Поднявшись на ноги, Роки скользнул к двери, из-за которой доносился писк второго ключа. Он осторожно заглянул в каюту, думая, что рядом с девушкой обязательно кто-то есть, но она сидела одна. Рука ее словно примерзла к ключу, а глаза были устремлены в пустоту. Роки окликнул ее, но ответа не получил, и сразу понял, что девушку или загипнотизировали или накачали каким-то наркотиком. Она сидела в ожидании следующего вызова и ничего не ощущала, кроме ключа под пальцами.

Через полуоткрытую дверь Роки никого не видел, но был абсолютно уверен, что там есть еще один соларианин. Он помешкал, потом выстрелил в дверь. На пол упало тяжелое тело, а к столу отлетел второй пистолет.

В этот момент девушка подняла голову. В ее глазах больше не было тумана, одно потрясение. Вдруг она захныкала, прижимая ладони к щекам. Из динамика донесся сигнал.

— Отвечай! — заорал Роки.

Казалось, что девушка вот-вот потеряет сознание, но рука ее метнулась к ключу как раз вовремя.

— Не отходи от ключа! — приказал ей Роки на ходу, а сам быстро вернулся в рубку.

Вдруг Роки услышал гудение и понял, что солариане, запершиеся в кормовом отделении, включили вентиляционную систему. Потом у него начало щипать в глазах, и он ощутил слабый запах газа. В носу отчаянно засвербило.

— Гомо, сдавайся! — проревело из интеркома.

Быстро оглянувшись по сторонам, Роки метнулся к пульту, подал энергию на ходовые ускорители и, расфокусировав ионный луч, врубил реактор на полную мощность. Он рассчитал, что поток заряженных частиц помчится к ускоряющим кольцам и, отраженный, метнется обратно к радиационным камерам реактора. Если даже его стены не расплавятся через несколько минут, солариане быстро поймут, что в перспективе их ждет радиоактивный ад.

Его душил слезоточивый газ. В соседней комнате, всхлипывая, кашляла далетянка. И Роки опасался, что она не услышит сигналов. Одновременно он пытался следить за коридором и за указателем температуры камеры. Стрелка медленно ползла к красной черте. Если стенки начнут плавиться, произойдет взрыв.

Неожиданно снова заговорил интерком:

— Ты, болван, выключи реактор, а то корабль взорвется!

Роки молча ждал, наблюдая за концом коридора. Напряженная тишина нарушалась лишь гулом вентиляторов. Внезапно вентиляторы остановились. Дверь кормового отделения приоткрылась и замерла.

— Оружие на пол! — приказал Роки.

Сначала на пол вылетел пистолет, а следом за ним, чихая и вытирая глаза, выскользнул соларианин.

— Иди в конец коридора! Не оборачивайся!

Соларианин медленно повиновался, Роки встал за его спиной, как за стенкой, и стал ждать остальных. Боевой дух экипажа улетучился.

Для Роки это было странно. Они не перенесли жары, находясь рядом с реактором, хотя минутой раньше были согласны погибнуть при включении сверхсветового привода «Идиота». Дело, вероятно, в том, что видимая смерть гораздо страшнее невидимой.

Заглушив реактор, Роки взял на прицел экипаж и спустился в трюм, где была только одна дверь. Оставив пленников в проходе, он потрогал задвижку.

— Не ходи туда, гомо.

— Это почему?

— Там…

Звук из-за двери заглушил его голос. Рука Роки, лежавшая на замке, дрогнула. Кричал ребенок.

— Не надо, — взмолился соларианин. — Мы без оружия, а они там вконец озверели.

— Сколько их?

— Семь. Три детеныша и четверо взрослых.

Роки задумался.

— Но вас больше некуда девать. Вот ты… войдешь туда, а мы посмотрим.

Соларианин вновь отрицательно покачал головой. Роки повторил приказ, но тот вновь отказался: безоружный хищник боялся своих жертв. Кофанин спокойно опустил пистолет, прострелил ему ногу и негромко приказал остальным.

— Бросьте его туда.

