Из актового зала физкультурного корпуса доносились звуки генеральной репетиции духового оркестра, от ворот доносились переругивания школьников, устанавливающих праздничные ворота, а с другой стороны второго корпуса доносились звуки танцевальной репетиции.

Это второй культурный фестиваль в жизни Харуюки. Он не то чтобы не любил ощущение самодеятельности, которое царило здесь в отличие от начальной школы... просто в этом году он оказался среди тех, кто готовит весьма скучную выставку его класса, «Коэндзи 30 лет назад», с приготовлениями к которой они управились часом ранее. Осталось лишь прийти завтра с утра, закачать приготовленный Харуюки файл на сервер локальной сети и запустить его.

Секция лёгкой атлетики Тиюри готовила блинную лавку, а секция кендо Такуму ставила костюмированный танец, и потому они оба оказались заняты подготовкой. Где-то в районе четырёх часов все они планировали освободиться, что дало бы им возможность принять участие в защите территории (конечно же, речь шла об Ускоренном Мире, а не о фестивале), но в крайнем случае Легиону пришлось бы оборонять территорию без них, вчетвером.

...Нет.

Не вчетвером, а впятером. Позавчера, в четверг, в Нега Небьюлас вступил очередной долгожданный легионер, и теперь он состоит из семи человек.

Мысли об этом наполняли Харуюки теплом, но оно быстро куда-то улетучилось. Дело заключалось в той дуэли, на которую он отправился вчера, в пятницу, после уроков. Точнее, в том, что дуэль не состоялась.

Вчера, как только он закончил кормить Хоу, Харуюки тут же побежал в сторону боевой зоны Накано 2. Естественно, его целью была битва с Вольфрам Цербером. Он рассчитывал на честный бой, где им бы никто не помешал, где его кулаки смогли бы достучаться до его сердца, и где он смог бы вновь докричаться до него. Где он смог бы сказать ему присоединиться к нему... предложить стать его другом.

Но... несмотря на то, что Цербер всю неделю регулярно появлялся в Нака-2, вчера он там так и не объявился.

Вместо этого Харуюки перехватили Черноснежка с Фуко, которые неожиданно решили переночевать у него дома. Конечно, он с радостью провёл с ними вечер, но и спустя ночь ощущал сожаление. Вернее, беспокойство. Он никак не мог отделаться от чувства, что Цербер уже не появится... или же появится после того, как необратимо изменится.

Он продолжал чистить пол, переполненный сложными чувствами...

«UI> Так всё-таки?» — неожиданно появились перед ним розовые буквы вместе с сообщением о подключении к местной сети.

Подняв голову, он увидел у входа в клетку улыбающуюся девочку с щёткой в руках. На груди белой спортивной формы, явно одетой в расчёте на грязную работу, красовалась эмблема другой школы.

— Так всё-таки... что? — переспросил Харуюки, приостановив уборку.

Четвероклассница из родственной академии Мацуноги, «суперпредседатель» комитета по уходу за животными школы Умесато Синомия Утай окинула Харуюки взглядом и провела пальцами в воздухе:

«UI> У тебя такое лицо, будто ты не можешь решить, радоваться тебе или грустить, Арита-сан.»

Текст бежал в чате быстрее, чем Харуюки умел разговаривать.

Немного подумав, он кивнул.

— Да, пожалуй... вчера, когда я закончил ухаживать за Хоу, я пошёл в Накано, но с Цербером сразиться так и не смог. Поэтому я и грущу... вернее, сожалею.

«UI> Так вот в чём дело...»

Улыбка пропала с лица Утай, так что Харуюки поспешил добавить:

— Ну, ничего, он ведь тоже школьник. На носу июль, а там и четвертные контрольные, мало ли, что там у него.

От этих слов не по себе стало и самому Харуюки. Утай увидела, как он пошатнулся, и лицо её снова прояснилось.

«UI> Уверена, вы вскоре увидитесь снова. А чем вызвана радость?»

— А это потому... — начал говорить он, но тут же захлопнул рот.

О позавчерашних событиях — неожиданной королевской битве с Цербером, вмешательстве Аргон Арей и о том самом «радостном событии», которым стало появление и последующее возвращение в Легион Аквы Карент, они собирались рассказать сегодня незадолго до территориальных битв. Пока что об этом не знала даже ночевавшая дома у Харуюки Фуко.

