Здесь все сильно изменилось. Утомленное Дерево дало летом очень мало листьев, и потому другие растения бурно разрослись и оплели каждую ветку. Теперь Дерево изнемогало под укрытыми снегом мхами, лишайниками и плетями плюща.

Глядя по сторонам, Тоби не уставал удивляться.

Он не заглянул в Онессу, к себе домой. Не заглянул и в дом Элизы. Он отправился прямиком в грот, торопясь попасть в него до того, как снег завалит вход.

Камень Дерева был тайной Элизы и Тоби. И если он по-прежнему на месте, то, быть может, Элиза…

Рука Тоби машинально притронулась к другому глазу. И нащупала в нем тоже что-то твердое. Что же это такое? Тоби поддел его ногтем и поднес поближе к огню.

У него в руке была прозрачная красная ракушка, похожая на лепесток. Из глаз Тоби потекли слезы. Память подсказала ему три слова: «Я тебя жду».

Тоби подарил эту ракушку Элизе, когда они расстались в первый раз. Нырнул за ней, купаясь в озере, и кинул Элизе. Элиза подобрала ракушку и вытерла подолом платья.

Спустя несколько недель Тоби снова пришел к ним в гости, и Элиза протянула ему красный лепесток.

— Она все время была со мной, — сказала девушка, слегка покраснев. — Я назвала ее «Я тебя жду».

Элиза показала Тоби, как смотрела сквозь прозрачную ракушку на солнце.

— Смотрела и повторяла: «Он вернется».

Тоби зажал ракушку в руке.

Когда Элиза покидала свой дом — а случилось это намного позже, чем исчез Тоби, — она в последний раз поднялась в грот и вставила ракушку в нарисованный глаз. На протяжении всех этих лет портрет Элизы над озером не уставал повторять: «Я тебя жду».

В глазах Элизы все еще сияла надежда.

Тоби вытащил камень и спрятал его вместе с ракушкой на дне чехла сарбакана. Потом, прощаясь, взглянул на портрет. И опять прочитал в глазах обещание.

Тоби спустился со скалы прямо под гротом и обошел озеро, стараясь не оставлять следов. Он знал, что на Нижних Ветвях задерживаться не стоит. Тем более если здесь Лео Блю. Тоби предстояло выяснить, где находятся Элиза, Сим и Майя и какую судьбу уготовили пленникам из Травяного Племени.

Он знал только одного человека, который мог ему помочь. Но на свободе ли он? Тоби надеялся, что это по-прежнему так. Три года тому назад мальчик спас ему жизнь. Тоби узнал об этом от Элизы в ту последнюю зиму, что провел на дереве. Сын дровосека.

Нильс Амен.

Тоби покрепче натянул меховую шапку и двинулся в путь.

Он не заметил, что из-за водопада на него смотрят два испуганных глаза. Два глаза с длинными ресницами на необычном скуластом лице. Скуластом и немного плоском.

Молодая женщина купалась в ледяной воде. Следом за ней плыли длинные темные волосы, плечи то появлялись, то исчезали.

Когда Тоби пропал из виду, она выбежала из воды и быстро надела одежду, которую оставила на ветке. Она видела Тоби со спины и в шапке охотника его не узнала. Охотников она боялась. Раз они бродят вокруг озера, нужно срочно прятаться. После того как увезли дочь, она вновь вернулась сюда и жила, скрываясь ото всех.

К себе в дом вернулась Иза Ли.

— Паразиты? Не стоит говорить о паразитах!

— Я хотел только сказать…

Сим Лолнесс торжественно поднялся и произнес:

— Паразитов не существует.

Профессор обращался к трем десяткам учеников, сидевших перед ним. Большинству из них было за восемьдесят. Они были одеты в бурые тюремные робы и на учеников походили мало.

Приглядевшись, можно было узнать уважаемых членов Совета Дерева, ученых, философов — одним словом, тех немногих мыслящих людей, которые еще оставались на пространстве между Вершиной и Нижними Ветвями. Все они стали узниками Джо Мича и работали, углубляя котловину.

