– Не объяснишь?

"Объясню, что? О чём они вообще говорили? Ах, да. Отсутствие у него этикета".

– Ты и не представляешь, насколько сильно может измениться человек, если выдрать ногти на его ногах. – На самом деле, сейчас он был настоящим. Просто сарказм он обычно подавлял, а рот закрывал до того, как из него успеет вылететь хоть одно плохое слово. Так безопаснее. Для всех. Однако сейчас ему насрать на свое поведение и последствия. – Хочешь, я тебе это докажу?

– Ай, яй, яй. – В голосе чужого не было и намёка на гнев. Для этого он был слишком нахальным и уверенным в своей власти. – Какой же ты дерзкий. И глупый.

– Следовало похитить Далласа. Он умный.

При нормальных обстоятельствах Джексон никогда бы не произнес имя другого агента. Но эта группа Деленсин изучала А.У.Ч неделями. "Незаметно", – мысленно он усмехнулся. Они на самом деле знали даже больше чем Джексон. Всё по ежедневные операции в штабе, где агенты жили и какие у них увлечения.

Они дразнили его информацией и смеялись над каждым словом так, будто оно было офигительной шуткой. Даже сейчас в его ушах звучали их насмешки: "Ровно пять часов, прибывает Даллас. Он выпивает чашку кофе и говорит с Китти. Призрак появился на восемь минут позже: у него новая девушка, и ему не легко расставаться с ней".

Джексона они похитили из дома быстро и профессионально. Без особого труда. Как вспомнишь, так вздрогнешь. Какой агент допустит, чтобы его похитили из собственного дома? Ответ: плохой. "Прикольная шутка".

Хотя он никак не мог предвидеть похищение. Поразительно, но синекожие иные освоили молекулярный перенос – то, чего люди ещё не сделали, несмотря на то, что уже долго работали над этим. Скорее всего, дело во врождённой способности расы, а не в технологии, но тем не менее это раздражало.

Унизительно как быстро его схватила более отсталая раса. Только он валялся на диване, пил пиво и смотрел финал матча, и затем три Деленсин окружили его, усмехаясь словно только что им сделали минеты с проглатыванием. А в следующую мгновение он оказался здесь.

– Спишь? – спросил чужой, нарушая молчание.

– Да. Тебе, наверно, стоит уйти и позволить мне отдохнуть.

– И, возможно, Даллас уже находится в моём списке тех, кто будет захвачен в скором времени. – Ублюдок снова звучал самодовольно.

– Уверен, ему понравятся предложенные тобою стол и ночлег. Ты такой прекрасный хозяин, Дели. Возможно, я даже когда-нибудь приглашу тебя в гости и покажу свои игрушки.

Казалось, что Джексон всё больше забавляет его, вместо того, чтобы раздражать.

– Зови меня Томас. Скоро между тобой и мной будут более... близкие отношения.

Джексону не пришлось долго думать, чтобы понять смысл этой фразы. Изнасилование относится к тем вещам, которых с ним ещё не делали. "Не реагируй. Ты же спал с Кэти, помнишь? Ничего не может быть хуже этого".

– Дели, мужик. – Он старался отчётливо произносить каждый слог, чтобы его поняли. – Не хочу ранить твои чувства, но ты не в моём вкусе.

Чужой пожал плечами.

– Уверен, что скоро буду.

Джексон медленно вдохнул, задержал дыхание – Боже, как же больно – и выдохнул. "Вдох, выдох. Вдох..." – Он замер и нахмурился. Мысли об изнасиловании отошли на задний план, сменившись опьяняющей осведомлённостью. Откуда этот восхитительный аромат? Он снова вдохнул, его ноздри дёрнулись, и он понял.

Деленсин не один.

От чужого исходил запах, напоминающий виски, однако сейчас Джексон почувствовал что-то сладкое, головокружительное и цветочное. От этого запаха его кровь закипела, кожа плотно натянулась, а желудок сжался. Даже его член дёрнулся впервые с того момента, как его лишили свободы – и за долгое время до этого.

Джексон удивлённо моргнул. В его состоянии такая реакция должна быть невозможной, но, несмотря на это, его тело реагировало так, словно этот аромат был пропитан чистыми феромонами. Это должно значить, что здесь...

Женщина.

Человек? Иная? А разве это имеет значение? Она, определённо, враг.

