Однако не следует путать этот прием управления с требованиями публичных извинений, которых часто добивается в конфликте «победившая» сторона. Так, человек, подвергшийся публичному осмеянию или оскорблению в присутствии свидетелей, требует, чтобы обидчик принес публичные извинения. К ним часто прибегают при разрешении детских или педагогических конфликтов. Здесь публичные извинения служат способом наказания. Если Юлю или Валеру, которые отстаивали чьи-либо права или правоту в конфликте, вынудить просить извинения в присутствии других ребят у какой-нибудь Марии Ивановны или Людмилы Анатольевны, то тем самым они утрачивают собственное достоинство, окончательно признают свое поражение.

Одно только знание этого варианта мало что дает людям. Необходимо правильно рассчитать время и быть достаточно убедительным, уметь противостоять антиманипулятивным приемам. Стремясь к примирению, молодой человек на вечеринке в присутствии друзей просит прощения у приятеля или девушки, называя себя «подлецом, тряпкой, скотиной» и прочими подобными эпитетами. Но в ответ слышит: «Ты что, думаешь, сказал «Я — подлец» и все, как будто ничего не было? Ну, нет. Твои слова так же много стоят, как пустая коробка из-под обуви. Отойди! Не желаю иметь с тобой никаких дел!» В подобной ситуации необходимо срочно решать, стоит ли упорствовать и продолжать публичное покаяние или же нужно срочно поменять тактику поведения и опробовать другой вариант управления: например, обидеться или попытаться оправдаться, свалив все на так называемого козла отпущения.

Козел отпущения, или искупительная жертва, — это прием более сильного противника участвующего в конфликте.

Когда в конфликте для одной из сторон возникнет реальная угроза поражения, то для управления ходом взаимодействия можно прибегнуть к поиску виноватого, или козла отпущения — человека или предмета, на которого можно свалить вину за случившееся. Этот человек не обязательно должен быть слабым и беззащитным, напротив, он может быть защищен возрастом, положением и быть недоступным для наказания.

Например, родители оставляют детям по куску торта на десерт. Старший из ребят, обладая недюжинным аппетитом, съедает все, нисколько не заботясь о последствиях. После обеда, когда выясняется факт пропажи сладкого угощения, младшие набрасываются на него не только с упреками, но и с кулаками. Старший тут же придумывает и рассказывает нападающим следующую историю: «Вы что, малышня, а ну-ка тихо! Да очень нужен мне ваш тортик! Как же! Просто у меня в животе живет гномик. Вот он мне и шепчет: «Дай мне тортика, Толя, дай мне тортика». Ну я ему дал сначала половину. А он не отстает, еще просит. Так и съел все три куска. Да и то не успокоился. Вот послушайте, он и сейчас в животе возится». Малыши дружно прикладывают головы к животу старшего брата. «Не мог лее я гномику отказать. Ведь если не дать ему то, что он просит, он может большие беды натворить: стенки маркером пачкать, котлеты со сковороды таскать, пятки по ночам щекотать и даже заводные машинки глотать. Лучше уж его не сердить. Не то еще выберется из живота и натворит бед. А так — съел торт и порядок!»

Конечно, гномик, живущий в животе старшего брата, недоступен для какого бы то ни было наказания. Но иногда мнимый виновный отдается на расправу, и наказание бывает мизерным по сравнению с той мерой ответственности, какую должен был понести истинный виновный — участник конфликтного взаимодействия.

Разберем другой пример.

Две фирмы заключают между собой контракт на поставку необходимого сырья и материалов. Сроки поставок срываются по различным обстоятельствам. Одна из сторон несет колоссальные убытки и предъявляет другой стороне требование возместить моральные и материальные издержки. А в ответ она получает заявление, в котором фирма-поставщик обещает разобраться и устранить произошедшее недоразумение. По прошествии определенного времени фирма-производитель посылает ответный документ, в котором уведомляет своих партнеров, что груз был отгружен своевременно, но по причине халатности такого-то исполнителя отправлен в другое место, за что означенный исполнитель получил выговор и был подвергнут штрафу в размере 50% от его заработной платы.

Инцидент, казалось бы, исчерпан. Но выговор, по сравнению с нанесенными потерями, — плата до смешного мизерная. Руководство фирмы-поставщика действительно виновно в случившемся, а возможно, воспользовалось этим обстоятельством в личных корыстных целях. Но оно не несет никакой ответственности, и только судебное разбирательство (и то не всегда) может положить этому конец.

Вариант поиска виновных хорош еще и тем, что позволяет конфликтующим сторонам получить временную передышку, потому что поиски требуют времени, в течение которого «наезжающая» сторона вынуждена прекратить свои действия.

Прием поиска козла отпущения постоянно используется в разрешении производственных конфликтов и судопроизводстве. Для этого конфликтующие стороны обращаются к помощи специально приглашенных адвокатов, чьей задачей и является нахождение вышеназванного животного и чьи услуги весьма неплохо оплачиваются. Если к этому варианту управления прибегают профессионалы, то их называют пройдохами и ловкачами именно за умение избегать наказания за счет других людей.

Однако козлов отпущения не следует считать несчастными жертвами. За понесенные потери им перепадает не так уж и мало. Например, увольняют члена административного совета предприятия, чтобы остановить движение протеста работников, погасить вспыхнувший конфликт; ему выплачивается выходное пособие, позволяющее безбедно существовать не один год. Так что услуги козлов отпущения тоже неплохо финансируются. Даже в бытовых конфликтах возможность прибегнуть к Помощи лица, на которого сваливают вину, требует расплаты, если не материальной, так моральной. И сам субъект испытывает страх, что его махинации раскроются, и тот, на кого была возложена ответственность за возникшие распри и неувязки, имеет моральное право впоследствии взыскать должок, как с той, так и с другой стороны.

Затянувшиеся конфликты неплохо разрешать с помощью человека, которому доверяют обе стороны. Это может быть лицо стороннее и незаинтересованное, может быть специально приглашенный эксперт, просто всеми уважаемый человек или, напротив, простодушный малосведущий субъект, даже ребенок. Для обращения к нему требуется обоюдное согласие конфликтующих сторон.

В сказке «Два жадных медвежонка» в качестве третейского судьи выступает хитрая лиса, которая берется разрешить спор и разделить сыр между братьями-медвежатами, ссорящимися из-за взаимной подозрительности и жадности. Раздел сыра, предмета конфликта, лиса осуществляет таким образом, что львиная доля продукта достается ей самой, а братцы лишь смотрят, как она целеустремленно равняет их доли.

В супружеских конфликтах судьей часто выступает ребенок. «Нет, ты скажи, сынок, имеет отец право выпить кружку пива с друзьями?» — «Вот, вот, скажи, сын, что когда у мужчины есть семья, он не сидит с утра до вечера в пивной, а думает о своей жене и детях». Конечно, такой «судья» вряд ли может принять объективные или взвешенные решения, но само обращение к нему позволяет управлять ситуацией.

Однако нередко решения третейского или независимого судьи являются очень мудрыми, и обращение к нему восстанавливает пошатнувшуюся справедливость. Управление конфликтным взаимодействием заключается уже в том, что субъект, выступающий в роли судьи, поочередно выслушивает противоположные стороны, не позволяя им перебивать или конфликтовать друг с другом. Во время ссоры или спора добиться этого невозможно. Иногда в такие моменты люди осознают, чего, собственно, от них добиваются представители противоположной стороны и чего хотят они сами. Поэтому обращение к третейскому судье способствует большей осознанности, взвешенности и разумности поступков людей, вступивших в конфликтное взаимодействие друг с другом.