На сегодня у Петьки намечено было, как всегда, закрепить прежние навыки и отработать еще мало освоенные Расхватом команды, действия.

Пока не совсем удавались Расхвату высота и преодоление сложных барьеров. Хотя прыгал тот и взбирался на кручи, если ему хотелось, как пантера. Но это была его самодеятельность, а надо, чтобы он умел все, как требовала того тетрадь, с которой Петька не расставался ни на минуту даже ночью, кладя ее под голову, как не расставался и со своими собственными записями о ходе и планах тренировки.

На опушке поляны лежало упавшее дерево, наклонно возвышающееся почти на два метра от земли, благодаря высохшим, без листвы, но еще прочным ветвям, которые уткнулись в землю и не давали дереву завалиться вовсе.

Этот осиновый «бум» сама природа подготовила для Расхвата.

Ни мяса, ни какого другого лакомства на этот раз у Петьки не было, чтобы начать отработку навыков Расхвата проверенным и надежным методом, поэтому Петька решил для первого раза провести Расхвата по осиновому стволу за поводок.

Взобрался на комель первым и потянул кобеля за собой...

Но, видимо, тот уже прочно усвоил самый первый и самый приятный для него навык: манящие съестные запахи в начале тренировки... Таковых не чувствовал, а ствол был корявый, суковатый, и Расхват явно не торопился взобраться на него вслед за Петькой.

Поводок натянулся.

- Что? Не слушается?! - неожиданно, если не злорадно, то насмешливо, прозвучало со стороны дороги.

И прежде чем Петька успел сообразить, кто это издевается над ним, Расхват со вздыбившейся на холке шерстью рванул к дороге, чуть не сдернув Петьку на землю.

Ветер дул через поляну как раз в сторону дороги, потому кобель и не учуял приближения чужака.

- Фу, Расхват! Фу! - успел остановить собаку Петька, соскакивая на землю. - Сидеть! - приказал он и уже машинальным, привычным движением руки указал место возле своей левой ноги.

Расхват, чуть слышно пощелкивая зубами и не отводя злых глаз от дороги, послушно уселся рядом.

На дороге, возле телеги, в которую была впряжена единственная на весь колхоз кобыла, стоял Сережкин отчим. Ухмылялся.

Хромую по причине ранения кобылу оставили в деревне наши наступающие войска. К тому же она была подслеповата на левый глаз.

- Слушается, - не без вызова, спокойно ответил Петька на издевательскую подковырку Елизара. - Если б не слушался - он бы сейчас уже рвал вас на кусочки, а ваша кобылка убегала бы, куда ее один глаз глядит, с телегой без колес...

- Да ну?! - стараясь не изменять насмешливого тона, переспросил Елизар. И, выходя из-за кустов на поляну, добавил, видно, чтобы позлить или просто унизить Петьку: - Собака - для того и собака, чтобы нападать, - это любая может! Нападать - любая дворняга кидается по дороге! - в прежнем тоне продолжал Елизар, останавливаясь уже на открытом месте перед Расхватом и Петькой. - А вот что-нибудь умственное она у тебя может?

Петька сразу простил Елизару его издевательский тон, радуясь возможности показать, на что способен Расхват, которого Сережкин отчим выгнал когда-то.

Заранее торжествуя, Петька ответил:

- Может, дядя Елизар. А как же? И умственное может! Расхват - не дворняга. Например, если кто украдет вашу рукавицу или что-нибудь еще - по моему приказу он эту вещь найдет вам!.. - И, коротко подумав, Петька предложил: - Кидайте вашу рукавицу или кубанку, куда хотите! Я даже отвернусь, если надо...

- Неуж найдет?.. - засомневался, уже без насмешки, Елизар.

- Я же сказал.

- Мою?.. - зачем-то переспросил бригадир.

- Именно вашу, дядя Елизар, а не чужую чью-нибудь.

Петька внутренне сжался, как перед экзаменом или перед схваткой - пусть не взаправдашней, но все же...

Сережкин отчим поискал глазами вокруг себя, потом выковырнул носком сапога из травы у ног невесть откуда оказавшийся на поляне довольно увесистый булыжник.

Петька, сообразив, что к чему, немножко упредил его: отломил от комля осины достаточно тяжелый кусок слегка подледеневшей коры и, засунув его в свою дырявую варежку, зашвырнул ее далеко в кусты.

