Штольц уже собирался на дежурство, когда Галка закончила свои приготовления.

Об этом она забыла поговорить с Василием Антоновичем, но решила, что ее самодеятельность делу не повредит.

Взяла щедрую жменю малиновых листьев вперемешку с белым цветом... А за двое суток у нее в стеклянной баночке круто настоялся корень, названия которого Галка не знала. Бабушка говорила, что Галке об этом корне еще рано знать, и потчевала настоем из него тех в округе, кого мучила бессонница, от болей или сильных переживаний, - люди успокаивались и крепко засыпали.

Галка круто заварила малиновый чай, налила себе полную чашку, а в эмалированную кружку Штольца загодя подлила бабушкиного средства от бессонницы.

Штольц, как всегда, появился в дверях комнаты уже в шинели, перетянутой ремнем, и произнес обычное «О!».

Галка тут же наполнила его кружку чаем.

Потягивая душистый отвар, немец несколько раз - где жестами, где с помощью десятка знакомых ему слов - подчеркивал, что сегодня чай ароматен, как никогда.

Галка при этом напряженно посматривала на него и, показывая в окно, ежилась:

- Холодно!

- Колод, колод! - благодушно кивая, подтвердил Штольц.

Едва немец ушел, в окошко стукнул Никита.

Галка выбежала во двор.

Как и прошлый раз, они с Никитой присели рядышком на колоде. Волновались оба не столько перед неизвестностью и опасностью предстоящей работы, сколько от неуверенности: вдруг Василий Антонович передумает и не придет? Или схема, найденная в бабушкином сундучке, окажется неверной, неточной...

Но Василий Антонович появился в назначенное время. Поздоровался. Глянул на окна, как бы для того, чтобы еще раз убедиться, что немца в доме нет, и коротко приказал:

- Идемте...

Потом, когда вышли на задворки, пропустил их вперед:

- Вы тут лучше меня дорогу знаете... Давайте огородами, чтобы не идти через лог и попасть в овраг не напрямую от ваших изб...

Повел Никита. Галка шла рядом с Василием Антоновичем и молчала, понимая, что в таких делах лишние разговоры неуместны.

Земля на огородах уже вовсю промерзла, точно окаменела. В воздухе ни ветерка. А под низкими плотными облаками рано сгустилась ночь.

У канализационного выхода их ждали двое: один высокий, ростом с Никиту, широкоплечий, другой - немногим выше Галки, но коренастый и, судя по голосу, немолодой.

Коренастый, когда Никита, Галка и Василий Антонович подошли, негромко сообщил вместо приветствия:

- Бесполезно, Антоныч... Не по мне...

- Я знал... - так же тихо отозвался Василий Антонович. И спросил: - Наверху спокойно?

- Спокойней некуда... - приглушенным басом ответил высокий.

- Галя... - позвал Василий Антонович, хотя Галка стояла рядом с ним. - Ты тоже подойди, Никита... Дело вот в чем: труба - именно та, что нам нужна. - Никита и Галка наклонились, потрогали руками срез неширокой чугунной трубы. - Но беда в том, что ни один из нас туда не пролезет... Даже вот Сергей, - Василий Антонович кивнул в сторону низкорослого, - и то не смог... Никита тоже не пролезет.

Маленькая Галка, поняв куда он клонит, перебила:

- Говорите, что делать, я полезу.

Василий Антонович положил ей на плечо руку.

- Спасибо, Галя... Такой нам тебя и отрекомендовал один человек. А привлекать кого-нибудь, кого бы мы не знали, нельзя... Только ты понимаешь, что это очень опасно?.. В трубе могут скопиться какие-нибудь газы, там наверху, на объекте, может налететь охрана... и, наконец, можно просто застрять! Ведь никто этот путь не исследовал!

Галку немного лихорадило от волнения, но страха она почему-то не испытывала. Может быть, потому, что вокруг стояли свои, хоть и незнакомые ей люди; потому, что какой-то, видимо, авторитетный человек рекомендовал ее, а значит, в нее верил... И, наконец, потому, что здесь же был Никита.

- Я решилась - полезу, только скажите, что... Что делать там?..

- В первую очередь переоденься... Где одежда, Серега? - спросил Василий Антонович.

Серега подал котомку. Василий Антонович протянул ее Галке.

