– К чему вы клоните?

– Я пока не знаю, как тот ирландский мальчик превратился через пятнадцать лет в человека, находящегося сейчас за дверью. Но я понимаю, как ему удалось войти в близкое окружение королевы. По прибытии в Крым лже-Траск сразу же разыскал вас. Он превратил вас в своего союзника. Позаботился, чтобы вы стали свидетелем его подвигов, включая спасение кузена королевы. Без вас ни единая душа в Англии не узнала бы о его храбрости. Без ваших репортажей его никогда не посвятили бы в рыцари и не пригласили на прием к королеве. Без той информации, которую он вам предоставил, британское правительство не подало бы в отставку.

– Но вы не сможете доказать ничего из сказанного!

– Тогда, в церкви, эффектное появление полковника отвлекло внимание всех прихожан, и никто не заметил, как тело леди Косгроув разместили в ее молельне. Вчера вечером полковник планировал еще один обман. Отправившись в Уотфорд, чтобы встретиться с женой, он хотел добиться лишь одного: чтобы никто – и в первую очередь сама Кэтрин – не заподозрил его в причастности к кровавой расправе, учиненной над ее родителями членами «Молодой Англии» – тайного общества, которое он же и организовал. Вот почему убийство Кэтрин вышло таким грубым. Люди, которых он послал в дом Грантвудов, не ожидали встретить ее там. Они не знали, как поступить, но не могли оставить свидетеля в живых, поэтому погнались за ней по лестнице, настигли и били до тех пор, пока она не перестала кричать.

– Отец, – с упреком произнесла Эмили.

– Прости, дорогая. После содеянного с Кэтрин приспешники полковника слишком разволновались и не смогли расположить тела ее родителей правильным образом. Записки с названиями «Молодой Англии» и «Молодой Ирландии», а также с именем Уильяма Гамильтона – четвертого из тех, кто стрелял в королеву, – торопливо засунули в карманы, вместо того чтобы разместить их с нужным эффектом. Убийцы сработали так неуклюже, потому что сценарий поменялся. Вернее, для такого поворота сценария и вовсе не было, и убийцы сбежали с места преступления со всех ног. – Де Квинси повернулся к двери. – Скажите, полковник, вы действительно любили Кэтрин Грантвуд? Или женились на ней лишь с целью отомстить ее родителям и даже ребенка зачали, чтобы показать, какую власть вы над ней приобрели?

За дверью по-прежнему было тихо.

– Возможно, он все же покончил с собой. В конторе найдется топор? – обратился Де Квинси к швейцару. – Сержант Беккер, полагаю, вам следует взломать дверь.

Беккер вспотел, размахивая топором. От дверного косяка во все стороны разлетались щепки.

– Проще обрубить доски вокруг петель, чем пробивать насквозь, – решил он.

Топор зазвенел, ударившись о металл.

– Вот она, петля! Я ее вижу!

– Разрешите мне попробовать, – попросил швейцар.

Он вставил в щель стамеску и надавил. Дерево треснуло, освободив петлю. Вдвоем с Беккером они снова навалились на дверь, и та, не выдержав, рухнула на пол, увлекая за собой сержанта и швейцара.

– Осторожнее! – предупредил Беккер.

Они поднялись на ноги и осмотрели комнату.

– Что там? – спросил из кабинета Де Квинси.

– Ничего.

– Как?

– Комната пуста.

Де Квинси протиснулся мимо них:

– Но ведь не мог же он исчезнуть?

Беккер посмотрел в углу за столом и стульями, заглянул под кровать.

Де Квинси подошел к окну и поднял створку. Из-за маленького роста ему пришлось встать на носки, чтобы выглянуть наружу. Холодный утренний ветер обдувал лицо. Де Квинси оглядел переулок, ведущий к Темзе:

– Отвесная стена. Не представляю, как он мог спуститься.

– Но ведь как-то же он сбежал? – не унимался Беккер. – Может быть, через потайной ход?

Сержант вместе со швейцаром приподнял ковер, но не обнаружил там ничего похожего на люк. Затем они простучали стены, пытаясь по звуку определить пустоту, и ощупали в поисках потайной двери все швы между деревянными панелями, которыми были обшиты стены.

– А как насчет потолка? – подсказал Уильям Рассел.

