— Я за, товарищ Сталин! — ответила трубка.
— Вас понял. Подумайте, кого назначить командующим Северным флотом вместо Головко. Жду вас завтра к десяти утра. — Хозяин кабинета посмотрел на Исакова. — Берите себе в заместители адмирала Головко, но чтобы на флотах был наведен должный порядок!
Арсений Григорьевич прибыл в Москву апрельским солнечным днем и сразу же появился в кабинете главкома. Был он весел, в глазах горели искорки, и, представляясь Кузнецову, он не скрывал своих чувств. После недолгого разговора о ситуации на Северном флоте главком спросил:
— Кого рекомендуешь на свое место?
— Ясное дело, вице-адмирала Платонова! Всю войну он провел на Северном флоте, воевал отлично, тут уж ни дать ни взять герой! А что, у вас есть другая кандидатура?
Николай Герасимович сказал, что когда в правительстве обсуждался этот вопрос, было предложено две кандидатуры — командующего Дунайской военной флотилией вице-адмирала Холостякова и начальника штаба флота вице-адмирала Платонова. Оба адмирала — достойные люди.
— Но я отдаю предпочтение Платонову, — признался главком. — У него больше командирских навыков, шире кругозор, он ярче видит проблемы океанского флота, весьма нетерпим к недостаткам по службе…
— А что товарищ Сталин?
— Он поручил это дело своему заместителю Булганину, и тот распорядился вызвать Платонова в Москву на беседу.
Адмирал Платонов приехал в Москву дождливым днем, весь промок, таким и вошел в кабинет главкома. Кузнецов объявил ему, что у него есть соперник. Кто? Вице-адмирал Холостяков.
— Это что-то вроде конкурса? — невесело усмехнулся Василий Иванович.
— Я за вас, — откровенно сказал Николай Герасимович. — Говорил об этом и Булганину, заместителю министра Вооруженных Сил, что он решит, мне неведомо. Завтра утром пойдем к нему, а если не устали с дороги, поговорим о Северном флоте…
Адмирал Платонов ожидал, что Булганин недолго будет с ним беседовать, но тот буквально сыпал ему вопросы, даже попросил рассказать, где и кем он служил, имел ли взыскания, когда стал членом партии. Узнав о том, что Василий Иванович пришел на флот по призыву комсомола, в шутку заметил:
— Ну вот, комсомолец, а виски уже седые…
— Следы войны, — смутился адмирал.
— Ну что ж, будем назначать вас командующим флотом, — подвел итоги беседы Булганин. — Но не сейчас, а после того, как вы проведете на флоте учения. — Он взглянул на Кузнецова. — Когда они начнутся?
— В мае, Николай Александрович. Я тоже собираюсь на эти учения.
— Тогда доложите мне, как они прошли.
В мае, собрав походный штаб на линкоре «Архангельск», как отмечал адмирал Платонов, эскадра надводных кораблей и бригада подводных лодок были отведены в Белое море на отработку задач боевой подготовки. План в завершающей части предусматривал проведение учения по отражению прорыва сил «противника» в горло Белого моря. На учение прибыл главком ВМС Кузнецов. «Красной» стороной руководил командующий эскадрой вице-адмирал Фокин, «синей» — командир отряда учебных кораблей контр-адмирал Шельтинга. Маневры прошли успешно, а в августе было подписано решение Совета Министров СССР об утверждении адмирала Платонова в должности командующего Северным флотом…
«Кажется, вождь обо мне забыл», — подумал Николай Герасимович, когда представлял Сталину адмирала Платонова уже в новой должности. Вождь потребовал от нового командующего «поддерживать на флоте высокую дисциплину, регулярно проводить учения, учить корабельные экипажи тому, что потребуется на войне». А ему, главкому, так ничего и не сказал.
Однако тучи над главкомом ВМС сгущались. Сталин хотя и советовался с Кузнецовым по кадровым вопросам, но по-прежнему был сердит на «строптивого» адмирала флота, который позволяет себе «свое суждение иметь». Видимо, сыграло тут свою негативную роль и то, что как-то на докладе у Сталина, когда зашла речь о Тихоокеанском флоте, Кузнецов сказал, что зря разделили этот флот на два, жизнь вскоре потребует вновь объединить их в один, что и было сделано в 1953 году. Сталин встретил в штыки эти слова главкома ВМС.
