В 1906 году Литвинов открыл липовую контору в Париже и, выдавая себя за офицера эквадорской армии, стал заказывать оружие — патроны в Германии, винтовки в Италии, пулеметы в Дании, револьверы в Бельгии. Предпочитал браунинги калибра 7,65 миллиметра. В закупках оружия ему помогал болгарин Борис Спиридонович Стомоняков, который потом будет работать у него в Наркомате иностранных дел.

Приобрести оружие оказалось не таким уж сложным делом. Но как доставить оружие на Кавказ, где томились без дела боевые группы социал-демократов? Литвинов пытался действовать через болгар, уговаривал их:

— Оружие предназначено для армян, которые готовят восстание против нашего общего врага — турок.

Болгары ненавидели турок и согласились оказать содействие. Максиму Максимовичу помогли и боевики из Внутренней македонской революционной организации, это одна из первых террористических групп в Европе. 500 маузеров, 500 карабинов, девять пулеметов, три миллиона патронов и тонну динамита доставили в Варну, где стояла зафрахтованная им яхта «Зора». В ночь на 29 ноября 1906 года оружие погрузили на борт. К экипажу присоединилась группа боевиков под руководством Камо. Утром 29 ноября яхта под болгарским флагом снялась с якоря. Но 1 декабря во время шторма села на мель у берегов Румынии. Груз попал в руки румынских властей.

Неудача не повредила репутации Камо. Ему доверили другую важнейшую миссию — обеспечить большевиков деньгами. Социал-демократы не считали это грабежом, а называли «экспроприацией». Большевистским боевикам удалось провести несколько удачных «эксов» и захватить много денег.

В ноябре 1906 года Камо с товарищами ограбили почтовый поезд в Чиатури. Взяли двадцать одну тысячу рублей. Мало. Тогда Камо организовал свое самое знаменитое ограбление — в Тифлисе в июне 1907 года.

Тринадцатого июня тифлисская контора Государственного банка получила из Санкт-Петербурга 375 тысяч рублей пятисотрублевыми ассигнациями. Камо переоделся в офицера, его вооруженная группа рассыпалась по всей Эриванской площади. Боевики были вооружены бомбами, изготовленными под руководством самого Камо. Когда готовили взрывчатку, у него в руках взорвался капсюль и повредил глаз.

Около одиннадцати утра на площадь выехали два экипажа: в первом сидел кассир Государственного банка Курдюмов, который вез деньги, во втором — четыре вооруженных солдата. Сопровождал их эскорт из пятидесяти казаков.

По команде Камо его люди взялись за оружие. В казаков полетели бомбы. Кассир Курдюмов взрывом был выброшен из фаэтона. Испуганные лошади понесли, но Камо бросил им под копыта еще одну бомбу. Фаэтон опрокинулся, Камо схватил деньги и исчез. В перестрелке три человека были убиты, около полусотни ранены. Боевики захватили несколько сотен тысяч рублей — огромные в те времена деньги. Покупательная способность царского довоенного рубля была очень большой.

Тифлисский «экс» — своего рода шедевр политического терроризма начала XX века. Меры, принятые полицией, не дали никакого результата. Деньги спрятали под диваном директора Тифлисской обсерватории, где по странному стечению обстоятельств в качестве наблюдателя недолго трудился Сталин.

Большевикам очень нужны были деньги. Содержание партии стоило немалых средств. Пожалуй, тогда только Владимир Ильич и Надежда Константиновна не очень нуждались. Продажа отцовского имения позволяла вести в эмиграции достойный образ жизни.

Но воспользоваться украденными деньгами оказалось не просто. Деньги были в крупных, пятисотрублевых купюрах; их номера сразу же сообщили всем российским банкам. Расплачиваться этими купюрами было невозможно. Тогда их решили обменять за границей; благо в те времена рубль был свободно конвертируемой валютой. Большевики думали, что иностранные банкиры окажутся менее бдительными, чем отечественные, предупрежденные полицией.

Деньги вывезли в Париж. Поменять их поручили Литвинову. Обмен должен был произойти 8 января 1908 года сразу в нескольких городах. Сам Максим Максимович отправился в банк вместе со своей помощницей Фанни Ямпольской. Владимир Ильич и Надежда Константиновна с волнением ожидали исхода операции в Женеве.

