Самнер, перепрыгивая сразу через четыре ступеньки и чуть не сбив кого-то по дороге, бросился на пятый этаж, где в это время Хейнс и другие защитники проводили тайное совещание. Позже Самнер рассказывал: "Кажется, все были поражены не меньше моего. С их стороны это было невероятное решение". Самнер доложил коллегам, что появилась возможность вызвать наконец в суд "мистера Динамита" и других потенциальных свидетелей. Бэрлсон, однако, лишь покачал головой — сейчас было не ко времени проявлять геройство.
А еще через час, уже в зале суда, Ричард Хейнс встал, посмотрел в сторону Каллена, затем — присяжных, затем — судьи и произнес: "На этом защита прекращает представление доказательств".
Уже за несколько недель до этого Шэннон догадывался, что защита не собирается заслушивать в качестве свидетеля Каллена, но его коллеги Толли Уилсон и Марвин Коллинс были все же потрясены. "Трудно представить себе, чтобы на западе Техаса нашелся хотя бы один обвиняемый, который отказался бы выступить со свидетельскими показаниями лично", — сказал Коллинс. А Уилсон добавил: "Если вы действительно хотите попытаться доказать свое алиби, то, как тут ни верти, а выступить с собственными показаниями вы просто обязаны". Хейнс признался впоследствии, что за всю его адвокатскую практику это было самым трудным для него решением. Но все защитники пришли к единому мнению: "Каллен — плохой свидетель. Он лишен всяких эмоций и вряд ли сможет произвести впечатление откровенного и честного человека". Скептик, конечно, мог сказать, что у Каллена вовсе и не было никакого алиби, но, возможно, он в кем и не нуждался. Из всего бесчисленного множества самых разных характеров, которые предстали перед присяжными и явились свидетельством человеческого двуличия, подлости и мерзости, Каллен Дэвис был единственным человеком, так и оставшимся для них полной загадкой.
В среду 16 ноября, пока обвинение и защита готовили свои заключительные речи, судья Джордж Доулен обратился к присяжным с напутственным словом перед вынесением ими вердикта. Не свойственным ему мрачным тоном он попросил публику постараться сдержать свои эмоции и реагировать на все спокойно. Были приняты дополнительные меры безопасности. В заполненном до отказа зале дежурили вооруженные детективы из прокуратуры округа Таррент. Коридор патрулировался дополнительным нарядом полиции. Рой Риммер, лучший друг Каллена, нанял личного телохранителя, который стоял теперь всегда рядом с ним (Риммер совершенно правильно оценил обстановку и понял, что теперь все будет развиваться очень быстро). Вместе с группой людей Каллена, включавшей его брата Кена, Риммер сидел рядом с подзащитным. С противоположной стороны на местах, предназначенных для людей обвинения, сидел Джек Уилборн, отец убитой девочки. Его потемневшее, осунувшееся лицо выражало бесконечное страдание.
В своем напутственном слове Доулен должен был сначала объяснить присяжным довольно запутанный закон о тяжком убийстве, караемом смертной казнью, в соответствии с которым и рассматривалось данное дело. Согласно закону, присяжные могли признать обвиняемого виновным в совершении тяжкого убийства, караемого смертной казнью, лишь в том случае, если все они признают, что тот сначала нарушил закон штата о берглэри. Если присяжные признают обвиняемого невиновным в совершении тяжкого убийства, караемого смертной казнью, то суд должен будет перейти к рассмотрению дела по менее серьезному обвинению в обычном тяжком убийстве. Но ключевым пунктом в напутствии Доулена присяжным были слова о "разумной моральной уверенности". Для вынесения обвинительного вердикта присяжные должны чувствовать "разумную моральную уверенность" в том, что обвиняемый действительно совершил вменяемое ему в вину преступление, и тем самым исключить все другие возможности. Иными словами, если кто-либо из двенадцати будет испытывать "разумное сомнение", он обязан будет заявить о признании подсудимого невиновным.
Доулен предоставил каждой из сторон по три с половиной часа на заключительные речи. По закону первым и последним с изложением своих аргументов должно было выступить обвинение. Однако сторонам было разрешено распределять выделенное им время по их собственному усмотрению.