— Вы что же, товарищ Кузнецов, решение правительства считаете фиговым листком? — сурово спросил он, и главком увидел в его глазах злобный огонек. И все же он не сдержался, возразил:
— Это ваше решение, товарищ Сталин, а не правительства.
— Вы свободны, товарищ Кузнецов, — грубо бросил вождь.
И расплата вскоре наступила. В конце 1946 года при обсуждении военных вопросов Сталин сказал Булганину:
— Надо провести инспекцию в Главном штабе моряков, затем сделать оргвыводы. Главком не видит у себя крупных недостатков…
Вскоре в Главный штаб ВМС неожиданно нагрянула комиссия под руководством маршала Говорова. Проверяющие почему-то особо интересовались деятельностью самого Кузнецова. Николай Герасимович это чувствовал и переживал. А ведь он так много сделал в первый послевоенный год! Особо следует выделить его письмо на имя Сталина по вопросам защиты от ядерной бомбы и применения на флотах внутриядерной энергии. В нем говорилось, что ВМФ ведет исследовательскую работу по методам защиты от атомной бомбы. Предлагалось создать при главкоме ВМФ специальный совет по противоатомной защите и применению внутриядерной энергии для движения. Адмирал флота Кузнецов и его заместитель адмирал Галлер высоко оценили создание нового вида энергии для кораблей и особенно для подводных лодок. «Я уверен, что если появилась атомная бомба, — говорил на одном из совещаний главком ВМФ, — стало быть, конструкторская мысль создаст и боевые корабли на ядерной энергии».
В мае по указанию Кузнецова на одной из подводных лодок Балтийского флота Научно-технический совет ВМФ провел обсуждение нового проекта подводной лодки. Николай Герасимович принял активное участие в дискуссии. По докладу контр-адмирала Мельникова, рассказавшего о новых пушках, он, в частности, сказал:
— Я слушал выступающих, и меня все время беспокоил вопрос: не устарела ли эта пушка, не успев родиться?! Да, она сочетает в себе элементы современности: большая высота поражения воздушного противника, скорость наводки, управление с помощью радиолокации. Но вот беда: пушка через минуту интенсивного огня выходит из строя… Так что вопрос о принятии решения пока оставляю открытым, хочу выяснить, наилучший ли это вариант.
Дискуссия разгорелась при обсуждении новых проектов подводных лодок. И тут особенно проявились незаурядные знания главкома.
— Нельзя прекращать то, что мы делаем сегодня, — подчеркнул Кузнецов. — Из тех проектов, которые мы имеем, важно извлечь максимум нового и полезного. Кое-кто делает упор на узлы движения. Правомерно ли? Разве узлы вооружения неважны? Если мы отстанем в вооружении, то подлодка будет неполноценной. Я рекомендую сочетать и то, и другое…
На совещании руководящего состава Балтийского флота Кузнецов говорил о том, что война подтвердила необходимость сильного военно-морского флота, она не похоронила ни одного класса кораблей, породила ряд новых классов кораблей, а некоторые поменяла местами. Например, авианосец поставила на первое место, а линкор — на второе. Появилась атомная бомба. Остаются корабли? Да, остаются, но конструкция их должна измениться.
— Во время войны, товарищи, мы с вами, образно говоря, вылезли на берег, но это было вызвано военной необходимостью. Сейчас мы снова собрались на берегу морей и начинаем робко входить в океан, начинаем плавать. Наша задача — оторваться от берега так, чтобы не оглядываться назад.
То, что делал главком ВМФ и за что боролся, вполне оправдано, ибо наращивание боевой мощи флота он видел в строительстве сбалансированного по составу флота, во внедрении новых систем морских вооружений на базе последних достижений и фундаментальных исследований науки. И все же — что для него было главным? Создавать корабли всех классов! Однако это требовало проведения перспективных исследований, конкурсного проектирования систем морских вооружений, чтобы промышленность получала научно обоснованные оперативно-тактические и тактико-технические задания.