- Мы отвернемся, а ты снимай все, что можно снять, и одевай это, мужское.

- Зачем? - удивилась Галка.

- Затем, чтобы сбросить потом и вернуться домой в чистом. Чтобы не побить руки, колени, чтобы тебе удобней было: здесь шапка, телогрейка, ватные брюки, валенки - все надевай! Свое сбрось. Ничего, согреешься, там тебе, Галя, жарко будет. - И приказал остальным: - Отворачиваемся.

Платье Галя, конечно, не стала снимать. Сбросила резиновые полусапожки, сняла и уложила на котомку плюшевую жакетку, платок.

И телогрейка, и брюки оказались великоваты ей, но валенки пришлись впору, а это было главное, как заметил, оглядев ее, дяденька Сергей.

Василий Антонович крепко обвязал Галку вокруг пояса веревкой. Объяснил:

- Будешь ползти все время прямо. В трубе есть два ответвления: оба налево. Смотри не ошибись, только прямо и прямо! Вот возьми. - Он подал ей электрический фонарик. - Нажимаешь кнопку - он включается. И без надобности не жги его. А вот это тебе второе! - Он подал ей тяжелую, круглую, похожую на тарелку штуковину. - Это мина с часовым механизмом. Она взорвется ровно через час, после того как отогнешь и выдернешь вот эту чеку. Веревочка, которой я тебя обвязал, у нас размечена. Ты там не сможешь определить, где находишься, а мы будем знать. Три раза сильно дернем, значит, ты где-то рядом с выходом. Ищи колодец, пробуй открыть люк. Их три там, на территории, - один за другим. Через люк попытайся выбраться, если нет возможности - дерни в ответ три раза и ползи дальше, опять жди нашего сигнала. Ну а если уж ничего не получится... дерни несколько раз, постарайся развернуться в одном из колодцев и возвращайся. Сама ничего не предпринимай. Мину забери с собой - у нас они на вес золота. А удастся выйти на территорию - помни: там есть охранник. Ищи снарядные ящики или ящики с минами - там сплошная взрывчатка. Подкладывай эту штуку, выдергивай чеку и ползи к нам. Мы будем ждать. Не прощаемся... Повтори только все, что я сказал.

Галка повторила почти слово в слово. После чего мельком взглянула на Никиту, на остальных и поползла.

Воздуху сразу стало не хватать. Но первые метры, а может быть, первые два-три десятка метров Галка ползла довольно споро. Эти неизвестные ей мужчины были правы и все продумали, как надо. Здесь, в этой затхлой трубе, она сразу потеряла ощущение времени и расстояния. Только когда устала, решила, что теперь свет в ее тесном подземном коридоре не будет виден снаружи, щелкнула фонариком... И тут же выключила его. Потому что невидимые в темноте отложения какой-то слизи, ржавчины, неведомого происхождения комьев мгновенно вызвали у нее нестерпимую тошноту.

Задержала дыхание, но спазмы в желудке стали от этого еще сильней... И Галку вырвало.

Тогда она поползла дальше, обливаясь уже не только потом, но и слезами. Через некоторое время, когда попалось под руку что-то липкое, подвижное, ее вырвало опять... Потом, через несколько метров, если только это были метры, а не сантиметры, еще раз... И, обессиленная, она долго лежала, будто в тумане, не в силах поднять голову, пытаясь заставить себя очнуться.

С трудом повернулась на живот, поскольку лежала, привалившись к боковой стенке трубы, и опять поползла, когда за веревку сильно дернули снаружи. На миг стало легче, когда подумала, что она здесь, в этой вонючей могиле, не одна, что есть люди, которые ждут ее и беспокоятся за нее...

Галка ползла медленно. Потому что сначала на расстоянии вытянутой руки перемещала перед собой мину, рядом пристраивала фонарик, потом подтягивалась с ним на локтях, и опять: сначала переставляла мину, фонарик...

Вся сжалась от ужаса и чуть не заорала, когда показалось, что-то живое шарахнулось впереди: здесь могли быть крысы!

Но страх, который прибавился ко всем ее тяготам, в то же время словно бы приуменьшил их, стал давящим.

Задыхаясь и всхлипывая, Галка поползла быстрее. Миновала одно, потом другое левое ответвления...