— Нет, господин, — возразил Пиктор, — огонь охватил добрую четверть города. В пламени и Большой цирк, и Палатин, и Целий!

— Целий? — приподнялся Вителлий. — Горят и эти кварталы?

— Да, господин.

Мариамна, подумал гладиатор. Набросив тунику и завязав ремни сандалий, он кивнул Пиктору:

— Пойдем!

На севере, в стороне Аппиевой дороги, виднелось кроваво-красное зарево. Угольно-черные фонтаны дыма огромными грибами взмывали к небу. По мере приближения к Целию ночь становилась все светлее. Обезумевшие от страха лошади, собаки и кошки во всю прыть убегали из горящих кварталов, а люди рвали на себе волосы, били себя кулаками в грудь и в отчаянии кричали:

— Это конец всему!.. Рим погиб!.. Боги карают нас!

— Последние дни она жила в своем городском доме! — тяжело дыша, проговорил Вителлий, когда они проходили под акведуком Клавдия.

Пиктор показал вперед:

— Господин, весь Целий — сплошное море пламени!

— Ты боишься огня? — спросил Вителлий.

— Да, господин, не меньше, чем смерти.

— Тогда беги следом за собаками и кошками!

— Нет, господин, как ни велик мой страх, я последую за тобой.

От едкого дыма дышать становилось все тяжелее. Казалось, земля сотрясалась под ногами. Люди в обгоревших одеждах, с почерневшими от сажи лицами, с трудом держась на ногах, шли им навстречу. У Вителлия сдавило горло, когда в ноздри ударил тошнотворный запах горелого мяса. Какой-то пожилой мужчина ухватился за тунику Вителлия:

— Видел ты Плутона с его огненными глазами? Это его мир, подземный мир! Царство теней.

— Убирайся в преисподнюю, безумный старик!

Вителлий оттолкнул мужчину и поспешил дальше. Из оконных проемов домов, стоявших по обе стороны улицы, вырывались языки пламени. Изнутри доносились душераздирающие крики. Падающие балки и готовые обрушиться стены заставляли гладиатора и его спутника держаться на середине улицы, непрерывно поглядывать вверх, чтобы успеть уклониться от падающих горящих обломков.

Когда они свернули на улицу, где находился дом Мариамны, почти прямо перед Вителлием рухнуло на мостовую горящее тело какой-то женщины. Вителлий замер на месте. Видимо, она, уже охваченная пламенем, выбросилась из окна. Широко раскрытыми глазами Вителлий смотрел, как пылающая рука внезапно согнулась, словно подзывая его. Схватив раба за руку, Вителлий толкнул его вперед, выкрикнув полным отчаяния голосом:

— Мы должны спасти Мариамну!

Мимо них пробежала стайка юных мародеров. Они тащили на себе ценную посуду и тюки с одеждой.

— Назад, — крикнул их вожак, — назад! Это бессмысленно — пламя дошло уже до городской стены!

Жар стал почти невыносимым. Треск пламени отдавался в ушах, словно сигнал глашатаев на арене. И вновь, отбрасывая призрачные тени на камни мостовой, торопились мимо них беглецы. Одним богам известно было, из каких подвалов они вынырнули. На окрики они не отвечали — вперед, только вперед, подальше от этого ада.

Наконец Вителлий увидел дворец Мариамны. Первый его этаж горел. Зеленовато-желтые языки пламени лизали уже окна второго этажа. Рабы, ночевавшие на первом этаже и успевшие покинуть загоревшийся дом, словно обезумев, метались вокруг. Группа мужчин, опустившись на колени, молилась: «…Да приидет царствие Твое, ибо Твои есть сила и власть. Аминь». Один из них попытался схватить гладиатора за рукав. Повернув голову, Вителлий увидел улыбающееся, счастливое старческое лицо.

— Не скорби, — сказал старик, — ибо это есть день Страшного Суда. Господь рядом с нами. Это день, когда все мы войдем в Его царство…

Ничего не поняв и решив, что старик тронулся умом, Вителлий вырвался из его рук и встал на пути бегавших перед домом рабов.

— Где ваша госпожа? Где Мариамна?

— Да смилостивятся над нею боги, — ответил остановившийся со скрещенными на груди руками раб и кивнул в сторону горящего дома.

— И что же, ни один из вас не попытался спасти Мариамну? — Вителлий схватил раба за плечи и с силой встряхнул его.