— Это... пока секрет.

В ответ на это Утай сначала изумлённо округлила глаза, а потом очаровательно надулась.

«UI> Не расскажешь даже суперпредседателю комитета по уходу?»

— Э-эту должность от нечего делать придумала Идзеки, — сказал Харуюки и тут же услышал гудок — звуковой эффект ошибки.

«UI> Саттин обновила... исправила журнал комитета, и теперь я там значусь не только как межшкольный агент, но и как суперпредседатель. Так что теперь это моя официальная должность!»

— Э-э?!

«Опять она за свои фокусы взялась?» — подумал Харуюки, открывая страницу комитета; и действительно, имя «суперпредседателя» Синомии Утай сияло над именем Харуюки. Окинув взглядом горделиво выпятившую грудь школьницу в спортивной форме, Харуюки немного подумал, а затем обратился к сидевшей на насесте зорьке:

— Слушай, Хоу. Правда ведь, что и начальству нельзя всё рассказывать?

В ответ хищная птица, истинная правительница этой клетки, с незаинтересованным видом распахнула крылья и несколько раз взмахнула ими. Приняв это за знак согласия, Харуюки повернулся к Утай.

— Вот, Хоу со мной согласен.

«UI> Нечестно о таком Хоу спрашивать!» — напечатала Утай, надувшись ещё сильнее прежнего, но затем широко улыбнулась.

Взяв в правую руку щётку, она быстро набрала левой рукой:

«UI> Хорошо, расскажешь после уборки. Давай скорее заканчивать.»

После приборки щёткой, вытирания пола шваброй, замены бумаги и смены воды в тазике часы уже показывали половину четвёртого. Идзеки Рейна, с чьей лёгкой руки Утай стали называть суперпредседателем, была очень занята подготовкой класса 2-В. Судя по всему, подготовка шла не очень гладко, поскольку помочь комитету она сегодня так и не смогла. Впрочем, Харуюки был благодарен ей хотя бы за то, что она в своё время нашла в себе силы прийти и извиниться. Последнего члена комитета — парня по имени Хамадзима — он так возле клетки после первого дня и не видел.

После росписи в еженедельнике и сдачи его на сервер работу на сегодня можно было считать завершённой.

«UI> Я пойду переоденусь, подожди меня тут.»

Взяв в руки сумку, Утай поклонилась. Она до сих пор переодевалась в женском туалете на первом этаже второго корпуса, так как раздевалки располагались только в первом и спортивных корпусах, куда идти с заднего двора довольно далеко.

— Х-хорошо.

Проводив Утай взглядом, Харуюки присел на скамейку и вздохнул.

Прошло двенадцать дней с момента образования комитета по уходу. Харуюки уже привык убирать клетки и измерять вес Хоу, правда, кормить его пока ещё не мог. Комитетская работа стала для него частью обыденной жизни.

Когда он впервые увидел клетку, покрытую скопившимися за долгие годы гнилыми листьями, то подумал, что очистить её не получится никогда. Когда он впервые увидел Хоу, то подумал, что ухаживать за такой большой птицей не сможет. Более того, Харуюки никогда не планировал заниматься чем-либо в школе после уроков, и даже в комитет он попал из-за неуклюжести, по ошибке вызвавшись добровольцем.

Когда-то в школе он вёл себя тише травы и ниже воды. Первым и самым главным его принципом было «не привлекать внимания». Ему казалось, что даже после встречи с Черноснежкой и знакомством с удивительной программой для ускорения сознания «Brain Burst» в реальном мире ничего не изменится... вернее, не сможет измениться.

Хотя, пожалуй, в нём действительно мало что изменилось. Харуюки по-прежнему опасался взглядов незнакомых школьников, а когда выходил к доске, его всё так же бросало в пот. Даже комитет по уходу он не бросил во многом благодаря поддержке другого бёрст линкера и подруги по Легиону — Утай.

Несколько дней назад Харуюки потерял сознание во время баскетбольного матча, и его унесли в медкабинет, где к нему примкнула отпросившаяся из-за этого с уроков Черноснежка. Она сказала ему: «Воображение обладает огромной силой и в реальном мире. Конечно, оно не даст тебе обойти законы физики. Но оно может помочь тебе преодолеть кажущийся неприступным барьер, так сказать, оверрайднуть его».