Однажды король Сауд изволил посетить Джидду. И хотя он пробыл здесь не больше четырех часов, он женился на шестнадцатилетней девушке, а перед отъездом развелся с нею. С тех пор он несколько раз приезжал в город, и каждый раз он женился на той же самой девушке, а потом разводился с нею. Таким образом, в какой-нибудь злостной неверности его обвинить никак нельзя! А если девушка забеременеет, то, возможно, она удостоится чести переехать в Эр-Рияд, в королевскую резиденцию, и будет жить в одном из домов при королевском гареме.

Фактически здешним женам совершенно нечего делать в своем доме. Они не готовят еду и не убирают комнаты. Это входит в обязанности рабов. Обычно женам не разрешают даже заниматься каким-нибудь рукоделием. Они никогда не ходят на рынок и не делают никаких покупок. А без мужа даже не могут выйти на улицу, хотя бы и под чадрой.

Их единственное времяпрепровождение — бесконечные беседы друг с другом на самые различные темы. Поскольку они не читают газет, первостепенное значение имеет устный отчет о тех или иных событиях. Сидячий образ жизни приводит к тому, что еще в самом юном возрасте они быстро полнеют, но в соответствии с арабскими представлениями о красоте это вовсе не недостаток.

Оставаться без чадры женщина может только в гареме или в гостях у европейских друзей мужа, но последнее случается чрезвычайно редко.

Однако нельзя отрицать, что за последние десять лет в наиболее передовых общественных кругах женщина стала пользоваться немного большей свободой, чем раньше, и теперь само государство предпринимает некоторые шаги в этом направлении. В 1957 году было введено обязательное обучение для девочек, но только до двенадцати лет. А дальше все на усмотрение родителей, учению приходит конец, если у них не хватает денег и культуры, чтобы нанять для своей дочери частного педагога или послать ее в школу.

Если местный житель встречает европейца, он обычно спрашивает, сколько тот заплатил за свою жену. И когда европеец отвечает, что не заплатил за нее ни копейки, он позорит не только себя, но и свою жену, ибо, раз ее отдали бесплатно, значит, у нее нет никаких достоинств.

Мусульманин всегда честно платит за каждую жену, которую берет себе. Но цены бывают разные: чернокожая жена (например, из Судана) стоит от 700 до 10 тысяч крон, а стоимость арабской женщины достигает 20 тысяч крон.

Когда житель Саудовской Аравии женится, он устраивает большой праздник. Возводится огромный разноцветный шатер, который вмещает бесчисленное множество друзей и знакомых. Начинается пир с невероятным количеством всяких яств, а гостей весь вечер развлекают певцы и танцовщицы.

Уже ближе к ночи в шатре появляются двое мужчин: у каждого в руках небольшая дощечка. На одной дощечке написано, сколько денег было заплачено за девушку. Но нередко случается и так, что жених (по предварительной договоренности с родителями невесты) вдвое завышает ту сумму, которая была действительно уплачена. Никто не должен подумать, что будто его жена стоит дешево. На другой дощечке написано, на какую сумму родители жениха и невесты дали молодым приданого. Как говорят, эта цифра тоже бывает несколько завышена.

Демонстрация дощечек — гвоздь всей свадебной программы. Она свидетельствует о том, что к святому таинству брака мусульмане в общем относятся весьма по-земному.

В то же время в Саудовской Аравии есть много бедняков, которые всю жизнь мечтают о том, чтобы накопить денег на жену. Однако нередко эта мечта оказывается несбыточной. Свадьба тоже обходится здесь чудовищно дорого. А всякое незаконное сожительство с лицами другого пола карается по закону вплоть до применения смертной казни.

Салем бен-Омар — король гангстеров Джидды.

