- А ну-ка стой! Тебе говорю – стоять!
Я замер – по его голосу можно было предположить, что в меня целятся, по крайней мере, из ружья. Никогда еще моя спина не казалась мне такой широкой. Видимо, стремясь предельно сузить мишень, в которую она превратилась, я начал поворачиваться к Гарри боком. Но еще не закончил движения, как услышал женский вопль (с Гарри была и Джулия), потом еще один и, когда я, наконец, повернулся к двери лицом, она с грохотом захлопнулась. И как раз вовремя – мгновением позже в дверь, как раз на уровне груди, с хищным звуком ударила стрела - знакомая стрела с оперением.
Я еще не успел толком понять, что же происходит, как здоровенная рука, вынырнув сзади, вцепилась в халат и рывком утянула меня в окно. Но, даже для раввина, я оказался тяжеловат, и мы оба упали. Раввин крякнул – я попал в него локтем, - потом легко отодвинул меня и, отдуваясь, встал. Света из открытого окна было достаточно, чтобы разглядеть, что он почти не изменился, исчез только головной убор вождя краснокожих.
- Ну что, порожденье обезьяны, я еще когда говорил тебе, что здесь не место для прогулок. К счастью, у Великого Бизона есть не одна стрела. И если в прошлый раз я и промахнулся, то уж Великий Бизон никогда не промахивается. Понимаешь? Ну все, пошли отсюда. Великий Бизон на стороне всех, потому, что он ни на чьей стороне. И стрел у него хватает.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
У Сэма было странное ощущение: его Дом - придуманный, созданный им маленький и невероятный мир - зажил сам по себе. Это было как раз то, чего ему и хотелось, но... Погрузившись в него, Сэм, в отличие от остальных обитателей, был вынужден изредка выныривать в большой мир с его единственной реальностью. Кроме того, что несоответствие этих миров мучительно резало мозг, возникали проблемы, с которыми не было ни сил, ни желания бороться.
Однако все как-то обходилось. Время от времени к нему являлся его поверенный, всегда с недовольным лицом взрослого человека, идущего на поводу у капризов нездорового ребенка. Сэм плохо слушал его объяснения, совсем ничего не понимал в бумагах и счетах, которые подписывал и вяло кивал на все предложения. Финансовая сторона происходящего не укладывалась в его голове. Деньги, которые он выиграл, были просто Большими Деньгами, и их бесконечная величина никак не вязалась со счетами, процентами c капитала и колебаниями на бирже.
Поэтому, когда однажды вместе с адвокатом в его маленьком кабинетике под крышей появился мистер Мазель, Сэму пришлось болезненно сосредотачиваться, чтобы понять, зачем к нему привели этого маленького и очень худого человека.
Безликий и насупленный, поверенный говорил в этот раз долго. Ситуация, как понял Сэм, сложилась почти катастрофическая. Его, Сэма, оказывается, уже давно предупреждали, что безответственное разбрасывание средств, кратковременные вклады с низким процентом, а также, увы, существующая налоговая политика, привели к тому, что на сегодняшний день, после выплаты накопившихся задолженностей, денег у Сэма почти совсем не остается. Что это означает, объяснять не приходится: банкротство, выселение из дома и его продажа. А дальше - только пропасть и, не имеющие уже смысла, сожаления.
Сэм поежился. Дом, который он давно уже не считал своим, а, скорее, сам ощущал себя его частью, оказывается, зависел от принятых им решений, от ненадежного внешнего мира и от бесконечного количества непонятных вещей в нем.
Но, многозначительно заметил поверенный, к счастью, существует путь, позволяющий избегнуть крушения. Именно поэтому он и позволил себе привести к Сэму мистера Мазеля. Чувствовалось, что он безусловно гордится найденным выходом из положения и видит себя благодетелем и Сэма, и мистера Мазеля. Конечно же, многое зависит и от самого Сэма (тут маленький человечек усердно закивал головой), и от того, насколько все это подходит организации, которую представляет пришедший господин.