Ему всегда нравились запахи, которые женщины наносили на своё тело, однако конкретно этот запах был лучше всего, с чем он когда-либо сталкивался. Аромат был чрезвычайно женственным и абсолютно соблазнительным, как наркотик. Противозаконный. Захватывающий. Он мог бы часами им наслаждаться.

– У меня есть для тебя подарок, – сказал Томас, после чего засмеялся, как будто вспомнив одну из своих бездарных шуток. – Надеюсь, она тебе понравится.

Из-за иного вышла вторая неясная фигура, но она не придвинулась к Джексону, оставаясь на расстоянии, скорее всего для того, чтобы изучить его. Несколько мгновений сохранялась оглушающая тишина. Он видел, что для женщины она была довольно высокой: вероятно, пять футов и девять или десять дюймов[2]. Волосы у неё были светлыми, если можно было судить по яркому ореолу вокруг её головы.

– Его глаза практически закрыты, – произнесла она хриплым и насыщенным голосом. Сексуальным.

Кровь Джексона нагрелась ещё сильнее, удивляя и возмущая его. Что за идиот будет желать своего убийцу? Потому что у него не было никаких сомнений по поводу того, что именно им она и являлась. Зачем ещё ей здесь находиться? Тик-так. Мышца под его глазом дёрнулась. Опять началось это раздражающее тиканье. Что нужно сделать, чтобы оно прекратилось? Умереть?

– Это проблема? – спросил её Томас.

– Ты же знаешь, что мне нравится смотреть им в глаза, когда я работаю.

В этот раз, ее тон стал как у обиженной принцессы, что было бы забавно в любой другой ситуации. Она напомнила ему маленькую девочку, которая попросила у Санты пони, но под ёлкой вместо него нашла котёнка – котёнок не являлся тем, чего она хотела, и она подобного не допустит.

– Мои извинения, Мари, – сказал Томас, и, чёрт возьми, прозвучало так, будто именно это он и имел в виду. – Этот агент нас спровоцировал.

Искренние извинения от Томаса? Должно быть, Мари его пугает. Интересно.

Мари со злостью вздохнула и протянула руку в сторону чужого.

– Обсудим это позже. Ему давали сыворотку правды?

– Конечно. Он сказал нам, что его зовут Минни Маус и он живет на улице Кошмаров.

– Обучение людей тому, как противостоять подобным веществам, должно быть противозаконно, – пробормотала она. – Подай мои инструменты, пожалуйста.

"Не открывай рот. Только попробуй открыть рот!"

– Тебе не нужны никакие инструменты, милая. – Эти слова вылетели подобно вспышке, намереваясь доказать его бесстрашие, и их невозможно было остановить. Однако, если он на этом закончит, то они докажут обратное, поэтому, хоть он и хотел промолчать, Джексон целенаправленно добавил, – Сядь ко мне на колени, и я расскажу тебе всё, что только пожелаешь.

Он ожидал, что она ахнет, топнет ногой или влепит ему пощёчину. Возможно, какая-то его часть надеялась на то, что женщина, наконец, приступит к тому, что запланировала: ничего не может быть хуже ожидания, даже электрошоковые зажимы для сосков, а они были чёртовски болезненными.

Мари просто ещё раз недовольно вздохнула и сказала Томасу:

– Да, теперь я понимаю, что ты имел в виду. Он ведёт себя абсолютно невыносимо. Хотя это не оправдывает твоего поведения, – добавила она. – Ты пригласил меня сюда, и, как твоя гостья, я ожидаю того, чтобы к моим желаниям прислушивались.

– Конечно. К его лицу больше не прикоснутся.

– Хорошо. Что он тебе рассказал?

– Ничего, кроме лжи. Чтобы мы с ним не делали, – сказал Томас озадаченно, – он не сказал ни слова о вирусе.

– Это потому, что он ничего не знает, – пробормотал Джексон. Естественно, это очередная ложь: он знал даже больше, чем предполагал его босс, и, пока Мари и Томас тихо говорили о чём-то, кое-какие из воспоминаний начали мелькать в его голове.

– Это дело поручается тебе и только тебе. – Сказал Джек Пагос, подавая ему запечатанную золотистую папку. Обычно румяное лицо Джека было бледным, а его глаза постоянно устремлялись к офисной двери, как будто он ожидал, что в любой момент кто-то ворвётся внутрь с пушкой в руке. Его густые с проседью волосы стояли дыбом, и он запускал в них руки каждые несколько секунд.