Все посмотрели наверх.

– Даже если там есть люк, как он забрался бы туда? – усомнился швейцар.

– Он мог подставить стул и влезть на платяной шкаф, – предположил Беккер.

– Шкаф, – повторил за ним Де Квинси.

– Точно! – воскликнул Беккер, внезапно догадавшись, что тот имел в виду.

Сержант отодвинул шкаф, и за ним действительно оказалась потайная дверь. Однако она была заперта.

Беккер со швейцаром взялись за новое препятствие. С помощью топора и стамески они опять ослабили петли, затем вдвоем толкнули дверь, и она с грохотом упала на пол.

– Осторожно, там яма! – крикнул Беккер, хватая швейцара за локоть.

Они вгляделись в темноту под ногами.

Рассел принес лампу и осветил крутую лестницу.

– Я о ней понятия не имел, – оправдывался швейцар.

Беккер медленно начал спускаться. Ступеньки скрипели у него под ногами, лампа покачивалась в темноте, и все невольно почувствовали неуверенность.

Раздался треск, ступенька надломилась, и Беккер вскрикнул. Швейцар ухватил его за руку и удержал. Сломанная доска, ударившись о стену, с плеском упала в воду далеко внизу.

– Поднесите лампу ближе к ступеньке, – попросил Беккер Рассела дрогнувшим голосом.

Тот присел и показал остальным на место слома. Ступенька была подпилена.

– Спускайтесь по одному, вдоль стены, – распорядился Беккер. – Держите друг друга за руки, на случай, если кто-нибудь упадет.

– Где-то капает вода, – заметил репортер.

– Мы неподалеку от Темзы, – напомнил ему швейцар. – Но я слышу еще что-то.

– Крысы, – определил Де Квинси.

Он почувствовал головокружение, словно спускался в пропасти и темные бездны из своих опиумных кошмаров.

Лестница скрипела и дрожала под ногами.

– Стойте, – произнес Беккер. – Даже если спускаться по одному, нас все равно слишком много.

– Я пойду первым, – вызвался Де Квинси.

– Но это опасно…

– Я легкий как пушинка. Даже если попадется еще одна подпиленная ступенька, мой вес она выдержит. – Он наклонился, чтобы осмотреть дорогу. – Следующая доска и в самом деле подпилена. – Де Квинси поднял голову и пригляделся к стене. – Мистер Рассел, не могли бы передать мне лампу? Да, вот здесь. Всем видно?

– Что?

– Вот эта черная пометка у меня над головой. И вероятно… Да. Пятью ступеньками ниже есть еще одна. Так полковник отмечал испорченные ступеньки, чтобы не попасться в собственную ловушку. Он сделал отметки над головой, потому что естественным побуждением любого человека, спускающегося по лестнице, будет смотреть вниз, а не вверх. Вероятность, что преследователь заметит их, крайне мала.

– Но вы все-таки заметили, – возразил Рассел.

– Потому что я пытался рассуждать как человек, устроивший эти ловушки.

Де Квинси перешагнул через опасную ступеньку и продолжил спуск. Затем поднял лампу и показал на следующую пометку:

– На эту доску также не следует становиться.

Звук капающей воды стал громче. Под ногой у Де Квинси что-то хлюпнуло.

– Я добрался до низа, – сообщил он.

Осматриваясь, он осветил лампой штабель деревянных ящиков, по которым бегали крысы.

Как только все закончили спуск, Де Квинси развернулся в другую сторону и увидел тоннель с блестящими в свете лампы влажными стенами.

– Вероятно, его когда-то устроили контрабандисты, – предположил швейцар.

– Смотрите, здесь, на камне, вырезана дата, – заметил Рассел.

– Просто косые черточки и крестики, – отмахнулся швейцар.

– Нет, это римские цифры, – возразил Рассел. – Тысяча шестьсот сорок девятый год. Этот тоннель старше Великого лондонского пожара.

– И наверняка в любой момент может обрушиться, – добавил Беккер.

Они подошли к покрытой ржавчиной двери. Но заржавела только небольшая ее часть. Следовательно, дверь установили сравнительно недавно.

– Давайте проверим, заперта ли она, – предложил швейцар и дернул за ручку. – Нам повезло, она поддается.