Литмир - Электронная Библиотека

-Добавить еще слова – и будет идеально, - услышала Ксюша рядом Ленин голос, и прихлопнула струны ладонью.

-Я не умею петь, - пожала плечами.

-Ты говорила, что и играть не умеешь.

Она подняла глаза и увидела, что внимание всех собравшихся приковано к ним двоим – сидящим рядом на покрывале. Поежилась, боясь найти среди окружающих Анастасию Павловну.

-Ксюш, ну спой, - снова попросила Лена, - ты так здорово играешь.

И тогда она нашла. Посмотрела. Встретилась с коричневатой глубиной любимых глаз, и решилась.

Мелодию помнила наизусть – даже если хотела бы забыть, вряд ли бы ей это удалось. Слова тем более как будто были высечены изнутри на осколках сердца – только приглядывайся, да читай.

Она усмехнулась высокопарности собственных мыслей, и запела.

На потертых от старости джинсах не видно границ.

На морщинах усталого сердца не хватит живого.

Я живу, задыхаясь от голоса самоубийц.

Зная: каждый из них не сумеет дожить до второго.

Она ударила по струнам, ускоряя темп. Слова вырывались из горла легко, но хрипло.

До второго апреля не будет хороших вестей.

До второго июня не станет нисколечко легче.

Мы – поклонники жанра, фанаты больших скоростей.

Мы еще убиваем, а может, немножечко лечим.

Мы идем, не боясь, что за нами одна пустота.

Мы взорвали мосты, мы разрушили башни и крыши.

Под ногами – разбитые в крошку года-города.

За спиной – чей-то голос, который уже не услышишь.

Ксюша чувствовала, как сжимает ее плечо Ленина рука, и знала, что нужно, очень нужно остановиться, но уже не могла.

Мы играем в последнюю волю, играем с червей.

Наша воля священна, ведь нам не дожить до рассвета.

Мы без страха бросаем под ноги Тузов, Королей.

Наша память пуста, наши души не жаждут ответа.

Я последний фанат отзвучавших фанфар бытия.

Я последний поклонник ушедшего к дьяволу жанра.

Я – ошметок земли, я последняя капля дождя.

Я последняя нота разбитого насмерть литавра.

На потертых от старости джинсах не видно тепла.

На морщинах разбитого сердца не склеишь другого.

Жизнь была, жизнь кипела, и я эту жизнь прожила.

Мне осталось одно: просто как-то дожить до второго.

Прозвучал последний аккорд. Ксюша сидела, глядя сверху вниз на гитару, и вдруг смело подняла глаза. Нашла взгляд Сотниковой. Улыбнулась.

-Это твоя песня, да? – Спросила Лена в общем молчании.

Ксюша только плечами пожала.

-Я предупреждала, что не умею петь.

Все отмерли и наперебой стали говорить, как это было прекрасно и удивительно, какой прекрасный у Ксюши голос, и как было бы здорово, если бы она спела что-нибудь еще.

-Позже, - пообещала она, поднимаясь на ноги. – Мне… отойти надо.

Все понимающе закивали, и больше не спрашивали. Физик вернулся к шашлыку, географ принялся разливать вино по стаканам. Ксюша, оставив гитару на покрывале, скрылась среди деревьев и, выйдя на тропинку, пошла подальше от всего этого безудержного веселья.

Нашла какую-то скамейку, забралась на нее с ногами. Закрыла глаза.

-Что ты творишь, детка? – Прозвучало в голове. – Зачем ты это делаешь?

Кто б знал… Просто быть там, стоять в трех метрах, соприкасаться стаканами… Это было как сбывшаяся мечта, как осуществившаяся юношеская фантазия. Все так, так, но почему тогда она не ощущала ни радости победы, ни счастья? Честно говоря, она вообще ничего не ощущала.

Просто группа нетрезвых людей. Просто какие-то лица и какие слова. Ничего особенного.

Неужели именно так сбываются мечты? Неужели именно в это все выливается? Бежишь, бежишь за синей птицей, а она – оп – на поверку оказывается банальным воробьем.

-Можно я с тобой посижу? – Раздался рядом чей-то голос.