«Я приехала к ним из России, — вспоминала Злата Лилина. — На вокзале меня встретила Надежда Константиновна и повела к себе домой. Меня ввели в маленькую швейцарскую квартирку из двух комнаток и кухни. Одну комнату, побольше, занимали Владимир Ильич и Надежда Константиновна, во второй комнате жила мать Надежды Константиновны. Надежда Константиновна и мать ее хозяйничали, сами стряпали. Обедали все вместе в кухне. Владимир Ильич проводил большую часть дня в библиотеке и в редакции большевистской газеты “Пролетарий”. Впоследствии, когда мы — Зиновьев и я — обзавелись квартиркой, тов. Ленин проводил время у нас за чтением газет».

Большевики недооценили царскую полицию, которая обратилась за помощью к европейским коллегам. Литвинова арестовали. Деньги, которые у него были с собой, конфисковали, но в причастности к ограблению его обвинить не могли. К тому же за российского единомышленника вступились весьма влиятельные французские социалисты. Его освободили и даже дали возможность немного поработать в Париже, чтобы он накопил денег на билет до Лондона. Литвинов перебрался в Англию, где прожил десять лет и женился.

Считается, что Максим Литвинов не стал жертвой массовых репрессий и умер в своей постели, потому что Сталин до конца жизни сохранял благожелательное отношение к боевому соратнику: экспроприациями на Кавказе руководил он сам.

Поскольку украденные в Тифлисе деньги обменять не удалось, Ленин распорядился остаток суммы просто сжечь, чтобы уничтожить следы. Так что кровавые труды Камо пропали даром. А его самого арестовали в Германии по доносу провокатора — одного из многих агентов охранного отделения полиции среди большевиков. Причем у Камо при обыске нашли чемодан с взрывчаткой и оружием.

Немецкие социал-демократы бросились на его защиту, подобрали ему умелого адвоката. Один из видных большевиков, Леонид Борисович Красин, который учил Камо обращаться со взрывчаткой, через адвоката посоветовал ему сыграть душевнобольного. Дабы избежать выдачи в Россию, где его ждала смертная казнь, Камо симулировал буйное умопомешательство. Однажды даже пытался повеситься в тюремной камере, но надзиратели вовремя вытащили его из петли. В другой раз вскрыл себе вены. И опять же надзиратели успели вызвать врача.

Немецкие врачи сочли, что он болен. Но его всё равно передали российским властям. Военный суд в Тифлисе отправил Камо на новую экспертизу. По настоянию врачей его перевели в психиатрическую больницу, откуда он бежал.

Камо переправили за границу, чтобы сбить полицию со следа. Но он стремился назад. Его душа жаждала бури. Он перебрался в Болгарию, потом в Константинополь, где хотел сесть на пароход, идущий в Батум. Его задержали турецкие власти, но отпустили. Он уехал в Афины и оттуда все-таки добрался до Кавказа.

В сентябре 1912 года Камо и его люди попытались ограбить почту на Коджарском шоссе. Это был настоящий бой. Погибли семь казаков и почти все его люди. Его самого арестовали, судили и приговорили к смертной казни. Но Камо повезло: он попал под амнистию, объявленную по случаю трехсотлетия дома Романовых. Смертную казнь заменили двадцатилетней каторгой.

В предреволюционные годы большевики добывали деньги, не стесняясь в средствах.

Важнейшую роль в финансировании партии сыграл Леонид Красин, остроумный и разносторонне одаренный человек. Он занимался не только нелегальной покупкой оружия и изготовлением взрывчатки. Он же, в частности, убедил миллионера и мецената Савву Тимофеевича Морозова и владельца мебельной фабрики на Пресне Николая Павловича Шмита пожертвовать большевикам огромные по тем временам деньги.

Николай Шмит в ночь на 13 февраля 1907 года скончался в Бутырской тюрьме, куда угодил за поддержку революционеров. Младший брат покойного Алексей Павлович отказался от своей доли наследства. Всеми деньгами распоряжались сестры Шмита Екатерина и Елизавета. Большевики вступили в борьбу за наследство. Она была долгой и аморальной, с использованием фиктивных браков.