Вот как недоразумение может стать ритуалом. Боюсь даже думать, сколько такого накопилось в науке и религии.

Однажды в Латвии проезжал утром на поезде между двумя небольшими городками. Кажется, это была даже одноколейка. И вдруг, из окна купе увидел на краю леса группку малышей из детского сада, они стояли с воспитательницей на полянке заснеженного соснового леса и махали нашему поезду. Они ждали этого редкого момента, который случается, вероятно, два раза в день, и специально пришли посмотреть на поезд и пожелать счастливого пути. До сих пор их помню, и как мне стало не одиноко в холодном купе.

В воспоминаниях священника Сергея Сидорова, который, еще не священником, в молодости, вместе с Сергеем Дурылиным 31 января, «в день шабаша великого», как писано в древних книгах, приготовил ведьмовское зелье по рецепту, приведенному у Кизеветтера, и, сидя в корытах в комнате Дурылина в Обыденском переулке, они вдвоем натерли себя этим зельем. «Я очнулся у окна на полу, – вспоминает С. Сидоров, – покрытый сверху скатертью и десятым томом Владимира Соловьева. Память оставила удивительную серую тайну, какой-то пустой нарыв да ненависть ко всему миру, что родил с собою ведьмовский неудачный полет».

В молодости, начитавшись Кастанеды, мы тоже думали об изготовлении такого волшебного крема, но за неимением Кизеветтеровского рецепта, стали мазаться вьетнамским бальзамом звездочка. Купили по пять баночек на человека. Никому не посоветую. Чтобы справиться с накатившими ощущениями, мы кричали и прыгали, как люди на площади. О полетах мысли отпали сами собой.

В 1990-е мы купили дом в Зарайске. Вместе с домом нам досталась вся утварь и инструменты. Среди прочих был молоток, над которым мы позабавились – он был кривой и асси-метричный, судя по форме – самодельный. Много шутили про русский народ. Однажды наш магазинный молоток потерялся, и я достал из пыльного ящика этот кривой. Внезапно гвоздь был забит тремя ударами без единого промаха. После этого пользовался только им. Тогда я понял, что делал его настоящий мастер-кузнец под правую руку. Только тот, кто ежедневно совершает молотом тысячи ударов, знает метафизику его траектории и формы. Дом давно продан, жалею только о том, что забыл взять этот чудо-молоток.

Однажды мы с женой моей Леной гуляли в районе метро «Таганская». Нужно было перейти небольшую Воронцовскую улицу. Машины стояли на светофоре, пешеходам светил зеленый и оставалось еще сорок секунд. На тротуаре стояла прилично одетая женщина и в растерянности смотрела по сторонам, как будто искала кого-то. На «зебре» никого не было, и мы стали переходить, тут она пристроилась к нам, и мы вместе улицу перешли. Далее, она уверенно и вполне самостоятельно поспешила по делам. Возникло ощущение, что она не переходила потому, что в этот момент не переходе никого не было. Подумалось, что есть люди, ориентированные на людей, а есть ориентированные на технику, на указатели, на карту и компас.

В тот же день, но уже вечером, когда мы вышли из театра, к нам подошла очень вежливая дама и, извинившись, спросила, не знаем ли мы, где здесь находится ортопедический салон? Мы, местные жители, такого в районе Бронной не знали, она сказала, что он находится где-то рядом с новым МХАТом, но при этом расспрашивала всех напротив Театра Пушкина.

Адреса и названия улицы он не знала, и продолжила опрашивать людей, выходивших из театра и уж точно не местных. Время было полдесятого. Потом, дома, я глянул на Яндекс. Картах, и, действительно, салон этот находится рядом с МХАТом, но открыт он до восьми! Вот так люди, ориентированные на людей, вполне себе живут в большом городе, но вид у нее был измученный, да и ноги она, думаю, себе все отходила.

В 1980-е годы у нас в стране из натуральных эфирных масел можно было купить болгарское розовое, мятное, лавандовое, пихтовое и шалфейное, чего было явно недостаточно для создания парфюмерной палитры. Как-то друзья привезли нам из Англии набор, купленный в «Боди Шопе», там были всякие невозможные в природе диковинки типа клубничного и ванильного, но также нашлось и сандаловое масло, которым мы упивались. В 1993 году, оказавшись в Индии, в недрах Старого Дели, мы нашли улицу Тилак Базар, где шла оптовая торговля натуральными эфирными маслами. Мы пили индийский чай и мило беседовали с продавцом, а он тем временем показывал нам образцы. И вот дело дошло до сандалового масла. Это было что-то чудесное, но другое, не то «сандаловое масло», к которому мы уже привыкли, и мы подумали, что продавец решил нас обмануть. Но красота и чистота запаха говорили, что содержимое маленькой алюминиевой бутылочки и есть настоящее сандаловое масло. Как важно бывает хотя бы однажды прикоснуться к настоящему.

Во времена, когда еще не было мешков для мусора, его выносили в ведрах. Так вот, однажды, я возвращался домой уже с пустыми ведрами, и мимо меня проходили две женщины. Одна из них быстро взглянув в мою сторону, ойкнула и сказала подруге с некоторым отчаянием: «Плохо. С пустыми». Пришлось возразить: «Они же мусорные, а не для воды, это, наоборот, хорошо!» Они радостно закивали, идея им очень понравилась.

Сегодня в такси водитель поделился секретом своего наставника, которой тридцать лет ездил по Москве без аварий. Секрет оказался прост: «Никогда не пользоваться преимуществами, которые дают вам правила». Какой в этом глубокий смысл! Мы часто используем преимущества, данные нам судьбой, пренебрегая правами других.

Однажды в Индии, в городе Хайдарабаде, я познакомился с дервишем, который рассказал мне историю своей жизни и о том, как его спас духовный наставник. Человек этот жил с семьей в небольшом городке в ста километрах от Хайдарабада. Его семья традиционно занималась производством и продажей мебели. После смерти одного из родителей между ним и его братом возник раздор, в результате которого он лишился своей части бизнеса. Фактически он оказался без средств к существованию, имея при этом на руках семью и детей. В Индии непросто найти работу, особенно если это маленький городок, где роли каждого жителя определены. Он поехал к своему учителю Баба Ифтекари в Хайдарабад. Баба был заведующим небольшой клиники, в которой применялись лекарства и методы, описанные еще Авиценной. Он выслушал человека, взял листочек бумаги и написал два рецепта. Первый рецепт – на эфирные масла тмина, гвоздики, камфары и тому подобных компонентов. Лекарство это можно было применять и наружно, и внутренне. Второй рецепт – на жгучие вещества горчицы, перца и т. п., он предназначался для лечения мышечных болей и ревматизма. После этого он получил разрешение от учителя на изготовление этих лекарств и продажу их среди друзей и знакомых. Закупив необходимые компоненты и стеклянные пузырьки, он вернулся домой и стал готовить эти смеси и продавать их тем, кто нуждался, причем по очень скромной цене, и даже небогатые люди могли себе позволить их приобрести. Делал он все честно и добросовестно, и люди стали покупать у него в таких объемах, что ему стало хватать на жизнь. К моменту рассказа он занимался этим уже двадцать лет, причем на промышленный уровень не выходил, не расширял производство, а делал ровно столько, чтобы хватало на жизнь. Мы сидели с ним ночью рядом с могилой Бабы Ифтекари, и он, рассказывая эту историю, плакал.

В метро увидел молитву Ефрема Сирина в молитвеннике, который читал человек, сидевший рядом со мной: