Она заострила внимание на фотографии.

– Ты о чём?

– Вот тут. – Он указал на стену возле шкафа, почти скрытую тенями.

Мишка шевелила косточку, пока изображение не сфокусировалось на стене. Девушка нахмурилась сильнее, прямо как он.

– Не знаю. Не похоже, чтобы это образовалось из-за удара или пинка.

– Выглядит так, словно кто-то замазал дыру, не умея этого делать, и позволил форме стать слишком горячей по краям, прежде чем она затвердела.

– Думаешь, он что-то там прячет?

– Возможно.

– Я была там совсем недолго, так что изучить не успела. Нолану не нравилось, что я находилась в его квартире, так что пришлось проникнуть тайно. А он уходил оттуда только со мной, так что пришлось быстро войти, сделать несколько снимков и выйти.

– Я хочу взглянуть на квартиру изнутри.

Телефон завибрировал снова.

Мишка вздохнула.

– Ответь, – произнесла она безэмоционально. – Если перезванивают, значит что-то важное.

Поцеловав её, Джексон неуклюже вылез из кровати, ненавидя то, что Мишка чувствовала себя неловко. Достал телефон и, несмотря на то, что номер был незнакомым, поднёс аппарат к уху.

– Агент Тримейн.

– Это сенатор Эстап, – провозгласил человек на другом конце линии. – Нам нужно кое-что обсудить.

Переводчики: Eddie_10

Редактор: natali1875

Глава 21

Двухчасовой перелёт из Нью Чикаго в округ Колумбия в битком забитой ИТС, ионной транспортной системе, которая работала на вибрациях энергии субъядерных частиц? Легко. Два дюжих охранника, встретивших его в аэропорту, у которых под пальто были спрятаны бластеры, и которые обыскали его и забрали оружие? Плевать. Сорока пятиминутная поездка в роскошное административное здание, находящееся в сердце города? Ладно. Десять минут идти по улицам? Да хоть двадцать.

Быть вынужденным оставить Мишку – убийственное оскорбление.

Джексон только нашёл её, и ему тут же пришлось уйти. Ответственный за это заплатит.

Когда он сказал, что его вызвали на задание, и его не будет несколько дней, с её лица сошли всё эмоции и женственная мягкость. Мишка побледнела, теряя розовый оттенок удовлетворения, её тело напряглось.

"Куда ты уезжаешь? Зачем?" – спросила она почти отчаянно.

"Поговорим, когда вернусь".

"Ага, сейчас! Я с тобой".

"Прости, но нет".

"Да, мать твою! Что происходит?"

"Скучай по мне, пока меня не будет, потому что я уж точно буду скучать. Просто доверься мне и останься здесь. И не убивай моих друзей, ладно? И в квартиру Нолана без меня не ходи". Он оделся, поцеловал её (не то чтобы она ответила на поцелуй) и ушёл, всего раз оглянувшись. Однако этот быстрый взгляд на неё чуть не уничтожил Джексона. Мишка сидела на кровати, скрестив ноги, её волосы рассыпались по плечам, сквозь пряди видны были её соски. Её карие глаза были холодными.

Всё, чего ему хотелось – сгрести её в охапку и прижать к себе. "Чёрт, я хуже бабы".

На пути в аэропорт он созвонился с друзьями, сказал им работать вместе с Мишкой, а не против неё, и предупредил вести себя любезно. Они повесили трубки. Джексон не думал, что они нападут на неё, но точно нельзя было сказать.

Он нахмурился. Скоро Эстап будет страдать. Участь ублюдка была решена годы назад, когда тот решил использовать Мишку. Вопросы только в небольших деталях: как быстро он умрёт, как болезненно, и когда придёт смерть.

За время полёта у Джексона было время всё обдумать. Как быстро? Нескольких недель, проведённых на грани смерти, будет недостаточно. Как болезненно? Скоро появится новое значение слова "страдать". Крики сенатора будут раздаваться вечно. Когда? Чем скорее, тем лучше.

– Мы на месте.

Хмурость Джексон сменилась улыбкой.

Один из человеческих охранников заметил это и непонимающе сморщил лоб.

– Чего это ты такой радостный?

– Просто будущее выглядит радужным.

Они вышли в тёплые утренние лучи, освещающие тротуар, прошли в заброшенную аллею, мимо двери, покрашенной так, чтобы сливалась со стеной, и вошли в здание. Вскоре Джексон обнаружил, что находится в узком пустом коридоре, который преграждала ещё одна дверь.

Джексон не думал, что это было их первоначальным местом назначения. Когда мужчины ехали на север, им позвонили. После краткой беседы и "Да, сэр", машина была перепрограммирована и повернула на юг.

– Твоих отпечатков в сканере нет, так что не думай, что сможешь вернуться без позволения, – произнёс первый охранник, прижав руку к углублению в двери. Свет просканировал его отпечатки.

– Даже и не мечтал об этом.

Открылась дверь, снова представляя взгляду Джексона коридор.

– К тому же, тут повсюду камеры, – заявил второй охранник. – Так что незамеченным ты внутрь не проберёшься.

"Спорим?"

– Я здесь, чтобы поговорить с вами или сенатором?

Мужчины раздражённо переглянулись, прежде чем пойти вперёд, молча приказывая следовать за ними. Идя позади охранников, Джексон осматривал стены. Голые, серебристые, сделаны из того же вещества, что и бластер: почти неразрушимый инопланетный металл. Сзади, спереди и в середине были крошечные отверстия. "Точно камеры".

В общественных местах запрещали устанавливать камеры без дозволения. Слишком много фотографий было объединено и подделано, и слишком много людей обвинены в преступлениях, которых не совершали. Правительственные чиновники автоматически получали лицензию на установку камер для своей "защиты". К несчастью для Эстапа, Джексон давно научился выводить их из строя, так как многие преступники использовали камеры без разрешения.

Налево, направо, налево, и спустя короткую поездку на лифте, один из охранников пробормотал:

– Удачи, – он прижал большой палец к сканеру. Дверь лифта открылась в очередной коридор.

Джексона кто-то слегка подтолкнул за плечо. Он быстрым рывком поймал охранника за руку и вывернул один из пальцев, прежде чем мужчина успел вырваться из хватки. Раздался болезненный вскрик, сопровождающийся стоном.

– Не прикасаться, – произнёс Джексон спокойно. – Уяснил?

– Да-да.

Отпустив мужчину, Джексон прошёл через единственную дверь в просторный, хорошо меблированный офис. Роскошный голубой ковёр и настоящие деревянные полки поприветствовали его. Запах был удивительным, лесным. Джексон услышал, как позади него один из охранников достал пистолет.

– Убери, – произнёс раздражённый голос. – Ради Бога, он мой гость, и сломанный палец был заслужен. Моих гостей нельзя толкать.

Значит, в лифте тоже камера. Двери закрылись, скрывая охранников из виду.

Тишина.

Джексон изучил хозяина дома. Эстап сидел за массивным дубовым столом, который, вероятно, стоил больше, чем большинство людей зарабатывали за год. Эстап был среднего роста, худым. У него были густые каштановые волосы с идеальной укладкой, умные карие глаза и гладкая, поцелованная солнцем кожа. На нём были чёрный костюм и красный галстук. От сенатора исходила уверенность в том, что все ему что-то должны. Как будто простые граждане были ниже его, и законы на него не распространялись. "Когда-то я был таким же".

– Присаживайся, пожалуйста. – Эстап махнул рукой на стул перед собой.

Джексон сел, осматривая остальную часть офиса. Памятные значки и сертификаты о достижениях украшали стены. Между ними висели семейные фотографии с женой в возрасте от тридцати до сорока лет с ярко-рыжими волосами, веснушками и счастливой улыбкой.

Была ли панель управления Мишкой спрятана здесь?

– Надеюсь, полёт прошёл нормально.

– Ага. – Джексон не сказал ничего больше, всё сильнее ненавидя сенатора с каждым вдохом.

Вздох.

– Вероятно, тебе интересно, почему ты здесь, – произнёс Эстап, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди.