- Не трогай, Петух! Я сам!

Сергей подкатился и сбил с ног Сему Охремчика. Ванюшка и Димка схватились бороться, позабыв о портфелях. Колька Петрелов, заложив руки за спину, вычерчивал сапогами вензеля на припорошенном льду то вправо, то влево, как конькобежец.

Лед гнулся, трещал, но не проваливался, так как старица была мелкой и летом даже высыхала.

Сема неожиданно прервал веселье, ухватив за плечи Ванюшку и Димку:

- Стоп! Стойте! Слышите?.. На кого это он?..

Мальчишки остановились, притихли. Со стороны реки, где, поворачивая, она расширялась, доносился надсадный, захлебывающийся лай Дружка.

Словно бы он сидел на цепи, а кто-то дразнил его. И Дружок задыхался от бессильной ярости.

- На кого?.. - переспросил Сема у братьев. Те одновременно пожали плечами.

Не сговариваясь, похватали свои портфели и между деревьев припустили к излучине.

Дружок вылетел из-за прибрежного кустарника навстречу ребятам, потом бросился назад, как бы приглашая следовать за ним.

- Дружок, что там?! - беспокойно позвал Сергей. Дружок, невидимый за густым вереском, буквально исходил от ярости.

Мальчишки возле кустарника инстинктивно пригнулись и сбавили шаг.

Ванюшка передал свой портфель Семе Охремчику и жестами показал остальным, чтобы не шевелились, ждали. Сам нырнул в кусты. Сначала согнувшись в три погибели, а ближе к реке - ползком стал медленно продвигаться вперед.

Ребята затаили дыхание, когда он замер на краю глинистого обрыва.

Сергей поймал наконец Дружка и, успокаивая, прижал к себе.

- Тихо, Дружок, тихо!.. - шепотом увещевал он. - Что там?

Ванюшка, приподняв руку, поманил их к себе. На излучине, где круговоротное течение было самым сильным и. лишь недавно затянулась льдом последняя на реке полынья, примерно метрах в ста - ста пятидесяти от мальчишек, черным пятном проступила вода, и у кромки этого пятна, с трудом удерживаясь на поверхности, пытались выкарабкаться на лед два человека...

Зеленоватая, мышиного цвета, форма и две отброшенные в сторону каски не оставляли сомнения, что в полынье были немцы.

- Откуда они?! - тревожно, с некоторым даже испугом спросил Сергей.

- А гудели самолеты?! - полувопросительно, полуутверждающе отозвался Димка. - Парашютисты, наверно!..

Немцы тужились выбраться из полыньи. Они не видели ребят - их лица были обращены в противоположную от мальчишек сторону. Повернуться немцам просто было нельзя: одно неосторожное, непродуманное движение - и река затянула бы их под лед.

Не вызывало сомнения, что фашисты очутились в воде не пять и не десять минут назад: полынья шириной в два-три метра вытянулась по течению метров на двадцать, и вокруг немцев теснились куски льда - еще не окрепший на быстрине, он обламывался у них под руками.

- А где же парашюты? - с любопытством поинтересовался Колька в ответ на Димкино замечание.

- Где?.. Может, под воду ушли! - буркнул Димка. - Вот их и тянет.

- Парашюты они где-нибудь отстегнули давно! - сердито растолковал Сема. - Лямки было бы видно! Чего они с парашютами... А может, и вовсе не парашютисты, а разведчики, - дополнил он свое предположение.

Ребята разглядели один автомат на льду, неподалеку от касок, почти у самого берега. Второго автомата почему-то не было.

- Упустили, наверно... - заключил Сема.

В это время Дружок, голову которого Сергей все время крепко стискивал под рукой, чтобы не шумел, потихоньку высвободился, прыгнул к самому берегу и, загребая лапами пожухлую траву, песок, опять зашелся в неудержимом лае.

Схватить его не успели, отвлеченные действиями немцев, один из которых, не оборачиваясь, поднял руку и сделал ею движение, как бы приглашая или умоляя подойти к ним, приблизиться.

- Ишь ты! Руку поднял... - зло хмыкнул Ванюшка. - Сдается, что ли?!

- Когда сдаются - обе поднимают, - заметил всезнающий Сема.

- Подними там обе руки - больше ни руки, ни ноги не поднимешь...

