— Вы хотите сказать, что он гипнотизировал вас, миссис Блевинс?

— Да, пожалуй, гипнотизировал. Я думаю, что только под влиянием своего рода гипнотического воздействия я вышла за него замуж.

— Многим так кажется, — заметил Мейсон. — Можете ли вы сообщить какие-нибудь подробности?

— Я работала тогда секретаршей, — сказала она, — и помогала ему иногда — он что-то там такое писал в то время. Ну, конечно, вы ведь и сами знаете — гипноз вызывает у людей интерес. Я очень заинтересовалась и расспрашивала его о гипнозе, и он… Тогда он казался мне очень милым. Ну, в то время, когда он за мной ухаживал. Что бы он ни делал, все казалось замечательным.

— Продолжайте, — попросил Мейсон.

— Я не знаю, как вам это описать. Глаза у тебя сияют, и каждая минута, проведенная с мужчиной, полна неземного блаженства. Потом ты выходишь за него замуж и, вместо того чтобы чувствовать себя счастливой, вдруг обнаруживаешь, что сыта всем этим по горло. Чары рассеиваются, и видишь, что этот мужчина самая обычная посредственность. Более того, это ревнивый, с собственническими замашками тип, который пытается разнюхать твои секреты и пристает со всякими дурацкими обвинениями.

— Вы продолжали работать после того, как вышли замуж?

— Да.

— С вашим мужем?

— Нет. У меня ведь была постоянная работа. Я не стала ее бросать.

— Не можете ли вы рассказать нам подробнее о том, как он использовал вас в качестве подопытного кролика?

— Ну, когда он рассказывал мне о гипнозе, он спросил, не хочу ли я, чтобы он попробовал меня загипнотизировать. Он смотрел прямо на меня, и я испытывала восхитительное чувство полной покорности. Я чувствовала, что готова на все ради него. Я хотела показать, насколько ему доверяю, и ответила, что очень хочу.

— И что потом?

— Я не помню, — сказала она.

— То есть как?

— Это как раз одна из тех штучек, которые может сделать гипнотизер. Он может вас загипнотизировать и приказать после пробуждения забыть все, что вы делали под влиянием гипноза. Я видела, как Алан десятки раз так делал с разными людьми. Он может заставить их делать самые дурацкие вещи и говорить полную ерунду, а затем прикажет им проснуться и забыть все, что они делали, и забыть даже о том, что их вообще гипнотизировали.

— Что-то подобное было и с вами?

Она кивнула:

— Я посмотрела на него и сказала: «Ну, давай, Алан, гипнотизируй меня…», а он вдруг заявил, что уже загипнотизировал меня, и я подумала, что это просто шутка, пока не взглянула случайно на свои часы и не осознала, что или кто-то перевел мои часы на сорок пять минут вперед, или уже прошло сорок пять минут, о которых я ничего не могу вспомнить.

— И что потом? — спросил Мейсон.

— Потом он как-то по-особенному на меня взглянул, и минут через пять мне в голову пришла абсолютно бредовая идея — мне захотелось… ну, кое-что сделать.

— Что? — спросил Мейсон.

Не ответив на вопрос, она покачала головой:

— Это было полным сумасшествием, и тем не менее я это сделала, и… ну, теперь-то я знаю, что произошло.

— Что?

— Это было постгипнотическое внушение, — сказала она. — Гипнотизер может сделать так. Он подчиняет тебя своему влиянию и может не только заставить тебя что-то сделать, но может еще приказать сделать что-нибудь в постгипнотическое трансе, то есть он приказывает тебе проснуться и забыть о том, что тебя загипнотизировали, а потом, через пять или десять минут после пробуждения, ты совершишь какой-нибудь идиотский поступок. Именно так оно со мной и было.

— Продолжайте, — сказал Мейсон.

— Через некоторое время мы поженились.

— Гипнотическое воздействие продолжалось?

— Он использовал гипноз, мистер Мейсон, гораздо чаще, чем я это осознавала.

— