Вопрос: Таким образом, принятие решений не является для вас чем-то новым?
Ответ: Совершенно верно.
Затем Толли стал спрашивать его о письме анонимного вымогателя, об угрозе взорвать одну из компаний Каллена в 1976 году и о предъявленных Биллом Дэвисом претензиях на сумму 100 миллионов долларов. Но потом вместо того, чтобы подойти к главному противоречию в показаниях обвиняемого, он внезапно изменил направление допроса. Обвинитель выразил сомнение в том, что Каллен будто бы сделал магнитофонные записи для того, чтобы убедить нанятых Присциллой убийц в необходимости перейти на его сторону.
Вопрос: Это Дэвид Маккрори подбросил вам идею поговорить об убийстве, чтобы доказать им, что вы действительно хотите, чтобы они работали на вас, а вы потом будете работать на них?
Ответ: Для них это было гарантией, что я их не обману.
Вопрос: Как же вы могли их обмануть, если им предстояло всего-навсего дать показания [на бракоразводном процессе]?
Ответ: Не знаю. Ведь это был не мой план.
Вопрос: Говорил ли вам Дэвид Маккрори, что это порядочные и уважаемые люди?
Ответ: Нет.
Вопрос: Говорил ли он вам, что эти люди вас не подведут?
Ответ: Я понял, что они могут перейти на сторону того, кто больше заплатит. Если они были готовы обмануть Присциллу, чтобы помочь мне, то с таким же успехом могли обмануть и меня и перейти на сторону Присциллы, если бы та пообещала им больше.
Вопрос: Вы что, действительно полагали, что они явятся в суд и скажут, что их наняли для убийства?
Ответ: Я не очень-то верил в успех всего предприятия. Вот почему я и не стал его оплачивать.
Вопрос: Однако вы настолько хорошо все обдумали, что выразили готовность записать свои высказывания на пленку… и тем самым вверили ей свою судьбу?
Ответ: Я думал, мне ничто не будет грозить, если сделка так и останется незавершенной или если я не соглашусь на убийство.
Вопрос: А вам не приходила в голову мысль, что они могут воспользоваться этими пленками, чтобы шантажировать вас потом всю жизнь?
Ответ: Приходила. Поэтому-то я и проявлял некоторую осторожность.
В течение последующих нескольких часов Толли прошелся по всем записям, фраза за фразой, останавливаясь лишь для того, чтобы отметить на доске самые важные из изобличающих Каллена заявлений.
"Человек здесь. Он готов убрать судью".
Вопрос: Разве вам было не ясно, что речь здесь шла об убийстве?
Ответ: Нет.
Вопрос: Вы не подумали тогда, что эта фраза может причинить вам вред?
Ответ: Нет, не подумал.
Эти два вопроса Толли задавал по каждому из более чем дюжины изобличающих Каллена заявлений, и всякий раз тот давал на них один и тот же отрицательный ответ. Нет, он не думал, что они действительно обсуждали план убийства. Нет, он не считал, что его заявления могут причинить ему вред, поскольку не собирался доводить сделку до конца. Каллен неожиданно сообщил, что в своих действиях руководствовался советами адвоката Гершела Пейна — его близкого друга и партнера. Еще в самом начале игры, сказал Каллен, он обсуждал все эти проблемы с Гершелом Пейном.
"Я рассказал Гершелу о том, что Дэвид хочет поговорить со мной об убийстве. Я спросил у него: "Могут ли за это меня с Дэвидом привлечь к ответственности?" Гершел ответил: "Если вы не намерены делать этого и если ваша сделка не будет доведена до конца, законы этого штата не будут нарушены. Ведь люди часто говорят о том, что кого-то готовы убить, хотя делать этого в действительности вовсе не собираются. Законом это не воспрещается". Адвокат, однако, предупредил его об осторожности, поскольку его могут потом шантажировать. Каллен добавил, что рассказал Пейну и о другом — о том, что Маккрори дал ему 25000 долларов, которые тот якобы выиграл, и о том, что Маккрори предложил ему в качестве подарка пистолет с глушителем. По словам Каллена, адвокат сказал ему, что он может иметь глушитель на законном основании, если только зарегистрирует его в Управлении по контролю над спиртными напитками, табачными изделиями и огнестрельным оружием. Насколько ему помнится, сказал Каллен, он также говорил Гершелу Пейну о нанятых Присциллой убийцах, а также еще минимум о двух угрозах расправиться с ним. Но, конечно, самым важным было то, что Каллен якобы сказал своему другу Гершелу о телефонном звонке тайного агента ФБР Джима Акри 10 августа. Каллен сказал Пейну, что Акри посоветовал ему подыгрывать Маккрори и что они с Маккрори записали на пленку изобличающие их разговоры. Он даже назвал Пейну "имена всех людей, о которых они говорили, когда записывали разговор на магнитофон… Присциллу, Беверли, Буббу, Гаврела-старшего и судью Эйдсона".
Это было неожиданное и ошеломляющее заявление. Толли Уилсон настолько растерялся, что спросил лишь, почему Дэвис обратился за советом к Гершелу Пейну, а не к его многочисленным адвокатам по уголовным делам, услугами которых он уже пользовался.
Присяжные хихикнули, когда Каллен, криво улыбнувшись, ответил: "Гершел не берет с меня за это денег".
В течение всего этого "испытания огнем" Каллен Дэвис вел себя как настоящий президент крупной корпорации: не терял самообладания, был спокоен, целеустремлен, краток и даже скромен. В своих показаниях он часто повторял, что сам ни разу не предложил и цента собственных денег для финансирования безумной затеи Маккрори. Он был готов заплатить только за результаты. Маккрори даже предложил собственные 25000 долларов в счет будущего "гонорара" на финансирование плана по переманиванию нанятых Присциллой убийц на сторону Каллена. Как и подобает в подобных случаях осторожному главе корпорации, прежде чем соглашаться подыгрывать этой затее, он обратился сначала за советом к адвокату Гершелу Пейну. Когда Толли Уилсон спросил у Каллена, пересчитал ли он те 25000 долларов, по всему было видно, что тому вопрос понравился. Да, ответил он, он пересчитал деньги один раз, когда Маккрори давал их ему, и еще раз, когда он их ему возвращал. Когда Толли спросил, удивило ли его то, что Маккрори не стал пересчитывать деньги 20 августа, Каллен сказал: "Нет. Это было уже его дело". Когда Дэвис говорил обвинителю, что на пленке был записан "всего лишь разговор" и что "законом это не возбраняется", в его голосе уже слышались нотки высокомерия.
Одной из причин такого высокомерия было то, что Каллен надеялся, что, как только присяжные будут отпущены на уикенд, его самого освободят под залог. Была пятница, 29 декабря. Формально судья Мур мог вынести решение об освобождении под залог лишь на следующий день, но накануне он уже предупредил представителей обеих сторон быть готовыми к слушанию этого вопроса в пятницу после обеда. В кармане Фила Бэрлсона уже лежал заверенный чек на огромную сумму. Из последних 28 месяцев Каллен Дэвис провел за решеткой целых 19, но Новый год он рассчитывал встретить на свободе. И вдруг, не вдаваясь ни в какие объяснения, защита взяла обратно свое ходатайство об освобождении обвиняемого под залог. Никто не мог сказать, почему она это сделала, но многие высказывали Предположение, что причиной тому стала какая-то Неожиданно возникшая процессуальная неувязка. Лишь месяц спустя Пит Мур объяснил настоящую Причину. Дело в том, что судья намекнул адвокатам Каллена, что не отпустит их подзащитного под залог. Руководствуясь чувством справедливости по отношению к обвиняемому, Мур не хотел ухудшать положение Защиты, поскольку в ходе открытого судебного разбирательства он должен был бы изложить причины, по вторым отказывает обвиняемому в праве на освобождение под залог. Ведь в таком случае кое-кто мог расценить его слова как свидетельство того, что он считает Дэвиса виновным. Защита могла, конечно, не обращать на это внимания и настаивать на рассмотрении своего ходатайства. Однако она сочла целесообразным снять ходатайство, опасаясь, что дело может приобрести нежелательную огласку на завершающей стадии.