– Ты сегодня тренируешь кого-нибудь? – спрашиваю я, оглядываясь в поисках Чарли – парня, с которым он занимается.

Он трясет головой:

– Я перенес наши занятия на воскресенье. Сегодня я просто сам тренировался – у меня гонка на следующих выходных, – тихо говорит он.

Он перенес свои занятия на воскресенье, чтобы не видеть меня по субботам, или как? Это меня, безусловно, радует. Это как если бы он не мог достаточно быстро сбежать от меня. То, что мы чуть не переспали, так плохо сказалось на нем?

– Нам необходимо доставить тебя назад к твоему брату.

– Я не могу идти, – шепчет он. – Я не хочу сделать хуже.

– Мне осталось всего полмили до конца маршрута. Я приведу твоего брата.

Джереми прикусывает руку и кивает.

– Я помогу тебе сесть сначала? – спрашиваю я, обхватывая рукой его талию. Кивнув, он делает глубокий вдох через нос. Видно, что ему очень больно, когда я опускаю его на землю. Снимаю гидратор и засовываю его ему под лодыжку.

– Я скоро вернусь, хорошо? – мягко говорю я, затем подскакиваю на ноги и уже готова бежать, когда он вновь говорит:

– Энни.

Я смотрю в его голубые глаза.

– Спасибо.

– Не за что.

Я тороплюсь обратно на тропу и делаю сумасшедший рывок до Мэтта. Я никогда в жизни так энергично не бегала, даже во время самоубийственных рывков в тренажерном зале. Представляю, как Джереми морщится от боли, и это подталкивает меня бежать еще усердней. Бежать быстрее.

Когда я вижу финишную черту и аплодирующих членов моей команды, то не вскидываю победно руки и не вскрикиваю, как обычно это делаю. Я бегу прямо Мэтту в руки. Так сильно задыхаюсь, что не могу произнести ни слова.

– Энни, зачем ты так сильно бежишь? Ты не должна преждевременно заставлять себя.

– Джер, – выпаливаю я и сгибаюсь, поставив руки на колени. – Джереми получил травму.

– Где? – спрашивает Мэтт.

– Полмили в ту сторону, – я указываю на тропу. – Он не может идти.

– Пошли, – говорит Мэтт, подталкивая меня к своему грузовику. – Бриджит, оставайся со всеми остальными, – кричит он своей ассистентке.

Я бегу к грузовику Мэтта, запрыгиваю в него, и он едет вдоль тропы, задевая за ветви и переезжая корни деревьев по всему пути к Джереми. Когда мы подъезжаем, Мэтт бросает грузовик на парковке и выпрыгивает из него еще до того, как я отстегиваю свой ремень. Мэтт сжимает плечо Джереми и немедленно начинает обследовать его лодыжку.

– Энни, – спокойно говорит Мэтт, – возьми на заднем сиденье пакет со льдом. И эластичный бинт. И тайленол.

Я счастлива, что могу быть в роли медсестры и, отбросив эмоции, делаю все, что говорит Мэтт. Наклоняюсь к Джереми и касаюсь его запястья, пока его брат перевязывает ему лодыжку.

– Что ты делал, когда травмировал себя? – спрашивает Мэтт низким голосом.

– Неудачно наступил на камень.

Мэтт перестает заниматься его лодыжкой и одаряет его долгим взглядом.

– Клянусь, – говорит Джереми. – Я клянусь. – Когда Мэтт кивает, Джереми выдыхает, почти как если бы он больше переживал из-за реакции Мэтта, чем из-за поврежденной лодыжки. – Я растянул связку или порвал ее? – продолжает Джереми.

– Это просто растяжение, я думаю, – говорит Мэтт, осторожно вращая лодыжкой. – Мы узнаем точнее, когда сделаем рентген. – Мэтт жестом показывает мне подвинуться ближе. – Видишь, Энни? Если бы было сильное повреждение, то мы не смогли бы ей двигать совсем.

– Так это растяжение? – спрашиваю я, поражаясь, как много он знает о человеческом теле.

Джереми стирает пот со своего лица.

– Если это растяжение, тогда я смогу бежать на следующей неделе.

Мэтт кивает, но мой рот раскрывается.

– Что? – говорю я. – Ты не можешь бежать. Тебе нужно поправиться!

– Я пересилю это.

– Возможно, ты и сможешь, – говорит Мэтт. – Но лучше бы маме не знать, что ты участвуешь в гонке с поврежденной лодыжкой.

Джереми дарит брату короткую благодарную улыбку.

– Ты не сможешь пересилить боль от растянутой лодыжки, – резко говорю я. – Тебе нужен отдых и лед. ОЛФР. Ну, знаешь, отдых, лед, фиксирование и растяжка. Ты должен делать ОЛФР, – бессвязно говорю я.

– Это я и буду делать до следующих выходных, – резко отвечает Джереми.

– Я не хочу, чтобы ты сильнее пострадал, – говорю я, а Мэтт смотрит то на меня, то на него, и затем мягко кладет свою руку на мою.

– С ним все должно быть в порядке. Ты правильно поступила, найдя меня. Ты сильно помогла ему сегодня. С ним все было бы намного хуже, если бы ему пришлось ковылять назад.

– Джер, – говорю я, сжимая руки в кулаки. – Не делай этого. Ты должен заботиться о себе.

Его голос агрессивен:

– Со мной все будет отлично.

Мои мысли возвращаются в прошлое. Кайл откидывает одеяло и вылезает из моей постели, нащупывая свои боксеры на полу. Грохот грозы сотрясает мой трейлер. Несколько минут спустя он уже держал газету над головой, готовясь бежать к своей машине.

– Может быть ты должен подождать, пока дождь закончится, – сказала я.

Он поцеловал меня.

– Со мной все будет отлично.

Но все не было отлично.

Джереми так и не позвонил мне, после того как сказал, что позвонит. Он не приложил никаких усилий, чтобы увидеться со мной в прошлом месяце. И я не буду оставаться рядом и наблюдать, как он калечит себя дальше, когда на это нет причин.

– Надеюсь, тебе будет лучше, – говорю я. – Увидимся.

Я ухожу, оставляя Мэтта разбираться со своим братом.

– Энни, – зовет Джереми, но я уже бегу, завершая свой забег уже второй раз за сегодня.

***

По воскресеньям я сплю подольше с утра.

И под «сплю подольше» я имею в виду, что остаюсь в кровати до девяти.

Отработав субботним вечером в закусочной, я никогда не добираюсь до дома раньше часа ночи, и должна вернуться на работу к десяти в воскресенье, к завтраку. И даже если я сплю до девяти, то мои веки все равно кажутся отяжелевшими, а глаза сухими. Поэтому я вроде как ощущаю жажду убийства, когда мой телефон звонит около семи. Я не узнаю номер, но код у него штата Теннесси. Больше никто никому не звонит. Люди отправляют смс. Должно быть, это экстренный случай. О, черт, а что, если что-то случилось с моим братом во время отдыха в палаточном лагере «Нормандия»? Я сажусь прямо и нажимаю на кнопку приема звонка.

– Алло, – бормочу я.

– Просыпайся!

Я тру глаза.

– Кто это?

– Джер. С тренировок?

Мне настолько не хочется разговаривать с кем-то достаточно глупым, чтобы бегать с поврежденной ногой. Или достаточно глупым, чтобы звонить в – я бросаю взгляд на будильник – семь утра:

– Я сплю, Джереми.

– Нет, не спишь, – отвечает он, медленно растягивая слова. – Ты разговариваешь со мной.

Я корчу рожицу своему телефону.

– Я буду спать примерно через минуту. Так что случилось? Давай быстрее.

– Почему ты все еще в постели в семь утра?

– Потому что большинство из нас не с планеты Криптон. Зачем ты звонишь? – я стараюсь говорить спокойно, но выходит абсолютно язвительно.

– Сказать спасибо за то, что помогла мне вчера…

– Пожалуйста.

– …и узнать, не хочешь ли ты прийти ко мне в гости.

– В семь утра?

Он игнорирует это.

– Моя мама пригласила подруг из церкви на жареного цыпленка сегодня после полудня, и я подумал, мы могли бы заявиться туда. У мамы обалденный жареный цыпленок.

– Не думаю, что это такая уж хорошая идея.

– Это безумие. Мамин жареный цыпленок – это всегда хорошая идея.

Я слегка улыбаюсь, опять сворачиваюсь калачиком под простынями и прогоняю сон из глаз.

– Так как насчет этого? Я напишу тебе, как добраться сюда. Я бы приехал, чтобы забрать тебя, но сегодня я не могу сесть за руль – мне нужно держать лодыжку в поднятом состоянии.

– Что тебе нужно, так это травматолог. Или психиатр, учитывая, как ты себя ведешь.