— Тебе показалось. Что позабыли здесь полицейские?

— Это может быть ловушка.

— Бессмысленная ловушка из полицейских машин, — сказал Марч, включил парковку, но не заглушил мотор. — Нужно пойти посмотреть, на месте ли он.

— Верно.

Дортмундер вышел из машины и пошел пешком на другую сторону дороги, там, где должен был упасть чемодан. Однако его там не оказалось. Он все больше отдалялся от путепровода, затем посмотрел наверх и увидел Кадиллак зажатого с двух сторон полицейскими машинами. Ну, по крайней мере, одна точно выглядела как полицейская. Та, что впереди, без опознавательных знаков, но под лобовым стеклом виднелся мигающий красный свет.

— Угу, — пробурчал Дортмундер и вернулся к Мустангу.

Присев на переднее сиденье, он поделился новостями:

— Две полицейские машины. И Кадиллак.

Марч втопил передачу.

— Нет. Мы не можем уехать.

— Почему нет?

— Если это ловушка, то они в курсе как мы попытаемся уйти. Но если мы останемся здесь, то можем оправдаться простым совпадением, типа двое парней остановились, чтобы посмотреть карту. У нас есть карта?

Марч включил парковку.

— Даже не знаю.

Дортмундер посмотрел в бардачке и нашел дорожную карту.

— Иллинойс? — прочитал он.

— Не спрашивай меня, — сразу же отозвался Марч. — Я просто взял тачку со стоянки. Номерные знаки, которые я снял, тоже были из Джерси.

— Неважно. Дорожная карта — это дорожная карта, — произнес Дортмундер и открыл карту.

Он и Марч некоторое время изучали шоссе Иллинойса.

Тем временем наверху Кирби удалось, наконец, рассказать о похищении ребенка. Второй патрульный связался по рации с участком, чтобы те подтвердили информацию. Дакбанди стоял и хмуро взирал на Кирби в происходящем хаосе. Кирби рвал и метал по многим причинам. Харрингтон все это время подпрыгивал на заднем сиденье и повторял:

— Убери их! Убери их!

— Делаю все возможное, — прошипел сквозь зубы Кирби. — Все что могу.

Вернулся второй офицер.

— Все в порядке, — сказал он, кивнул и улыбнулся Кирби улыбкой Клинта Иствуда, жесткой, мужественной и почтительной. — Извините за остановку.

— Просто убирайтесь отсюда, — завыл Кирби.

Патрульным такое поведение пришлось не по душе. Каждый направился к своей машине, на ходу поправляя шляпу, ремень, брюки и галстук. Каждый сел в свое авто, каждый выключил свои мигающие огни и наконец-то убрался к черту.

— Наконец-то. Все в порядке, мистер Харрингтон.

— Я не воспользовался своими связями, — начал Харрингтон. — Я сделал так, как вы просили, потому что вы — профессионалы. Но я заявляю вам прямо сейчас, что у меня есть влиятельные друзья в Вашингтоне. И, судя по всему, я вынужден буду связаться с ними.

— Да, сэр, — произнес Кирби.

Дортмундер открыл дверь Мустанга:

— Пойду еще раз посмотрю и проверю или они еще там.

— Конечно.

Харрингтон вышел из Кадиллака, держа чемоданчик в руке, и направился к перилам.

— Мистер Харрингтон, — кричал позади него Кирби.

Он повернулся и раздраженно спросил:

— Что еще?

— Это не тот чемодан.

Харрингтон взглянул вниз. Да, действительно, то был его кейс с документами.

— Боже мой. Хорошо, что я не выбросил его, в нем хранятся очень важные документы.

И он торопливо открыл дверь, положил кейс, взял чемодан и снова подошел к ограждению. Женщина по телефону особо подчеркнула: они не должны слоняться неподалеку и проявлять излишнее любопытство. Их задача — это сбросить чемодан и уехать. Так Харрингтон и сделал. Он избавился от груза, даже не взглянув, куда тот упал, и вернулся в Кадиллак.

Как только Дортмундер выглянул из-под эстакады, сверху ему на голову приземлился чемодан.

— Аучь, — воскликнул Марч, когда увидел через окно что произошло.

Дортмундер и чемодан лежали рядышком на асфальте. Ни тот и ни другой не двигался. Марч включил передачу, подъехал, поставил на ручной тормоз и загрузил Дортмундера. Затем забросил чемодан на заднее сиденье и направился в их укрытие.

— МНЕ ОЧЕНЬ жаль, — извинялся Джимми. — Я уверен, что мой отец сделал это не нарочно.