«Ну конечно, «чей-то», - прозвучало в голове насмешливое, - себе-то не ври, детка».

Анастасия Павловна тоже забралась на лавочку с ногами.

-Твоя песня? – Спросила она, улыбаясь.

-Моя.

-Я почему-то даже не сомневалась.

Она была совсем близко – какие уж тут три метра, от них и одного не осталось. Сидела, прикрыв глаза, и подняв лицо к пробивающемуся через кроны платанов солнцу.

-Я тоже не люблю эти сборища, - сказала она вдруг, - глупо как-то.

-Почему глупо?

-Потому что мы каждый день видимся в школе, и мне этого вполне достаточно. Зачем еще и выходные вместе проводить?

Ксюша пожала плечами.

-Ну и не ходили бы.

Ася посмотрела на нее сбоку и засмеялась.

-Твой юношеский максимализм никуда не делся, да? Хочешь – ходи, хочешь – не ходи. Все просто и понятно.

Ксюша промолчала. Ей и правда не было понятно, что тут сложного? Хочешь – ходи, хочешь – не ходи, лучше не скажешь.

-Я думала, ты будешь работать у нас историком, - сказала вдруг Анастасия Павловна. – Зачем образование, если потом становишься массовиком-затейником?

-А зачем второй историк, если один уже есть? – Парировала Ксюша.

-Наша школа не единственная в городе. Или тебе хотелось работать именно в нашей?

А вот это был уже опасный разговор. Опасный и никому не нужный. Поэтому Ксюша просто пожала в очередной раз плечами, слезла с лавочки и изобразила несколько движений руками.

-Я пойду обратно, - сказала просто.

Анастасия Павловна выглядела удивленной, но все же кивнула и осталась сидеть.

Ксюша вернулась на поляну, нашла глазами Лену, кивнула ей, и сказав вслух «Мне пора. Приятно было пообщаться», снова скрылась среди деревьев. Лена догнала ее уже у выхода из парка – она тяжело дышала, грудь поднималась и опускалась резкими толчками.

-Сбежала, да? – Засмеялась она, задыхаясь, и практически повисла на Ксюшином локте. – Быстро ты ходишь, не угнаться за тобой.

-А ты-то чего ушла? – Хмуро спросила Ксюша. – Это же твои друзья, ну и сидела бы там с ними.

-До некоторой степени я сама решаю, с кем хочу проводить время.

Они молча пошли по улице, Ленина рука по-прежнему лежала на изгибе Ксюшиного локтя.

-Интересно, - сказала вдруг Ксюша, - ты сама решаешь, с кем хочешь проводить время, а меня, получается, этого права лишаешь.

-Я хотела помочь тебе влиться в коллектив, только и всего. Никто же тебя там насильно не удерживал.

Лена остановилась, и, заставив Ксюшу сделать то же самое, заглянула ей в глаза.

-Кроме того, я прекрасно понимаю, почему ты ушла.

Сердце дрогнуло. Испуг заставил его биться сильнее и чаще.

-Я не буду спрашивать, почему, - предупредила Ксюша.

-А я и не собиралась говорить, - улыбнулась Лена, - то, что твое – пусть твоим и останется. Захочешь – поделишься.

FORWARD. PLAY.

Новая жизнь захватила Ксюшу как снежный ком. Она летела куда-то в потоках, не успевая ни остановиться, ни задуматься.

С каждым днем Завадская становилась к ней все ближе и ближе. Они вместе ходили в столовую, вместе дежурили на школьных дискотеках, и – как раньше – допоздна засиживались в кабинете истории за еще более толстыми, чем раньше, книгами.

С некоторых пор Ксюша стала замечать, как сильно ей нравится прикасаться к Лене. Все было невинно – просто взять за руку, или приобнять за плечи, или ткнуться носом в затылок. Но степень этой невинности почему-то с каждым днем становилась все острее и острее.

Теперь по вечерам сидя рядом в полутемном кабинете Лена то и дело принималась гладить Ксюшин затылок, иногда задевая пальцами шею. Эти прикосновения били током, от них сжималось что-то в животе, но Ксюша боялась и не хотела делать никаких выводов. Плыла по течению – куда кривая выведет.

82
{"b":"546516","o":1}