Любой обитатель Саудовской Аравии, желающий преуспеть в торговле, должен прибегнуть к подкупу и прочим темным махинациям, и, следовательно, для местного Аль-Капоне здесь открывается самое широкое поле деятельности. Как Аль-Капоне в годы «сухого закона» заправлял всей продажей спиртных напитков в США, точно так же Салем бен-Омар захватил в свои руки большую часть импорта страны как законного, так и контрабандного.

Едва ли кто-нибудь отважится сейчас открыто обвинить этого аравийского Аль-Капоне в противозаконных деяниях (в моей книге он выступает под вымышленным именем). А если такой отважный и найдется, то он рискует разделить судьбу всех тех, кто обвинял Аль-Капоне в руководстве гангстерским трестом. Как известно, американский король гангстеров обстряпывал свои делишки настолько тонко, что его не могли повесить ни за одно из тягчайших преступлений, в которых он не без основания подозревался. Аль-Капоне удалось посадить за решетку только потому, что в его бухгалтерских книгах были найдены кое-какие неточности и его обвинили в неправильной уплате налогов. К счастью для американского правосудия, Аль-Капоне умер в тюрьме, отсидев лишь девять лет из назначенных ему двенадцати.

А вот Салем до сих пор на свободе, ибо власти никак не могут доказать, что он когда-нибудь преступал закон. Напротив, это один из самых уважаемых граждан, снискавший особую популярность благодаря той огромной помощи, которую он оказывает бедным. Его даже можно сравнить с Робин Гудом, который отнимал сокровища у богатых только для того, чтобы раздавать их нуждающемуся люду.

Салем бен-Омар — пакистанец, он родился в Карачи. В школу ему пришлось ходить всего лишь полгода. Он не умеет ни читать, ни писать, но дела у него всегда в полном порядке.

Мальчиком он прибегал в порт и зарабатывал себе на жизнь тем, что носил багаж, выполнял разные поручения моряков, продавал сигареты и жевательную резинку. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, он стал коком на небольшом парусном судне, но, очевидно, умение приготовлять пищу было одним из тех немногих талантов, которые полностью отсутствовали у юного Салема. Во всяком случае, когда судно пришло в Джидду, его высадили на берег, даже не заплатив денег. Правда, Салем не много на этом потерял, так как на судне он развил кипучую коммерческую деятельность: матросам, оставшимся без курева, продавал по бессовестно высокой цене сигареты, которые по дешевке скупал в различных портах.

В Джидде он стал торговать апельсинами, неплохо заработал, сел на корабль и вернулся в Карачи. Благодаря связям, которые ему удалось установить по дороге домой в портовых городах, он всерьез занялся коммерцией. В двадцатилетием возрасте он женился на египетской девушке, своей ровеснице, которая родила ему семерых детей, но все семеро умирали вскоре после рождения.

Когда Салему было около тридцати, он снова переехал в Джидду, ибо здесь перед ним открывались более широкие коммерческие возможности. Жена оставалась в Пакистане, но каждый год либо он приезжал к ней на несколько месяцев, либо она к нему.

Восемь лет назад у него родилась любимая дочь — Фарьял, и с тех пор счастье все чаще стало улыбаться Салему. Деньги рекой потекли в его карманы, и каждый год в день рождения маленькой Фарьял он дарил ей тысячу фунтов стерлингов и закатывал пир, который стоил по крайней мере еще тысячу. Но однажды в это дело вмешалась его жена и посоветовала ему тратить деньги более благоразумно.

И тогда, чтобы отблагодарить провидение, сохранившее ему дочь, и выразить любовь к своей далекой родине, Салем построил в Пакистане школу, взяв на себя все текущие расходы. Школа эта получила имя Фарьял. Когда Фарьял подросла, она поступила сюда учиться. Кроме школьных педагогов у нее два домашних учителя и английская гувернантка.

В школе к Фарьял относятся так же, как и ко всем остальным детям, но отец постоянно внушает ей, что, поскольку школа носит ее имя, она должна всегда быть первой ученицей. Учителя утверждают, что лучше Фарьял никто не учится, но искренни ли они, этого никто не знает.