Один из присяжных никак ке мог понять, почему Маккрори так внезапно уехал после встречи с Калленом 20 августа. Почему он не дождался дальнейших инструкций ФБР? Маккрори уже ответил на этот вопрос в суде: он уехал вслед за Кал леном, чтобы не вызывать у того подозрений. Ио присяжный Эд Деннис хотел все же еще раз прослушать заключительную часть разговора 20 августа. "Мы вновь прослушали ту часть пленки, где Маккрори заводит машину и уезжает, — сказал Деннис. — На мой взгляд, это выдало его с головой". Деннис и другие присяжные усмотрели в этом то, что не ФБР, а Маккрори "командовал парадом".

Так какова же тогда была действительная роль Маккрори во всей этой истории? Шай показал, что во всех разговорах Маккрори играл главную роль. Не является ли это подтверждением заявления Каллена о том, что он стал жертвой заговора?

После 12 часов прений присяжные подошли, как потом выяснилось, к моменту, который оказался решающим для судьбы всего процесса. Хотя на протяжении 15 недель допроса свидетелей никто этого даже не заметил, присяжные вдруг услышали какое-то странное тарахтение, когда стали прослушивать пленку в том месте, где Маккрори, как предполагалось, показывал Каллену фотографию и удостоверение личности судьи. Что же это был за шум? "Это не похоже на шуршание бумаги, — заметил присяжный Дэррил Кремер. — Это похоже скорее на постукивание маленьких пластмассовых кассет". Грейбл положил фотографию и оба удостоверения личности в конверт и встряхнул его. Все прислушались. Он встряхнул конверт еще раз. Никто ничего не услышал. Тогда он постучал друг о друга двумя кусочками пластмассы. "Вот это больше похоже на то, что мы слышим с пленки", — сказал присяжный.

Затем старейшина присяжных Уайт сказал: "Думаю, пора голосовать".

Когда суду было сообщено, что присяжные вынесли свой вердикт, обвинители попросили разрешить им провести короткое совещание, чтобы обсудить дальнейший ход судебного процесса, уже в связи с назначением наказания. Обе стороны решили, что присяжные признали обвиняемого виновным. Все это происходило утром в пятницу, поэтому судья Грей объявил, что заслушает стороны по вопросу о назначении наказания утром в понедельник. Когда присяжные один за другим стали входить в зал суда, Хейнс так низко опустил голову, что она касалась края стола. Стив Самнер обнял за плечо своего коллегу Майка Гибсона. "Ну, что ты думаешь?" — спросил он. "Виновен", — ответил Гибсон. А Джек Стрикленд, сидевший за столом обвинения, широко улыбался. Самнер молча следил за тем, как присяжные, не торопясь, усаживались на свои места. Все избегали смотреть друг другу в глаза. Женщины-присяжные вошли без сумочек. Это было плохим признаком, так как обычно, когда все заканчивалось и можно было уходить, сумочки всегда были при них. "Как вы думаете, что?" — спросил Каллен. "Не знаю", — ответил Самнер. Каллен словно окаменел.

Судья Грей раскрыл листок с приговором, прочитал его про себя, несколько раз протер глаза, затем прочитал еще раз. Лишь после этого он дрожащим от волнения голосом объявил: "Присяжные считают Томаса Каллена Дэвиса невиновным".

"Слава богу", — облегченно вздохнул Ричард Хейнс. Присутствовавшие в зале вскочили со своих мест и начали обниматься, целоваться и похлопывать друг друга по плечу. Каллен, едва сдерживая слезы, стал благодарить присяжных и приглашать их отпраздновать победу в ресторане "Даффиз", куда вот уже две недели завозили на всякий случай шампанское.

Джек Стрикленд был потрясен. "Я не верю своим ушам, — сказал он. — У меня просто в голове не укладывается, как одиннадцать добропорядочных граждан могли отпустить его на свободу. Если в городе находит одобрение такого рода поведение, я уж не знаю, что будет дальше". И Стрикленд удалился, чтобы не сказать еще чего-нибудь такого, о чем потом ему пришлось бы пожалеть. Ни для кого не было секретом, что молодой обвинитель метил на место окружного прокурора. Каллен Дэвис, однако, сохранял олимпийское спокойствие. Через несколько часов Тим Карри объявил, что все предъявленные ему обвинения снимаются. Таким образом, уголовное преследование Каллена Дэвиса на этом закончилось, хотя ему и предстояло еще несколько процессов по гражданским искам.

Торжества в "Даффиз" прошли довольно сдержанно. И в этом не было ничего удивительного, если учесть, что они были устроены после трех длиннейших судебных процессов и уплаты 12 миллионов долларов судебных издержек. Были, конечно, цветы, слезы и речи. Кто-то пытался рассуждать о том, что нужно было что-то сделать по-другому во время процесса, хотя все считали это пустым и никчемным занятием. Ричард Хейнс был необычайно сдержан и едва притрагивался к бокалу. Лишь когда в зале появилась одна из присяжных, гости вдруг встрепенулись и стали шумно ее приветствовать.

Когда Каллен подошел и обнял ее, Темпа Дэвис Хупер расплакалась.

— Первый раз мы проголосовали лишь сегодня утром, — сказала ему 60-летняя продавщица из универсального магазина "Сиерз".

— Чем же вы занимались все остальное время? — спросил Каллен.

— Каллен, — ответила та дрожавшим от волнения голосом, — мы очищали свою совесть. Ведь нам теперь придется жить с этим.

Каллен понимающе закивал головой.

— Мне было так жаль вас, — добавила миссис Хупер. — Если бы мы проголосовали в первый же день, результат все равно был бы тот же.

— За здоровье миссис Хупер! — вдруг выкрикнул кто-то из толпы. Хейнс низко поклонился и поцеловал ей руку.

Немного успокоившись, миссис Хупер сказала, обращаясь к Хейнсу:

— Вы не смогли найти кассет, а мы, как нам кажется, смогли. Когда мы прослушивали пленку, мы услышали, как они постукивали друг о друга. Нам удалось расслышать этот звук. Это и решило исход процесса.

На лице Ричарда Хейнса можно было прочесть все. Невероятно! Можно всю жизнь заниматься подбором присяжных, анализировать свидетельские показания, строить всевозможные теории и не подозревать, что откуда ни возьмись может появиться такая вот старушка и разнести все вдребезги. Уму непостижимо! Ничего не значивший на первый взгляд шум на пленке с записью невероятно сложного и запутанного разговора, едва уловимых звуков, шорохов, ругательств и изобличающих высказываний. Всего лишь какой-то никем не замеченный легкий фон. Как легко и просто! Хейнс и за миллион лет не додумался бы до этого. Хотя за 12 миллионов долларов и следовало бы.