— Нда, хорошо, — ответил Дортмундер. — Просто забудь, ладно? Аучь!

— Держись, — сказала Мэй. — Мне нужно смыть кровь.

Они вернулись в дом. В камине снова теплился огонь. Он и еще три керосиновые лампы освещали комнату. Джон сидел на складном стуле, а Мэй промокала влажной тканью рану на голове, подготавливая ее к повязке, которую Марч вот-вот должен принести из аптеки. За столиком сидели Келп с мисс Марч и увлеченно пересчитывали стопки денег. Энди ликовал.

— Мой отец немного рассеян. Правда.

— Я сказал, забудь.

— Не волнуйся, Джимми, — успокаивала Мэй. — Никто и не обвиняет твоего отца. Это всего лишь несчастный случай.

— Ей-богу! — радовался Энди. — Вся сумма!

— Так и должно быть, — поддержала мама, — в конце концов, мы это заслужили.

Вошел Марч. За его спиной быстро мелькнул сельский пейзаж в бликах осеннего заката. Мужчина закрыл дверь — комната погрузилась в легкий полумрак — и протянул сверток Мэй:

— Все в порядке. Меня уже узнают в поселке, — было заметно, что это ему даже нравилось.

— Стэн, здесь вся сумма, всё до последнего цента, — не мог нарадоваться Энди.

Марч кивнул:

— Отлично, — согласился он, но в голосе не слышалось особого энтузиазма.

Ни успех, ни поражение не могли поразить его. Он был прирожденным водителем, для него цель являлась уже наградой. Участие в ней — половина удовольствия. И уже неважно, как ты ведешь игру, выигрываешь, или проигрываешь.

— А знаешь, от чего я чертовски устала? Мне надоело жить в этом паршивом доме. Это дом как мечта арендодателя: нет отопления, нет горячей воды, ни электричества, ни телефона, да и туалет работает через раз. Такие удобства я могу найти и в Нью-Йорке, но буду ближе к культурным удобствам — высказалась мама Марча.

— Мы уезжаем сегодня вечером, — сказал Келп. — Мы разгрузим…

— Нет, — коротко возразил Дортмундер и вздрогнул: Мэй осторожно наложила марлевую повязку на лоб.

Келп удивился:

— Что? Почему нет?

— Уходим отсюда завтра утром. И завтра завезем ребенка в город.

— Сиди спокойно, — приказала Мэй.

— Хорошо, постараюсь, — ответил он.

— Подожди-ка, — не соглашался Келп. — С ребенком нужно поступить следующим образом. В девятнадцатой главе говорится…

— Хотел бы я выразиться, куда ты можешь деть эту девятнадцатую главу, а по факту и всю книгу.

Келп был поражен и обижен:

— Как ты можешь выказывать своё недовольство? — спросил он и махнул рукой в сторону Джимми, который не слышал их разговор, поскольку сидел возле камина и был занят подбрасыванием дров в огонь. — Мы взяли ребенка, верно. Мы получили деньги, так? — И Энди ткнул пальцем в деньги на столе.

Дортмундер же дотронулся до своей раны:

— А я заполучил вот это?

Книга не виновата, ты не можешь обвинять…

— Я не могу никого обвинить, хотя чертовски этого хочу, — прервал егоДортмундер. — Эта книга перегружена деталями, подробностями, что только усложняет дело. Ты хочешь спросить меня, как мы собираемся вернуть ребенка? Я отвечу тебе, как мы это сделаем.

Энди замахал рукой, а затем показал на Джимми, который отошел от камина.

— Только не при ребенке.

— Меня не волнует, что он услышит. В моем мозгу родилась идея, четкая и простая. Никаких школьных автобусов, никаких телефонных звонков, ничего из этой суеты.

— Даже не знаю, — брови Келпа от беспокойства поползли вверх. — Я считаю, нельзя отклоняться от плана. Проделана большая работа.

— Меня это не волнует. Заключительную часть мы сделаем по-своему.

Позади перевязанной головы Джона Мэй махала рукой, давая понять, что с Дортмундером лучше не спорить. Пожав плечами, Энди добавил:

— Ты начальник, Джон, я это всегда говорил.

— Вот и отлично, — и Дортмундер расправил плечи, делая вид, что хочет сесть более прямо. — Теперь. Мы не можем доставить ребенка домой, потому что каждый коп из Нью-Джерси мечтает нас поймать. Мы поедем в Нью-Йорк. Дадим ребенку жетон на метро и высадим неподалеку от центра. С одним лишь жетоном он не сможет вызвать блюстителям закона. Все, что он сделает, это сядет в поезд или автобус, а мы выиграем время.