорт? Я так жду этого мгновения – широкой улыбки на лице жены. У нее невероятно красивая улыбка.

Марлен, буду честен: я подумывал продолжить переписку с вами. Но не стоит волноваться, я больше не буду писать; по тем же причинам мы с юным Гэвином решили прекратить наши встречи. Зачем давать пищу сплетникам? Что еще они там придумают? Странный он, этот Старый Крекер. С ним нужен глаз да глаз. Давайте попрощаемся на дружеской ноте. Пусть слова «искренне ваш» станут финальным аккордом.

Лучше позвольте мне немного помечтать о том, как я приеду в вашу чудесную страну. Объявлюсь на пороге без предупреждения, и ваш муж растерянно поднимется мне навстречу. «Да чтоб мне провалиться!» – воскликнет он. Мы чуточку выпьем, расставим все по своим местам, вспомним прошлое и отправимся путешествовать, два старых приятеля, выдающиеся умы, старые пройдохи, промчимся по Трассе 1 или 11, зарулим в Фредериктон и Монктон, крошечные точки на фоне гор. Великий Ларри Гутенберг и я.

Пора собирать вещи. Но сначала я подойду к окну и, поддавшись внезапному дежавю, начерчу на запотевшем стекле сердце, а внутри – инициалы, мои и жены. И больше мне ничего не нужно. Наконец-то – больше ничего.

Искренне ваш,

Джереми Кук

Поздравительная открытка, отправленная Алисой Сэлмон на день матери, 24 марта 2011 г.

Дорогая мама!

Ничего не планируй на третье число – в воскресенье мы с Робби приглашаем тебя в ресторан. Знаю, в детстве я была той еще врединой, но я постоянно тобой восхищалась. Ты всегда говорила очень мудрые и правильные слова… хотя поняла я это только лет десять спустя. Мне теперь даже спаржа нравится, представляешь? Спасибо за постоянную поддержку и за то, что ты – это ты. Мой главный приз, самая лучшая мама на свете. Ты просто поразительная женщина.

Обнимаю и целую,

А.

P.S. И надень платье понаряднее!

Письмо, написанное профессором Джереми Куком, 6 ноября 2013 г.

Дорогая моя Флисс!

Я где-то вычитал, что супружество похоже на танец: надо найти ритм, который устраивает обоих, но при этом каждый партнер должен выполнять свои собственные па. Пожалуй, это очень меткая формулировка.

Если бы мне выпал второй шанс, возможность прожить жизнь заново и исправить все ошибки, я бы снова выбрал тебя. Стал бы другим человеком, лучше и чище, и относился бы к тебе так, как следовало относиться всегда.

Милая, я бы мог написать тебе целую книгу с бесконечными благодарностями, но, как ты любишь повторять, в мире и так слишком много книг.

Я часто рассуждаю о людской жестокости, стенаю о том, что эволюция не может изменить человеческую природу – на дворе 2013 год, а мы по-прежнему сбрасываем бомбы на головы детям, – но иногда жизнь преподносит удивительные и светлые сюрпризы. Нам с тобой уже по шестьдесят, а мы пишем друг другу любовные послания – крохотные осколки жизни, следы на песке, эхо голосов в пещере, облачка пара на ветру.

Благодарю, что стала частью моей истории. Что сотворила эту историю – мою, нашу. Что подарила мне благословенное счастье на грешной земле. Ты была вспышкой вдохновения, Флисс. Моим озарением и наградой.

Я люблю тебя.

Дж.

Письмо, написанное Алисой Сэлмон, 8 сентября 2011 г.

Дорогая я!

Ты, наверное, думаешь, зачем я тебе пишу. Я, двадцатипятилетняя журналистка, живущая на юге Лондона. Не волнуйся, ты не влипла в неприятности. И я не собираюсь заводить разоблачительные речи. Это не в моем стиле.

Просто я сейчас читаю замечательную книгу под названием «Дорогой я» – это сборник писем, которые разные люди писали для шестнадцатилетних себя, чтобы поделиться добрым советом. Мне понравилась идея, и теперь я хочу запустить такой же проект у нас на работе. Вот оно, первое письмо. Для тебя.

Нужно немного расслабиться и перестать бороться с течением, юная леди. Бессонные ночи и унылые мысли ничем не помогут. Будущий начальник, с которым ты еще пока не встречалась, любит повторять на случай какого-нибудь грандиозного провала: «По крайней мере, никто не умер».

Бояться – нормально, в этом нет ничего особенного. Но нельзя позволять страху брать верх. Иногда нужно просто нырнуть в омут с головой.

Кстати, перестань страдать по поводу внешности. У тебя нормальные ноги, а не ласты, и плечи у тебя вовсе не как у культуриста. Ты единственная и неповторимая. Придется, конечно, потерпеть несколько лет в поисках своей неповторимости, но оно того стоит, потому что, как говорит твой папа – мой папа, наш папа, – второй Осы на свете нет и быть не может.

Надеюсь, это письмо не вгонит тебя в краску. Не волнуйся, «Адветайзер» (газета, на которую ты будешь работать) в среднем продает всего восемьдесят один экземпляр за день, так что особого внимания общественности мы не привлечем (придется вычеркнуть эту фразу, перед тем как отдавать письмо шефу… и ругательства тоже). Вычеркнуть либо опубликовать как есть, и гори оно синим пламенем. Все, что здесь написано, отправится в большой мир: такова наша жизнь, таково поколение эпохи Интернета.

Сомневаюсь, что ты ко мне прислушаешься: на твой взгляд, я уже давно обо всем забыла, скоро состарюсь, а то и вовсе отправлюсь на тот свет. И тебя невозможно за это упрекнуть. Если бы сорокалетняя версия меня начала бухтеть про пенсионный план и районные школы, я бы точно не обратила на нее внимания. Но можно я предложу список того, чего делать не нужно? Не пробуй наркотики, не пей слишком много, не влезай в долги, не сиди в Интернете целыми днями, не переживай из-за того, что о тебе думают посторонние люди (хм, похоже на песню «О пользе солнцезащитных кремов» из девяностых), не страдай из-за мужчин и даже не пытайся себя ненавидеть. При этом не отказывайся ни от чего, потому что, как тебе впоследствии скажет один поганый профессор, мы жалеем о том, чего не совершили, а не о том, что было сделано. Профессор не прав. Иногда мы жалеем о том, что сделали. Я точно знаю. И он тоже должен знать – к нему это относится в полной мере.

Будь поласковее с мамой. Она многое пережила и хранит тайны, которые не может рассказать шестнадцатилетней тебе. Впрочем, двадцатипятилетней мне тоже. Однажды она все-таки решит поделиться, и я обязательно выслушаю до конца. Как же иначе? У нее была жизнь до меня, у меня будет жизнь после. Помнишь, ты думала, что ни за что на свете не хочешь превратиться в мамину копию? Поверь мне, наступит день, когда ты будешь ждать такой судьбы с радостью и предвкушением. Как почетной награды.

С Робстером тоже будь поласковей. К шестнадцати годам ты уже перестала щипаться, но подросток из тебя вышел очень трудный, и Роб никогда тебя не подводил: свою маленькую сестренку, которая вела дневник обо всем на свете и так отчаянно пыталась избавиться от увиденного, что сожгла все свои записки в приступе брезгливой ярости.

К слову сказать, поздравляю с победой в конкурсе эссе «Что в имени?». Ты молодец! Кажется, я никогда тебя за это не хвалила. Будучи ушлым журналистом (подвиньтесь, Кейтлин Моран), должна отметить, что в тексте слишком много скобок и восклицательных знаков (ха, как будто в этом их нет!), и ты не дала прямого ответа на вопрос (в общем, ничего не изменилось). Кроме того, ты использовала всего 996 слов из 1000. Тем не менее ты победила. Десять лет прошло, а я все еще удивляюсь. Ты, я, мы – победили.