Озабоченный сохранением собственных жизней, двое солариан взяли под руки своего вопящего товарища. Отодвинув засов, Роки рванул засов и раненый соларианин пролетел через порог. Роки успел разглядеть в полутьме очертания нескольких человеческих фигур, потом дверь захлопнулась и лязгнул засов. Несколько мгновений стояла тишина, потом раздался рев ярости, топот ног и вопль соларианина… мягкий шлепок тела о стену и торжествующий рев. Другие солариане застыли, не в силах произнести ни слова.

— Да, ничего не скажешь, местечко не очень приятное, — подытожил Роки с жестоким равнодушием.

После этого он отправился подыскать какое-нибудь помещение, нашел кладовую, запер там своих пленников и вернулся к девушке, чтобы сменить ее на ключе. Она едва не падала от изнеможения, когда под конец четвертого часа пришел последний сигнал.

Она сразу же уснула, согнувшись на полу. Сейчас она, скорее всего, походила на бедного и испуганного котенка, чем на выносливую и энергичную дочь пограничного мира.

Несколько секунд он с улыбкой смотрел на нее, а потом отправился проверять реакторы, опасаясь, что короткая перегрузка сильно им повредила. Но дело оказалось не так уж плохо и он приступил к работе. За два часа он заменил расплавившиеся секции фиксирующих колец — он надеялся долететь домой на этих двигателях. «Идиот» был оставлен дрейфовать в космосе до прибытия ремонтного корабля. Далетянка не собиралась одна возвращаться на нем. Роки вывел соларианский корабль на курс с переменными «це» уровнями, рассудив, что без детекторов искривления и деформирующих захватов ни один другой соларианский корабль не сможет их обнаружить.

Он считал, что все кончилось. У него было два живых соларианина — нетрудно будет заставить их подтвердить его слова и полный трюм доказательств.

Когда корабль взял курс к Шестидесятизвездному Скоплению, далетянка спросила:

— Что теперь с ними сделают?

— С соларианами покончат, причем немедленно.

— А я всегда думала, что мы не трогаем негуманоидные расы.

— Да, если только они не превращают людей в рабов. А это уже военные действия. Но мне почему-то кажется, что они сдадутся, едва им предъявят ультиматум. К тому же, без деформаторов они не смогут воевать.

— А когда они сдадутся, что будет с Землей?

— Пойди и спроси у коренных землян, — ухмыльнулся Роки.

Девушка зябко передернула плечами.

— Может быть, когда-нибудь они снова станут разумными, — ответил Роки, задумчиво уставившись на звезды..

— Этот ужас для них уже в прошлом, а заслуга расселения человечества по Галактике, безусловно, принадлежит им. Они подарили нам космос. Мы окажем им огромную услугу, если просто оставим их в покое.

Он несколько секунд смотрел на девушку, которая на какое-то время позабыла о своей обычной независимости.

Не выдержав его взгляда, она воскликнула:

— Какого черта ты все время ухмыляешься?!

Роки ничего не ответил. Он повернулся и пошел кормить пленных солариан консервированной капустой.

Он был вором, и его ждала смерть.

Он висел на колу, прибитый за запястья, и ждал, плотно сжимая веки, а лучи бледного солнца слабо отсвечивали на его обнаженных плечах. Прижав лицо к твердому дереву и медленно шевеля губами, он оперся на пальцы ног, чтобы хоть немного унять боль в руках, а когда заболели лодыжки, вновь обвис на гвоздях.

Вор был молод, не старше полутора десятков марсианских лет, а коротко стриженные курчавые волосы говорили, что он холостяк, не успевший обзавестись потомком или не доказавший еще, что сделал это. Он висел, гибкий и гладкокожий, с набухшими узлами мышц, напоминая зверя в засаде, терзаемого острым, безумным голодом. Но при этом лицо его, искаженное болью и страхом, оставалось лицом настороженного мальчишки.

Открывая глаза, он видел перед собой низкие марсианские холмы, серо-зеленые от деревьев, привезенных сюда с неба Древними Отцами. А еще он видел палача — тот сидел на земле и ждал, спокойно жуя стебелек травы. Палач — приземистый и краснорожий — время от времени поглядывал на вора равнодушными голубыми глазами, строгая ножом сухую ветку.