Сэм потупился. Потом повернул голову к Джулии и кинул ей. Она легко встала и снова ушла в спальню.

- Вот тут-то и начинаются сложности, Алекс. Про Гарри нам ничего толком не известно. Я думаю, что и сам Мазель не был до конца уверен в том, что казнь настоящая. А может, наоборот, знал что делал, а всем внушал, что это игра.Только все сорвалось у них не потому, что вы... ну, не поучаствовали в казни должным образом. Просто эффект получился совершенно неожиданный.

Он не договорил, потому что из спальни появилась Джулия с чемоданчиком, а за ней шел, одетый как ему и положено, раввин. В руке у него был стаканчик с кофе, и нетрудно было догадаться, где он этот кофе взял. Сэм встал, как бы приветствуя раввина, но не сел обратно, а отошел к стене с Джимми и Билли. Зато раввин уверенно и спокойно уселся на освободившееся место, покосился на меня и безмятежно занялся кофе.

- Вы, конечно же, знакомы, - произнес Сэм, а раввин, не отрываясь от кофе, кивнул. - Так вот, дорогие мои, дело подходит к концу. Все происходит так, как и должно. Хотя и не совсем так, как я предполагал.

Он взволнованно зашагал вдоль стены, поглядывая то на нас, то на плакатики с быками-культуристами. Раввин допил кофе, потряс бумажный стаканчик над широко открытым ртом, роняя капли себе на бороду, потом скомкал стаканчик и, не зная, куда его деть, положил к себе на колени.

- Вы, Сэм, - сказал он, неловко повернув голову, - скоро останетесь один в этом сумасшедшем доме. Не знаю, как у вашего Мазеля, но у Шутника разбежались все дамы. Так он сам говорит. Если это то, чего вы добивались – радуйтесь. Но вообще-то сюда скоро поналезет куча всякого нехорошего народа: журналисты, полиция и прочие. Нужна вам эта головная боль? И учтите, я тоже уйду. В подвале у Шутника есть пара выходов в канализационные системы.

Сэм странно посмотрел на раввина, как будто не слушая его, а думая о чем-то своем. А может быть, просто не доверяя его рассудку. Мне же раввин показался совершенно нормальным, особенно сейчас, когда он принял свой прежний облик и не рассуждает о Великом Бизоне. Ментоловый холодок скользнул у меня по груди: получалось, что все эти реальности, как туман под порывом ветра, исчезнут вместе с хозяевами, а останется только заржавленный остов изначального Дома, где, возможно, совершено убийство, и я имею к этому, увы, самое непосредственное отношение. Тогда моя сумасшедшая черная луна начинает обращаться в кокарду на фуражке дотошного полицейского.

Тем временем Джулия напоминающим жестом пододвинула к Сэму чемоданчик. Он взял его, щелкнул замками, посмотрел в щель и улыбнулся.

- Не пугайте молодого человека, ребе. Ничего ужасного не будет. Я вам обещаю.

- Ну что вы мне можете обещать, Сэм? Или вы хотите, чтобы я верил вам, а не своим глазам? Даже мой Великий Бизон не предлагает верить ему на слово. А полицейские будут в доме не позже, чем через час-полтора. Как только народ очухается настолько, чтобы сообразить, что же здесь произошло.

Раввин рассмеялся и стал протирать очки полой своего засаленного пиджака. Я посмотрел на Сэма. Ну пусть он докажет, что все это ерунда, что Дом никуда не денется, что раввин псих, наконец! Но Сэм только задумчиво улыбался, баюкая в руках свой чемодан. Джулия вообще была безучастна к происходящему.

- Все очень просто. - наконец произнес Сэм, - Алекс боится, что на него повесят убийство Гарри; вы, ребе, не хотите оказаться в сумасшедшем доме, даже Джулия и то... Куда она денется, если Дома не будет? Надо сказать, что Мазель все-таки добился желаемого эффекта. Перепугались все, не исключая его самого. А страх... Эх, ребе, что там ваш Великий Бизон говорит о страхе?

- У стрелы - нет страха, у тетивы – нет страха, у руки – нет страха, у глаза – нет страха. Ищите его и, если найдете, убейте.

Раввин прислушался к себе и удовлетворенно кивнул головой.