Елизар молча пронаблюдал за ним, сунул булыжник в свою рукавицу и с размаху пульнул ее в лес, в противоположную от Петькиной варежки сторону, далеко за поляну.

- Теперь давайте мне другую вашу рукавицу! - потребовал Петька.

Елизар, не приближаясь, швырнул ему правую рукавицу, так как левую он забросил вместе с булыжником.

Расхват при этом сразу рванулся, взъерошив шерсть, но Петька удержал его, успокоил:

- Фу, Расхват, фу...

- Что ты ему говоришь? - спросил Елизар.

- Я говорю, что не надо сердиться на дядю, который подружил нас, когда выгнал его из дома, - съязвил Петька, чувствуя себя хозяином положения.

Елизар промолчал.

Петька закрепил конец поводка на вывороченном корне осины, подошел и подобрал с травы брошенную в его сторону Елизарову рукавицу и вернулся к Расхвату.

- Нюхай! - протянул Расхвату рукавицу, потом отстегнул карабин от ошейника. - Аппорт!

Расхват пружиной метнулся с места в направлении кустов, ткнулся мордой туда, где упала Петькина варежка, и, коротко взвизгнув, бросился через поляну в противоположную сторону...

А через десяток секунд он уже появился из лесу с Елизаровой рукавицей в зубах.

- Ко мне, - скомандовал Петька, сам уже опять автоматически делая рукой движение сверху вниз.

Расхват, подняв морду, подбежал, подал ему рукавицу бригадира и сел, где было указано.

- Чудеса... - негромко сказал Елизар. - А твою он принесет?

- Если попрошу - принесет, конечно.

- А ну...

Петька дал понюхать Расхвату свою варежку и опять повторил:

- Аппорт!

Расхват, косясь на Елизара, метнулся мимо него в кусты и тут же вернулся, подал Петьке его варежку.

- Ты смотри-ка... - вновь удивился Елизар. - И вправду стоящая собака... А если вот ее около воза или еще где сторожить поставить - будет?

- Будет сторожить хоть где, если ей поручат, - стараясь говорить спокойно, без хвастовства, ответил Петька и спросил:

- А у вас кусочка мяса нет с собой? Хотя бы маленького...

- Мяса нет, а сала есть немного. Зачем оно тебе?

- Ствол мазать. Чтоб запах был. Так надо, когда учишь, - пояснил Петька.

- Взаймы дам... - подумав, ответил Елизар. - Только чтоб ты при мне делал. Погляжу малость...

В Петькины планы это не входило, но, когда надо, он умел думать так же быстро, как Расхват бегать. И скомандовал кобелю:

- Сидеть! - После чего вместе с бригадиром подошел телеге, взял у него шматок сала, а уж потом разъяснил: - При вас, дядя Елизар, он сильно нервничает. И может сорваться. Давайте потом как-нибудь, в другой раз? А сейчас вы поезжайте лучше... видите, как он смотрит на вас? А я ведь разрешу ему бегать - так надо... Может кинуться еще, разорвать...

- Да, кобелина здоровый, - согласился Елизар. - Шею запросто перервет! Ну, ладно... - Бригадир махнул рукой и, чмокнув губами, дернул вожжи. - Н-но!..

Когда телега скрылась за поворотом, Петька вернулся на поляну, сам прошел по стволу поваленной ветром осины и, придерживаясь одной рукой за ветви, через каждые несколько шагов мазнул по ее коре салом. Затем вернулся назад, к наполовину вывороченному корню дерева, и позвал к себе Расхвата.

Тот засиделся и от нетерпения прыгнул почти с места, так что едва удержался, на мгновение потеряв равновесие. Петька легонько поддержал его и соскочил вниз, на траву.

- Хорошо, Расхват, хорошо... - повторил он и, показывая на ладони шматок сала, несколько раз прошелся вдоль осины - туда и обратно: сначала медленно, потом быстрей, быстрей...

Лавируя между ветвями и принюхиваясь к стволу, Расхват стал проделывать этот свой путь на высоте, уже далеко опережая Петьку...

Так что и этот новый урок можно было считать успешным.

Возвратившись домой, Петька с удовлетворением обвел кружочками длинный список «Навыков общей дрессировки собак», как называлось это в заветной, основательно потертой на сгибах тетради.