На вопрос Сэма, кого же он представляет, Мазель покосился на поверенного, словно они были в сговоре, и уклончиво ответил, что сначала хотел бы осмотреть дом и убедиться в его пригодности для целей организации. Если дом ему подойдет, торопливо продолжил он, то, конечно, все финансовые заботы они возьмут на себя, оставив в доме все по-прежнему, а Сэму - его прежнюю должность. Какая, собственно, у него должность, Сэм не знал, но спорить не стал, а снова повторил вопрос о таинственной организации мистера Мазеля.
Поверенный, слегка раздраженно, заверил, что его репутация не позволила бы ему втягивать клиента ни в какие сомнительные дела. И если ему было доверено распоряжаться миллионами Сэма, которые, увы, оказались столь бездарно растрачены не по его вине, то уж тем более можно положиться на его рекомендации. Сэму оставалось только пожать плечами.
Сэм с Мазелем (поверенный идти отказался) отправились в Центр, и по дороге оживившийся гость задал множество вопросов. Сэм чувствовал, что Мазель уже подготовлен к тому, что увидит. Это было странно: поверенный никогда не соглашался пройтись по дому, даже из любопытства.
- Ну, - сказал Мазель, - у нас есть свои источники информации. И не подумайте, что мы просто пытаемся воспользоваться вашим положением. Я уже давно собирался прийти побеседовать. Только вот связаться с вами непросто. Ну а сейчас ваш поверенный, когда я высказал ему свои соображения, охотно взялся мне помочь.
Мазель был одет в безупречный костюм преуспевающего бизнесмена, улыбался и вел себя довольно раскованно, но почему-то Сэму было немного жаль этого человека. Пожив в Доме и перестав ориентироваться в чем-либо практическом, рациональном, как слепой обострившимся слухом, он интуитивно ощутил в Мазеле тоску, страх и неуверенность. Что-то тут было не так. Хотя, подумал Сэм, а как – так? Все мы немного не те, за кого себя выдаем.
Он показал Мазелю «Улитку» и «Пароход», потом, через «Блуждающий лабиринт», провел в «Тронный зал», и даже предложил спуститься в подвал к «Белому кругу». Но Мазель замотал головой. Достаточно, вполне достаточно, не хочется лезть в подвал, да и нет нужды. Он считает, что все, что он уже увидел, вполне подходит. Осталось только завершить ряд формальностей, подписать бумаги и…
- Секундочку, а как же обьяснения? Хотелось бы понять, что вы собираетесь делать с Домом и его обитателями. Выбора, как я понял, у меня нет, но все же.
- Да уж, выбора у вас и в самом деле нет. Но я уже сказал, что мы не собираемся ничего менять в этом доме. Просто сюда, к вам, мы подселим еще несколько человек. На тех же условиях. А, кстати, сколько всего здесь живет народу?
Он не удивился услышав, что Сэм и сам точно этого не знает.
- Не страшно, к вам придет только десять-пятнадцать новичков, не больше. Думаю, что для них места хватит. Мы ведь почти никого не встретили за все это время. Значит у вас тут не тесно.
Мазель помедлил, давая Сэму время неопределенно кивнуть, и с улыбкой, из-под которой высвечивала тревога, спросил:
- А что, есть у вас какие-нибудь ритуалы приема в вашу… э-э… коммуну? Что-нибудь таинственное и мистическое?
Сэму показалось, что он разочаровал Мазеля, объяснив, что нет никаких ритуалов, да и вообще никакой особой таинственности, просто человека впускают в Дом, а дальше он сам решает, где и, главное, как он будет существовать. Только не полагается брать с собой часы, календари и телефоны.
- Ну, здесь нам придется кое-что изменить, - протянул Мазель и тут же замахал руками, чтобы Сэм его не прерывал его. - Послушайте, Сэм, ведь я могу вас так называть, правда? Изменения никак не отразятся на вашем Доме, я обещаю. Наоборот, станет еще интересней. Ну, не можете же вы бесконечно крутиться по этим лабиринтам и ловушкам. Вам нужны новые люди, новые реальности. Если я правильно понял ваши объяснения, то, как профессиональный психиатр, могу гарантировать, что еще полгода-год вы сами пришли бы к тому, что я вам сегодня предлагаю. Только через полгода у вас уже не будет этого Дома.
