Я пытаюсь переварить его оскорбление, когда вижу, как мимо меня проносится Бен. Раньше, чем мои глаза успевают заметить, его кулак взлетает вверх. Я вижу, как Гленн спешит вмешаться, но... подождите. Нет. Гленн тоже бьет Теодора.

К счастью, охранники не успели зайти внутрь и всех троих разняли прежде, чем кто-нибудь из них сильно пострадал. Теодор изо всех сил пытается освободиться от одного из вышибал и все это время орет матом на Бена. Тем временем, Эмбер стоит рядом со мной, пытаясь удержать равновесие, пока расстегивает одну из своих туфель.

- Я хочу, чтобы прямо сейчас вы все покинули заведение, пока мы не вызвали полицию! - кричит один из громил.

- Подождите, - просит Эмбер, подняв палец, пока снимает с себя обувь. - Я еще не закончила. - Она держит свои туфли и сердито смотрит на Теодора, замахивается и бросает их через весь тротуар, попадая прямо ему между ног. - Ненавижу твои дурацкие штаны, засранец! - кричит она. - Фэллон заслуживает лучшего, ПОЭТОМУ ВАЛИ, НАНТАКЕТ!

Вау. Ну и, Эмбер.

Вышибала, который держит Теодора, спрашивает у него, где припаркована его машина. Отводит Теодора в этом направлении, когда Эмбер забирает свою обувь. Бена и Гленна не отпускают до тех пор, пока охранник не возвращается без Теодора.

- Вы четверо. Убирайтесь. Живо.

Как только громила отпускает руки Бена, он бежит прямиком ко мне, и взяв мое лицо в ладони, осматривает меня, чтобы убедиться, не больно ли мне. Или, возможно, он проверяет мою реакцию, не знаю. В любом случае, он выглядит обеспокоенным.

- Ты в порядке?

По мягкому звуку голоса я понимаю, что его беспокоит, не ранил ли Теодор мои чувства.

- Я в порядке, Бен. Оскорбления парня по поводу моей внешности не имеют большого значения, когда он по собственной воле носит такие штаны.

Я вижу облегчение в улыбке Бена, когда он целует меня в лоб.

- Ты на машине? - спрашивает Гленн, задавая свой вопрос Бену. Бен кивает и отвечает:

- Да. Я отвезу вас двоих домой.

- Троих, - возражаю я Бену, намекая, что только потому, что он вступился за меня, не значит, что я автоматически еду домой вместе с ним. - Мне нужно, чтобы ты высадил меня у моей квартиры.

Эмбер стонет, а затем касается моего плеча, когда проходит ближе.

- Да прости ты его уже, - просит она. - Гленн нашел парня, который ему на самом деле понравился, и если ты не простишь Бена, то разобьешь Гленну сердце.

Бен и Гленн молча смотрят на меня. Гленн смотрит щенячьим взглядом, а Бен оттопыривает нижнюю губу.

Я больше не могу сопротивляться. Сдаваясь, пожимаю плечом.

- Ну, хорошо. Раз уж ты понравился Гленну, тогда ладно. Я поеду домой с тобой.

Бен даже не разрывает зрительного контакта со мной, когда протягивает руку в сторону Гленна, чтобы удариться кулаками. Гленн протягивает свою и они оба, не говоря ни слова, заканчивают представление.

Когда я прохожу мимо Бена и направляюсь на стоянку, я останавливаюсь и сердито щурюсь.

- Тебе придется многое объяснить мне. Многое. И ещё больше унижаться.

- Я в этом мастер, - соглашается Бен на мои условия, следуя за мной.

И ты должен приготовить мне завтрак, - добавляю я. - Мне нравится хорошо прожаренный бекон и перевернутая глазунья.

- Понял, - покорно отвечает Бен. - Объясниться, потом унижаться, потом обнажение-раздевание, яйца и бекон. - Он обнимает меня за плечи и ведет к своей машине. Открывает для меня пассажирскую дверь, но прежде чем я сажусь, он обхватывает мое лицо руками и целует меня. Когда он отстраняется, я шокирована количеством эмоций в выражении его лица после последних смехотворных пятнадцати минут. - Ты не пожалеешь об этом, Фэллон. Обещаю.

Надеюсь.

Бен целует меня в щеку и ждет, пока я сяду в его автомобиль.

Мое плечо сжимает чья-то рука и с заднего сиденья, после чего рядом со мной появляется лицо Гленна.

- Я тоже обещаю, - добавляет он, громко чмокая меня в щеку.

Когда мы выезжаем со стоянки, я смотрю в окно, из-за того что не хочу, чтобы эти три человека увидели слезы в моих глазах.

Потому что если честно, оскорбление Теодора, не просто ранило мои чувства - это был один из самых неловких моментов в моей жизни. Но узнать, что эти трое не раздумывая стали защищать меня, стоило этого оскорбления. 

С тех пор, как мы высадили Гленна и Эмбер, в течении почти целой мили в машине царит тишина. Фэллон смотрит в окно всю дорогу, а я мечтаю, чтобы она взглянула на меня. Знаю, что даже представить себе не смогу какую боль причинил ей в прошлом году, но надеюсь, она понимает, что я хотел сделать все правильно. Даже если это займет всю мою жизнь, я сделаю все правильно. Я тянусь и беру ее за руку.

- Я должен извиниться, - говорю ей. - Мне не следовало говорить...

Фэллон качает головой, тихо перебивая меня.

- Не забирай свои слова обратно. Думаю, это замечательно, что ты был честен с Теодором. Большинство мужчин слишком трусливы, чтобы сказать что-то подобное и другой без объяснений просто украл бы девушку у своего друга.

Она даже понятия не имеет, из-за чего я переживаю.

- Я извиняюсь не за это. Я извиняюсь за то, что никогда не говорил, что люблю тебя - вслух, так, чтобы эти слова были адресованы непосредственно тебе. Ты заслуживаешь больше, чем второсортное "я тебя люблю".

Фэллон молча смотрит на меня, а потом снова отворачивается к окну. Я оглядываюсь на дорогу, но затем кидаю взгляд в ее сторону. Я вижу улыбку на ее щеке, когда она сжимает мою руку.

- Если сегодняшние объяснения и пресмыкания будут достойными, у тебя появится еще одна возможность признаться мне в любви, прежде чем завтра ты приготовишь мне завтрак.

Я улыбаюсь, потому что без сомнения знаю, пресмыкания и завтрак останутся на десерт.

Это объясняет, чего я на самом деле боюсь. У нас есть еще по меньшей мере пятнадцать минут езды, поэтому я решаю сделать шаг и начать сейчас.

- Я съехал в прошлом году сразу после Рождества. Мы с Йеном разрешили Джордин и Оливеру остаться в нашем доме.

Чувствую, как ее рука напрягается в моей только от упоминания имени Джордин. Ненавижу это. Ненавижу, что это из-за меня и ненавижу, что так будет происходить всегда, всю оставшуюся часть нашей жизни. Потому что хочет Фэллон того или нет, Джордин - мать Оливера, а Оливер мне как сын. Они всегда будут в моей жизни, несмотря ни на что.

- Ты поверишь, если я скажу, что между нами все отлично? Между мной и Джордин?

Фэллон бросает на меня косой взгляд.

- В каком смысле отлично?

Я убираю свою руку и хватаюсь за руль, чтобы снять напряжение с челюсти.

- Я хочу, чтобы ты выслушала меня, прежде чем начнешь говорить, ладно? Потому что я могу сказать то, что ты не захочешь слышать, но мне нужно, чтобы ты все выслушала.

Фэллон молча кивает, так что я обнадеживающее выдыхаю.

- Два года назад... когда я занимался с тобой любовью... Я отдал тебе все. Сердце и душу. Но когда той ночью ты решила выбрать целый год без возможности снова увидеть меня, я не мог понять, что произошло. Я не понимал, как я мог почувствовать то, что ты не почувствовала в ответ. И это, блядь, было больно, Фэллон. Ты ушла и я сильно разозлился на тебя. Даже не смогу описать тебе, насколько ужасны были следующие несколько месяцев. Я скорбел не только по Кайлу.

Я смотрю прямо перед собой, потому что не хочу видеть, что мои слова делают с ней.

- Когда родился Оливер, это был первый раз, когда я почувствовал себя счастливым с того момента, как ты внезапно появилась перед моей дверью. И это был первый раз, когда Джордин улыбнулась, с тех пор, как умер Кайл. Поэтому следующие несколько месяцев, мы проводили с Оливером каждую минуту. Ведь он был единственным светлым лучиком в нашей жизни. А когда два человека любят кого-то так сильно, как мы любили Оливера, то между ними рождается связь, которую я даже не смогу объяснить. В течение следующих нескольких месяцев, Джордин и Оливер стали теми, кто заполнили большую часть пустоты, которую ты и Кайл оставили в моем сердце. И, думаю, таким образом, и я заполнил ту пустоту, что Кайл оставил в сердце Джордин. Когда между нами все стало развиваться, сомневаюсь, что кто-то из нас думал об этом, прежде чем это произошло. Но это случилось, и рядом не было никого, кто смог бы сказать мне, что однажды я пожалею об этом.