- Смотрите, смотрите! - прервал их спор Димка. - Один-то уж совсем закупался, тонет... Айдате, спасать будем?! - опять то ли спрашивая, то ли утверждая, заключил он.

- Фашистов спасать?! - удивился Сема Охремчик.

Разговаривали вполголоса, хотя услышать их на таком расстоянии было невозможно. Вдобавок всех заглушал Дружок,

- Так ведь потонут они сейчас... - машинально отметил Димка.

- Ну, и черт с ними! Мы их автомат возьмем! Давай, Серега, спустим Дружка на лед, пусть он их попугает!

- А вдруг они к нам шли? Вдруг перебежчики?! - засомневался Димка. - Может, рабочие, а?.. Пролетариат?!

- Перебежчиков на парашютах не сбрасывают, - резонно возразил Сема. - Как они здесь оказались? Ванюшка решительно поднялся с земли. - Держи своего Дружка, Серега! Мы не спасать их будем, а в плен возьмем! Они же сейчас как кутята. Доставим в сельсовет - и будьте здоровы!

Было странно, что эта простая идея никому не пришла в голову сразу. Несколько часов назад собирались партизанить, а увидев перед собой врага, растерялись. Может, потому, что враг был совсем беспомощным? Сергей поймал и теперь уже крепко держал Дружка. Вдоль берега побежали вниз по течению, туда, где почти против немцев спуск к реке был пологим.

Дружок теперь и в самом деле задыхался, пытаясь освободиться от веревочного ошейника. Сергеи с трудом успокаивал его.

Теперь, когда появился точный план действий, энергии у всех прибавилось. О том, что поблизости могут оказаться еще враги, ни у кого не появилось даже мысли.

- Сначала надо автомат схватить! - в который раз напоминал Димка.

- Эй, вы, немцы! - прокричал длинноногий Петька Кругликов. - Не тоните! Сейчас мы вас...

И едва он первым ступил на лед, как от ноги его множественными лучами во все стороны разбежались трещины.

- Назад! - крикнул Сема, хотя все и так уже, будто ударившись о невидимую преграду, застопорились у кромки льда. Петька тоже успел отпрыгнуть.

- Надо валежник! Иначе к ним не подберешься. Давайте валежник! - распорядился Ванюшка.

- Я доски возле моста видел! - просвистел запыхавшийся Колька и метнулся назад, к мосту. Петька последовал за ним.

Ванюшка, Сема и Димка разыскали под соснами две сухие раскидистые лапы и, бросив на лед, устлали их небольшими еловыми ветками, так что получилось что-то наподобие двух матов.

От моста тем временем приволокли четыре доски.

Сема Охремчик лег для пробы на один из матов. Лед даже не хрустнул.

- Колюнь! - позвал Сема. - Снимай ремень, привязывай лапник к доске! Я свой тоже сниму, не бойся! Штаны подержать можно.

Немцы, наблюдая за их приготовлением, уже не пытались выбраться самостоятельно.

Когда сосновый лапник был надежно привязан к двум самым длинным доскам, Сема опять лег животом на хвойную подстилку и, упираясь в лед носками сапог, попробовал сдвинуть свой малонадежный плотик вместе с досками на буксире.

Из этого ничего не получилось.

- Сергей! - обрадовался вдруг Сема. - Давай Дружка и ремень свой! - Крикнул в сторону полыньи: - Фашисты, сдавайтесь!

Сергей, стаскивая ремень, воспротивился:

- Дружок тебя не послушается. Давай я!

Семе пришлось уступить ему свое место. Но он тут же, пока Ванюшка прилаживался, перескочил на другую охапку хвои.

- Можно и без досок: меня выдержит лед! Ты тяжелый, под тобою провалится, - заявил он Ванюшке. И в этом был резон.

И Сергей, приладив ремень к веревочному ошейнику, устроился поудобнее на еловых лапах и отпустил Дружка.

- Вперед!

Пес рванулся к полынье и чуть не сдернул Сергея на лед. Взвизгнув от неожиданности, Дружок осел на задние лапы. Но тут же напрягся весь и, впиваясь когтями в скользкий лед, медленно, тяжело стронул охапку хвои, за которой тут же скользнули доски.

- Есть! Пошла! - заключил Петька Кругликов, возбужденно взмахивая длинными руками. - Держитесь, фрицы!

- Ты автомат... автомат не забудь сначала! - предупреждал Сергея Димка.

Сема тем временем тоже медленно продвигался на середину реки.