Заключительную речь от имени обвинения качал Толли Уилсон. Он детально восстановил у всех в памяти события той кровавой ночи, сказав, что человеком в черном был Каллен Дэвис, который пришел туда с обдуманным намерением "убить источник всех своих несчастий [Присциллу] и всех, кто при этом встанет у кого на пути". Первой ему пришлось убить Андрию Уилборн. Вторая пуля была предназначена Присцилле. Когда Каллен тащил тело Стэна Фарра на кухню, он думал, что Присцилла мертва или при смерти, но та все же смогла выбежать во двор. Каллен поймал ее, но неожиданное появление Буббы Гаврела и Бев Басе отвлекло его внимание, и Присцилле удалось убежать. "Если бы Бубба Гаврел и Бев Басе не оказались там в это время, — продолжал Уилсон, — нам пришлось бы иметь дело уже с тремя нераскрытыми убийствами… с тремя телами в подвале и неизвестным человеком с курчавыми волосами, который уехал с территории особняка на машине". Решив по-видимому, что Гаврел мертв, Каллен погнался за Басе, но вскоре понял, что догнать ее не сможет, и решил вернуться за Присциллой. Обнаружив, что дверь заперта, он перезарядил пистолет и выстрелил в стеклянную дверь. Через образовавшийся проем он бросился туда, где, как он был уверен, должна была прятаться Присцилла, — в спальню. Но не найдя ее там и поняв, что в скором времени будет поднята на ноги полиция, убийца бросил пластмассовый пакет, которым пользовался, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, и скрылся.
Что касается утверждения защиты о каком-то сговоре, сказал Уилсон, то само предположение о том, что две бегущие в противоположных направлениях женщины, из которых одна была серьезно ранена, а другая спасалась бегством от смерти, могли вступить в сговор, "настолько противоречит здравому смыслу, что просто смехотворно". Защита раздула вопрос о противоречивых показаниях в отношении времени, продолжал Уилсон. Но объяснение этому вытекает из самих показаний Роберта Сохилла, который просто-напросто ошибся, пояснил Уилсон. Ведь Сохилл также показал, что, когда Бев Басе сидела у него в машине, она вынула сигареты и зажигалку, в то время как эти сигареты и зажигалка были потом обнаружены около дома № 4200 на Мокингберд". Что касается алиби, то Карин Мастер уже сама опровергла его тем, что ничего не сказала об этом большому жюри. Показания Уэйна Полка вряд ли нуждаются в опровержении. "Разве может кто-нибудь всерьез поверить, что он действительно хотел положить все эти растения и кусты к себе в рюкзак, сесть на мопед, а затем преспокойно отправиться домой? — воскликнул Уилсон, обращаясь к жюри. — Но если хотя бы один из вас все же верит Уэйну Полку, если хотя бы один из двенадцати испытывает разумное сомнение, тогда, конечно, Полк сделал свое дело".
С ответным словом защита поручила выступить сначала Майку Гибсону. Отметив, что обвинение вызвало 23 свидетеля, а защита — 44, он заявил, что в сумме своей их показания "выявили истинные черты и обнажили настоящее лицо Присциллы Дэвис. Вы только посмотрите на нее! — воскликнул Гибсон. — Все эти молодчики, вертевшиеся около нее… огромное количество перкодана… недозволенные наркотики. Присцилла утверждала, что ее отношения с У. Т. Рафнером носили чисто платонический характер, в то время как Рафнер назвал их любовными. Почему Рафнер так настойчиво добивался алиби для себя?" А потому, ответил Гибсон на собственный же вопрос, что хорошо себе представлял, кто действительно совершил убийство. Далее он свел воедино три на первый взгляд не связанные друг с другом показания и попросил присяжных взглянуть на них в комплексе. Первое: утверждение, что незадолго до убийства на руках у Стэна Фарра были крупные суммы денег. Второе: показания двух друзей Рафнера — Дэнни Макдэниелса и Дэвида Джексона — о том, что однажды они видели, как Присцилла открыла сейф и вынула оттуда пакетик с кокаином. Наконец, третье: убийца оставил пластмассовый пакет для мусора именно наверху, то есть там, где находится сейф. "Дэвид Джексон или какой-то другой убийца хотел залезть в этот сейф", — заявил Гибсон. Он вновь напомнил присяжным о том, что в доме у Присциллы проживало множество торговцев наркотиками и уголовников. "Через руки этой дамы и через ее дом проходило поистине феноменальное количество всевозможных снадобий", — заметил Гибсон и так покачал головой, словно сам не мог в это поверить.