- Хорошо сказано, ребе. Так вот. Я знаю, где искать этот страх, а самое главное, знаю, как его убить. Говоря попросту, как только в Доме не останется ни одного человека, Дом перестанет существовать. В буквальном смысле. То есть снаружи это будет все тот же многоэтажный дом, а вот внутри... Ничего хитрого: в этом чемодане - обычный дистанционный пульт. Нажимаешь кнопку, и все внутренние перегородки, кроме несущих, включая полы и потолки, в сильно покореженном и перемешанном виде лежат в подвале. Вот и все. Но... Тут есть большое «но». Так уж получилось, что пульт этот может сработать, только если человек, который нажимает кнопку, находится в самом Доме. Поэтому весь Дом разделен на три секции – первые семь этажей, потом следующие шесть и, наконец, оставшиеся три. Три раза нажать на кнопку и, именно в этом порядке, все внутренности сложатся как карточный домик. Да наш Дом и есть карточный домик. Ну вот. Мы на пятнадцатом этаже. Ну и... Вы понимаете. В принципе есть вариант попробовать забраться на крышу, но уверенности в том, что крыша устоит и не обвалится вниз, у меня нет. Все это было специально задумано так, чтобы ни у кого не возникло искушения подорвать Дом из мести или по глупости. Да видите, как все обернулось...

Я посмотрел на Джулию. Она все с тем же отсутствующим видом сидела на полу. Слышала ли она хоть что-нибудь? Раввин комкал в руках свой бумажный стаканчик, но совсем не нервно, а погрузившись в себя. Возможно, беседовал со своим Великим Бизоном.

Вся эта история, ее завязка и развязка... Выводы - простые и очевидные, как разгадка любой тайны - упорно стучались в мой отвердевший лоб. Но... Какая, к черту, разница, почему и что именно происходит в Доме! Вот передо мной трое людей, и я не знаю, кто из них более сумасшедший. А может быть весь Дом заселен больными людьми? Говорил же что-то такое Сэм, еще там, в лабиринте. Или это был не он, а Мазель? И вот сейчас милый и доброжелательный Сэм объясняет, что кто-то должен стать самоубийцей и обрушить Дом, потому что... потому что вся эта история зашла слишком далеко. Я поймал себя на том, что уже и сам не чувствую себя нормальным: я ведь тоже часть Дома, и мои пляски под черной луной...

- Не верю я во все это, - раввин оторвался от комка бумаги и посмотрел на меня. Огромные глаза медленно двигались в черной раме оправы. - Даже если Сэм и вправду думает, что может все взорвать, это еще не значит, что взрывчатка существует. У них же все так наверчено, что... На самом деле, как не крути, а все ерунда одна. Он говорит, что я сумасшедшего дома боюсь. А хотите, я сейчас эту кнопку нажму? Прямо сейчас? И ничего не будет. Кончились фокусы! Надо уходить. Пока Мазель нас тут не накрыл. У того еще большая каша в голове. Я в него из лука стрелял. Да все никак.

Сэм печально смотрел на раввина. Потом как кошка, почуявшая мышь, резко повернул голову в сторону двери. Я тоже прислушался. Несмотря на отделявшие нас от входной двери коридор и тамбур, отчетливо доносились голоса людей. По-моему, дверь толкали и толкали сильно. Раввин тоже услышал это и торжествующе поднял палец. Сэм сначала кинулся в коридор, но, с полдороги, метнулся ко мне и схватил за руку.

- Быстро, за мной. Джулия! Скорее!

Он почти поволок меня в спальню. Джулия шла следом. Она быстро откинула одеяло на старухиной постели, одним рывком сбросила с себя майку, под которой ничего не было и, чуть замешкавшись, стянула шорты. Сзади послышалось уханье раввина. Я еще и не понял, что происходит, а Джулия уже расстегивала мои джинсы. В ее чуточку нервозной деловитости не было ничего эротического. Да и какая тут эротика! Я сообразил, что мы сейчас ляжем с ней в постель, и это почему-то нужно Сэму для того, чтобы отвлечь Мазеля. Сэм помог мне выпутаться из майки. Джулия плюхнулась в постель, укрылась и приподняла одеяло в ожидании меня.

- Ну давайте, не подведите, - Сэм уже тащил раввина к балконной двери и исчез. Входную дверь еще не сломали, но уже доламывали. В паузе между ударами Джулия повернулась ко мне лицом. Глаза ее странно блестнули и не мигая смотрели на меня. Она улыбалась, но не мне, а чему-то внутри себя. Кажется она даже что-то шептала.