Он уже почти знал, что сейчас случится. Но, тем не менее, когда Джо начал поворачиваться в дверях, а маленький продавец пружинисто перескочил через стойку прилавка, ужас и неотвратимость того, что он видел сейчас перед собой, свинцом (тем, еще не выстреленным) придавили Сэма. Он начал медленно опускаться на колени.

Возможно, именно это движение и спасло ему жизнь, потому что маленький продавец два раза выстрелил в Джо, метнулся к выходу, а на пороге, обернувшись, послал пулю и ему, Сэму. Но голова Сэма и его колени двигались в этот момент вниз и пуля пролетела где-то высоко. Продавец исчез.

Сэм и не заметил, как Джо упал. Он только увидел, что тот лежит в какой-то очень обыкновенной позе прямо на нечистом полу. И если бы не кровь, казавшаяся коричневой на черной ткани пиджака, Сэм легко поверил бы, что Джо пришла в голову такая дикая идея – полежать посреди магазина.

Джо пошевелился, и это вывело Сэма из оцепенения. Он, как был, на четвереньках, ударяя колени о жесткий пол, подскочил к лежащему. Тот чуть приподнял голову, посмотрел в сторону двери, а потом то ли оскалился, то ли улыбнулся, широко раскрыв рот. Почти так же, как тогда, когда кричал на Сэма.

- Ну чего, все что ли? А может еще и нет, а? Ну, чего смотришь? Чего смотришь, вали отсюда!

- Но вам... Вам нужна помощь!

- Нужна, только не твоя, идиот. Говорю тебе – сматывай!

Сэм, опять подчиняясь этому человеку, начал медленно подниматься с колен. Джо со стуком откинул голову на пол и, прищурившись, всматривался в неслепящий неоновый свет. Сэм испугался. Он никогда не видел умирающих людей. Но Джо не умер. Он неловко подвинулся, сунул руку в карман и протянул что-то Сэму.

- Это тебе, на память.

В руках у Сэма оказалась знакомая золотая зажигалка и листок бумаги – голубой клочок с желтыми разводами. Джо снова широко оскалился:

- А старуху я тогда от души отделал. Приятно вспомнить, даже сейчас. И еще: лотерейный билет. Тоже тебе. Я купил, но, может, тебе повезет. Говорю – таким как ты только в этом и везет. Проверь обязательно, слышишь? Там пятьдесят миллионов выигрыша. Ну вот. А теперь быстро отсюда! Быстро!

Двигаясь как автомат, Сэм забрал подарки и вышел из магазинчика в темноту улицы. Там было совсем тихо, и огни в окнах горели по-прежнему спокойно и уютно, как будто ничего не случилось.

Дальнейшее Сэм припоминал довольно смутно. И сирену, и полицейских, подхвативших его сзади почти у подъезда, и кабинет следователя. Из полицейского участка он выбрался только под утро, что-то там подписав. Остался ли жив Джо, он как-то забыл спросить у полицейских, а потом так и не узнал. Слишком необычным оказался для Сэма этот пятничный вечер. Но только на этом неожиданности не закончились. Через несколько дней, придя в себя окончательно и даже ощутив некоторую гордость за свою отчаянность, Сэм обнаружил в кармане зажигалку и билетик лотереи. Зажигалку, поскольку не курил, положил обратно в карман пиджака, который спрятал подальше. Жарким летом черный пиджак не нужен. На билет долго смотрел, потом решил, что проверить его будет выполнением какого-то долга по отношению к сгинувшему бандиту. Что аккуратно и сделал в тот же день. Дальше все опять понеслось вскачь, кувыркая и подбрасывая обмягшего Сэма. Так необычно доставшийся ему билет - жалкая помятая бумажка - выиграл пятьдесят миллионов.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кажется, я спал. Во всяком случае, совершенно онемевшая нога свидетельствовала о том, что забылся я, как минимум, часа на три, если не больше. Я все так же сидел в кресле, вернее, полулежал, подогнув ногу, за что она, похоже, и отказалась от меня. С трудом встав, я поволок свою ногу в ванную; ни зубной щетки, ни полотенца – ничего себе, богатенький домик! Видимо, автоматизм этой утренней процедуры потянул за собой следующий этап – мне захотелось есть. Я вернулся обратно в комнату. Дверь, через которую меня привели, помнится, закрыли на ключ. Очередная идиотская ситуация. Хорошо, если за мной вскорости придут. А если нет? Ломиться в дверь? Да хрена ли в конце-то концов, жрать хочется! Я уж было совсем собрался ударить обеими кулаками в дверь и громко позвать, но в эту самую секунду сообразил, что не помню, как зовут приведшую меня сюда даму. Я как-то не сконцентрировался на ее имени, было много отвлекающего в тот момент, когда он представил… Тут я сообразил, что и его имени не задержал в памяти. Нет, конечно, это не гипноз, просто имена не казались главным в тот момент, вот я и не… Ну что, попробовать помедитировать? Обычно напряжением то ли воли, то ли памяти я могу восстановить забытый номер телефона. Но имя… Я напрягся и представил себе ее. И почему-то в тот самый последний момент перед ее уходом. Вот некстати, черт! Вместо ее имени всхрапнул и зазвонил внутренний мой будильник, доходчиво и непререкаемо указывая: утро наступило. Но его же, будильника, колючие стрелки безжалостно полоснули и по желудку. Есть, пить, курить. Причем есть не обивку этого кресла и пить - не воду в туалете. Я оглядел комнату и безнадежно пошел к двери. Вдруг само собой всплыло имя - Джулия… Кажется, Джулия. Я представил себе, как славно это будет выглядеть по ту сторону двери – рвущийся на волю индивид с плохой памятью, выкрикивающий какое-то постороннее имя. Эта история пытается безжалостно дохлебать остатки моей уверенности в себе, заполняя высвободившееся место подлой рефлексией. Ну уж нет, голодать не буду! Мне обещали кормежку, в конце-то концов! Решительно схватившись за ручку, я резко дернул ее вперед-назад. Хорошо еще, что дверь открылась на меня тяжелее и медленнее, чем сработало мое желание выжить и не покалечится. Я успел убрать и нос, и ногу. Оп –ля! За дверью, шагах в трех от меня, стояла моя Возможно-Джулия. Улыбалась ли она, я не заметил, ибо сила моего права на кормежку, совсем не израсходованная на дверь, вынесла меня к ней.