— Господин, лестница наверх уже горела, когда мы проснулись. Спальня госпожи выходит во внутренний двор.

— Воды, — выкрикнул Вителлий, — нам нужна вода!

Он в отчаянии огляделся вокруг.

— Этот пожар не загасить тысячей пожарных ведер, — отозвался раб.

— Болван, — со злостью бросил Вителлий, — вода нужна мне не для этого!

Бассейн во внутреннем дворе! Вителлий раздумывал лишь миг.

— Я должен рискнуть, — сказал он Пиктору, который, с ужасом глядя на него, воскликнул:

— Оставь это, господин!

Однако гладиатор, одним прыжком преодолев ступени горящего портика, исчез, словно призрак, в пламени. Рабы вскрикнули.

Вителлий хорошо знал этот дом, знал каждую колонну, каждый выступ стен. Зажав правой рукой рот, он поспешил в перистиль. Добраться до внутреннего двора удалось даже быстрее, чем он ожидал. Глубоко вдохнув, он не раздеваясь прыгнул в бассейн. Выбравшись из воды, он бросился к ведущей наверх лестнице и, словно окаменев, остановился перед ней. По тлеющим деревянным ступеням пробегали красные язычки пламени. Сверху валили клубы едкого черного дыма. Вителлий глянул на свои мокрые сандалии, а затем перевел взгляд на тлеющую лестницу. Три прыжка — и я буду наверху, прикинул Вителлий. Он еще раз мысленно представил расположение комнат на верхнем этаже: налево по коридору, потом первая дверь справа…

Столпившиеся перед горящим дворцом люди взволнованно размахивали руками, показывая на окна верхнего этажа. Пиктор стыдился собственной трусости, но одновременно и осуждал безумную храбрость своего господина, поступок которого казался ему чистой воды самоубийством. Чем больше проходило времени, тем безнадежнее становились комментарии собравшихся.

— Он искал смерти, — жалобно проговорила одна из рабынь, — и нашел ее.

Вителлий между тем прокладывал себе путь сквозь хаос пылающих арок и колонн. Так, должно быть, мог выглядеть зев преисподней, в которой правит Плутон.

— Мариамна! — крикнул он, стараясь перекричать шипение, треск и рев огня. — Мариамна!

Жар, дым и страх почти лишали его рассудка. Он пытался дышать, но горло было словно забито ватой. Вителлий, скорчившись, присел на корточки и, прижав лицо к локтю, сделал вдох. Он почувствовал, как черный дым устремился в легкие, но вместе с ним туда попало и достаточно воздуха, чтобы сделать еще несколько шагов.

Мраморная статуя Изиды, стоявшая в конце коридора, благосклонно взирала на Вителлия. У ее ног шевелилось что-то похожее на тюк тряпья. Взмахом руки гладиатор отогнал дым от лица. Каждый шаг давался с напряжением, требовал огромных усилий. Вителлий узнал лежавшего без сознания на полу Фабия.

— Фабий! — крикнул гладиатор, ударив его ладонью по лицу. — Фабий, где Мариамна?

Ответа не было. Поспешно оторвав уголок мокрой туники, Вителлий повязал его на голове Фабия так, чтобы грязная жижа капала тому на лицо. Фабий открыл глаза.

— Где Мариамна? — крикнул Вителлий.

Фабий посмотрел на него измученным, усталым взглядом и показал на веранду в конце коридора.

Вителлий выпрямился и, корчась от обжигающей боли в груди, шагнул вперед. Он увидел перед собой мраморные перила, но нигде не было видно Мариамны. Вителлий хотел было уже вернуться, когда заметил ее в самом углу веранды. Зажав ладонями рот, она смотрела перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом.

Вителлий осторожно подошел к Мариамне и, обхватив правой рукой за талию, поднял ее. Боль, словно жгучей стрелой, пронзила его. Вителлий пошатнулся и едва не упал. С трудом выпрямившись, он, еле переставляя ноги, двинулся вперед. Миновав вновь потерявшего сознание Фабия, Вителлий пошел вдоль коридора к лестнице. Мариамна неподвижно лежала на его руках, но времени раздумывать, жива ли она, у гладиатора не было.

Вителлий с отчаянием посмотрел на тлеющие, словно угли, ступени лестницы. Сверху они выглядели еще более опасными. Пока гладиатор прикидывал, сможет ли перепрыгивать сразу через несколько ступенек, внизу, словно воплощение бога огня, появился Пиктор.