В последнем ряду Зеф Кларак сидел рядом с Виго Торнеттом и советником Ролденом, которому перевалило за сотню лет.

Уже не первый месяц с наступлением темноты культурная элита Дерева после целого дня адской работы в котловине приходила учиться.

Джо Мич согласился на предложение Сима, хотя понятия не имел, что такое школа. С некоторых пор Джо шел навстречу Симу, который дал кое-какие обещания. Сим собирался открыть тайну Балейны в конце зимы. Да, Сим действительно это пообещал, потому что знал: иначе Джо примется за Майю.

Наконец-то узнать секрет изобретения Сима — да от одной мысли об этом Большой Сосед чуть не прыгал от радости!

Что касается вечерней школы, Мич поставил два условия: никакой писанины и никаких Облезлых. Первое условие не удивило Сима: писать на Дереве запретили уже давно. Было решено, что устной речи и рисунков более чем достаточно, чтобы выразить любые, даже самые сложные вещи.

Но второе условие Мича стоило профессору нескольких бессонных ночей. В той же котловине, но за загородкой со стражниками, трудились десятки Облезлых. Сима очень беспокоила их участь. Задумав вечернюю школу, он хотел обучать и этих пленников.

В конце концов профессор принял оба условия. Изменить пристрастия Джо Мича было так же трудно, как заставить жевать его вместо окурка соломинку.

Сим разыскал помещение, которое счел подходящим для школы, — барак, где когда-то размещалась охрана долгоносиков. Котловина настолько увеличилась, что домишко теперь висел над ней, словно над пропастью. Его совсем забросили, но он все еще стоял, возвышаясь над уходящей в глубину огромной дырой.

Прошло всего несколько дней, и школа заработала. В ней преподавалось двадцать предметов. Семнадцать из них вел Сим. Остальные разделили между собой несколько старичков-ученых.

В этот вечер Сим Лолнесс читал лекцию под названием «У божьих коровок нет мусорных ведер».

Кафедрой Симу служил большой ящик. Рядом с ним стоял славный Плюм Торнетт, который когда-то на Нижних Ветвях ухаживал за личинками, а теперь стал ассистентом профессора. Он относился к своим обязанностям очень ответственно: старательно вытирал большую доску, на которой профессор рисовал, помогал ему проводить опыты. Немой Плюм был самым молодым в этом ученом собрании. А не говорил он уже лет пятнадцать.

«У божьих коровок нет мусорных ведер». Этим Сим Лолнесс хотел сообщить аудитории, что в природе не существует отходов. Лекция была понятна и увлекательна. Даже Зеф Кларак, позабыв, что был когда-то лентяем, слушал ее с большим вниманием. Когда Сим попросил подвести итог и сделать вывод, Зеф поднял руку.

— Если я правильно понял, — начал он, — мусорными ведрами служат паразиты.

Услышав слово «паразиты», Сим Лолнесс пришел в ярость.

— Паразиты, ничтожества… Я не желаю слышать подобных слов в нашем обществе, господин Кларак! Все на свете полезны и все друг от друга зависят.

И закончил своей знаменитой фразой:

— Паразитов не существует!

Впервые Сим Лолнесс высказал эту идею на процессе века, когда защищал Нино и Тесс Аламала.

Старшему поколению учеников все было ясно. Профессор намекал на душераздирающую историю семьи Аламала, которых часто упрекали за паразитический образ жизни. Нино был художником, а его жена — танцовщицей на канате. Какая, спрашивается, от них польза?

Дело кончилось настоящей трагедией. В глубине души профессор был убежден, что мужа и жену довели до смерти именно эти обвинения.

У Сима Лолнесса были глубоко личные причины, по которым история Аламала была ему небезразлична. Он вздохнул и обеспокоенно посмотрел направо.

Майя!

Майя Лолнесс сидела на табурете в углу комнаты и вязала. В платочке на голове и такой же бурой робе, как у всех. Она сидела очень прямо, и слишком широкие рукава напоминали надкрылья. На Майе даже тюремная одежда выглядела нарядом от лучшего портного.