— Алло? Вы еще там?

— Я здесь. Почему вы не водите? По каким-то религиозным соображениям или по иным причинам?

— Почему бы и нет. Никогда не возникало необходимости. Всегда был шофер, а в городе я пользуюсь услугами такси.

— Такси, — повторила мама.

— Меня вполне устраивает, — продолжил Харрингтон. — Однако в последнее время, честно говоря, среди таксистов все реже встречаются профи.

— Согласна с тобой полностью! — мама Марча расправила плечи и даже ткнула пальцами в воздух два или три раза, дабы подчеркнуть свою точку зрения. — Соглашение в семьдесят первом. В результате чего продажи у владельцев возросли, а такси и общественный транспорт поставили в более жесткие условия.

— Ааа, именно тогда резко возросли тарифы?

— Верно, — согласилась мама. — Но теперь я говорю не о стоимости проезда, которая соответствовала тогдашним реалиям, а о том, что нью-йоркские таксисты не считались с инфляцией. Произошел «большой скачок» и в итоге, такси заняло причитающееся ему место.

— Масштабный скачок, почти в два раза или около того, как я тогда заметил.

— Затем они изменили схему расчета.

— Не совсем понимаю вас.

Мама Марча была рада объяснить, ведь они затронули ее излюбленную тему разговоров.

— Таксист работал на владельца парка автомобилей и делил с ним прибыль по счетчику. Он мог получить от 52 % до 55 %.

— Да, понимаю. И они изменили соотношение.

— Поменяли условия, — ответила мама. — Они договорились, что собственник выплачивает водителю львиную долю дохода, если у того имеется большой трудовой стаж.

— Но ведь это справедливо. В конце концов, если человек ездит на такси много лет, он…

— На практике все вышло по-другому, — прервала женщина. — Вот что случилось. Хозяин стянул с улицы каких-то бомжей, которые даже не знали, как доехать до Эмпайр Стейт Билдинг, дал им работу, выделил им машины и получил больший процент по счетчику.

— О! Я понял, что вы имели в виду: новое соглашение более выгодно собственнику.

— Безусловно. Вот откуда появились эти придурки, битники, которые наворачивают круги по городу и изображают из себя таксистов.

— Именно с таким я имел дело прошлым летом, — рассказывал Харрингтон, — тот даже не отличал левую сторону от правой. Поначалу я думал, что это из-за незнания английского, но на самом деле он не знал различий между сторонами и на других языках. Очень сложно объяснить человеку маршрут, когда он не понимает где лево, а где право.

На севере, в квартале от поместья Харригтона в «свежо» украденном Мустанге сидели Дортмундер и Марч.

— Вроде она должна была вернуться уже давно? — спросил Марч.

— Да, должна.

— Интересно, что с ней случилось.

А тем временем мама и Харрингтон продолжали разговаривать. Они обсуждали страшилки о водителе-хиппи из Бостона, который не знал, что Квинс является частью города; об азиатах, что не говорили по-английски и на скорости двенадцать миль в час путали аэропорты, пока Харрингтон наконец, не произнес:

— Извините, но давайте сменим тему разговора. Прошу прощения, мы говорили о выкупе.

— О, да, — согласилась мама и посмотрела на часы, которые показывали четверть пятого. — Верно. Хорошо, начну заново. Можешь взять водителя, но другие пассажиры исключены.

— Да.

— Вы поедете по 80-й магистрали на запад, придерживайтесь скорости пятьдесят миль в час. Там мы и встретимся.

— Где?

Мама снова нахмурилась:

— Что?

— На каком именно отрезке дороги?

— Не могу сказать. Просто езжайте по ней. Мы свяжемся с вами.

— Но я не понимаю. Куда я еду? Какова моя роль?

— Ты должен добраться до 80-ки, — повторила мама, — и ехать на запад со скоростью пятьдесят миль в час. Вот, что ты должен сделать. Там мы заберем деньги.

Те дружественные чувства, что возникли во время обсуждения нью-йоркского такси, исчезли. Снова появилось желание свернуть ему шею.

— Никогда не слышал о таком, — признался Харрингтон. — Нет пункта назначения. Не знаю никого, кто может ехать без определенной цели.

— Ты будешь первым, — рявкнула мама и повесила трубку.