- Доброе утро, – почти агрессивно сказал я, – а нельзя ли выпить кофе с чем нибудь?

- Добрый вечер, – сказала она мне почти так же агрессивно, и секундой позже я отметил это несоответствие в приветствиях.

- Я что, сутки почти проспал?

Разогнавшись, я продолжал говорить в хамоватом тоне, и мне это понравилось. Тем более, что она приняла его совершенно естественно.

- Нет–нет, ты спал часа три.

- Послушайте, я без часов, но по моим ощущениям…

Тут я не удержался и хмыкнул, и впрямь ощутив свой будильник. Она молча и как бы понимающе отстегнула с запястья и протянула мне мои часы, забытые в ванной. Не попорченный битумом циферблат показывал семь минут первого. Я взглянул на нее. Она по-прежнему была в длинном платье, только теперь из-под декольте нахально высовывался белый лифчик. Ну да часы можно было и перевести. И вообще мне обьяснили уже, что я -кролик, которого теперь, кажется, начинают вытягивать из-за спины на потеху почтенной публике. Она, очевидно, уловила, о чем я подумал, улыбнулась и дернула головой.

– Ну, пойдем поужинаем.

Только двинувшись за ней по знакомому коридору, я почувствовал, что начинаю привыкать к очаровательному несоответствию места действия с моим нарядом. Чем плох этот мой халатец? Возникшее с ходу дурашливое настроение, не снижая оборотов, запарило где-то на уровне груди, которую я непроизвольно выгнул сейчас почти молодецки. Мы снова двигались то вверх, то вниз, и я уж решил, что возвращаюсь в ту первую, пропахшую сигарой комнату. Но где-то мы свернули не туда и снова прошли вдоль цепочки кабинетных дверей. Я подумал, что если она приведет меня сейчас в залу, полную народа, я, пожалуй, приму это как должное.

Мы вошли в помещение, длинное и пустое, как ангар без самолета. У дальней стены я разглядел что-то вроде стола из нержавеющей стали с отверстиями для судков, какие можно увидеть в дешевых буфетах. Рядом стоял блестящий бак с черным пластмассовым краником – видимо, кофе. Ага, здесь меня будут кормить! Я ускорил шаг: есть очень хотелось. Однако этот естественный порыв был прерван в самом начале. И не подружкой моей. Просто слева от себя я увидел окно. Правда, оно было закрыто тяжелыми темными портьерами, сдвинутыми почти наглухо. Почти. Но не совсем. В щелку между половинками явственно был виден свет. Яркий дневной свет. Ах вы, мистификаторы! Я резко изменил направление движения, шагнул к окну и дернул за штору. В лицо ударило отраженным от соседнего дома солнечным светом. Трудно было понять, который час, но где-то около полудня, судя по яркости солнца. В доме напротив на уровне моего окна был балкон. Обычный балкон с цветами в пластиковом ящике. Вот так вот. Попались на дешевом вранье! Добрый вечер, плавно переходящий в полдень. Похоже, что и часы мои переведены не были. Зачем? А вот про окна забыли. И эта ерунда резко и неуклюже оборвала тот мотив, то идиотское чудо, в которое я еще вчера вечером был вовлечен. Даже стоящая за моей спиной женщина показалась мне разгаданной и поувядшей. Чувство облегчения и разочарования опустило мою душу на землю, вернее, даже под нее – я вспомнил, что у меня, в кармане оставшихся где-то там джинсов, нет денег на метро. М-да, кролик вместе со зрителями видит, откуда его в самом деле вытащили. Ну и что? Теперь поем и поеду потихонечку домой, копперфильды несостоявшиеся... Я обернулся, наконец, к моей даме. Она по-прежнему улыбалась, лифчик белый и какой-то пуритански закрытый высовывался из прорези декольте еще больше.