Выйдя наружу, женщина воспользовалась Плимутом Roadrunner, который Марч украл сегодня утром, чтобы добраться до другой телефонной будки. Сначала она не понимала, почему не может сделать два звонка из одного и того же места. Келп показал ей «Похищение ребенка», где говорилось, что копы могут выяснить, откуда был совершен первый звонок и быстро среагировать. Хорошо, она пойдет в другую телефонную будку.

Дортмундер и Марч по-прежнему ожидали в Мустанге.

— У тебя ест номер будки, откуда мама должна сделать первый звонок?

— Нет. А должен?

— Я подумал, может, позвонить ей и узнать, что случилось.

— Тот умник, что написал книгу, не упоминал об этом, — ответил Дортмундер.

Тем временем Герберт Харрингтон стоял возле своего Кадиллака и спорил с сотрудником ФБР:

— Не понимаю, почему я не могу взять своего водителя. Меня устраивает его работа.

— Кирби тоже хороший водитель, — ответил фэбээровец спокойным голосом, хотя испытывал совершенно иные чувства. — И он придет на помощь, если что-нибудь случится. Вдруг они решат похитить и вас.

— С какой стати им похищать меня? Кто тогда заплатит выкуп?

— Ваша жена.

— Моя кто? Ах, Клэр! Ха, что за идея! Она даже не знает, что Джимми украли. Она не отвечает на мои звонки.

— Для вашей собственной безопасности, я вынужден настаивать на том, чтобы за рулем был Кирби. Поверьте мне, он компетентный водитель. С ним вы будете в целости и сохранности.

Харрингтон раздраженно посмотрел на мужчину в шляпе Мориса, сидящего на переднем сиденье Кадиллака. Фуражка была явно не по размеру.

— Слишком широкая фуражка, — произнес Харрингтон.

— Не важно, — и фэбээровец открыл дверь авто. — Вы должны ехать, мистер Харрингтон.

— Ох, как не нравиться мне все это, — сказал тот и неохотно присел на заднее кресло.

Чемоданчик полный денег и его атташе с деловыми бумагами уже стояли на полу автомобиля.

Сотрудник ФБР закрыл дверь, возможно, даже чуть более решительно, чем это было необходимо.

— Окей, Кирби, — произнес он, и Кадиллак двинулся по белому гравию дороги.

— Сукин ты сын, — выругался Марч. — Вот он.

— Будь я проклят, если это не он.

Серебристо-серый Кадиллак вынырнул, урча мотором, из-за поворота шоссе, поднимая в воздух листья за собой. Это та машина: WAX 361 с антенной, шофер впереди, а папаша на заднем сиденье. И вскоре она исчезла на следующем повороте — в этом богатом районе Нью-Джерси прямые улицы не прижились — Марч завел Мустанг и двинулся следом.

До 80-й магистрали оставалось около двух миль. Марч с Дортмундером не отставали. Кирби неплохо справлялся с большим авто на изгибах дороги и на ровных участках. Управлять Кэдди было интересно, может быть, на обратном пути они опробуют езду на ней.

Харрингтон поднял атташе, разместил на сиденье рядом, открыл и начал изучать бумаги. Сегодня, естественно, он не смог попасть в офис в связи со всеми этими беспорядками, и дела накапливались. Он взял трубку и позвонил. Секретаря уже предупредили о его вечернем звонке, и он сможет решить некоторые накопившиеся вопросы прямо из авто.

Мама Марча подъехала к другой телефонной будке рядом с Бургер Кинг на трассе 46. Припарковав свой Плимут, она стала ждать. Впереди показалась группа малолетних преступников на мотоциклах.

Кадиллак въехал на 80-ую магистраль. Марч остановился на станции Шеврон у съезда на автомагистраль. Дортмундер набрал маму. Когда она подняла трубку, то раздался такой громкий шум, жужжание, дребезжание и грохот, что он едва расслышал ее голос.

— Помехи на линии, — произнес он.

— Что?

— Тебя плохо слышно!

— Из-за тех отвратительных мотоциклов я не слышу тебя!

— Ах. Он на 80-ке!

— Хорошо!

Дортмундер вернулся в Мустанг, и Марч направился за Кадиллаком. Они въехали на 80-ку, Марч увеличил скорость до шестидесяти восьми миль и вскоре они настигли Кадиллак. Машина послушно двигалась на пятидесяти в правой полосе.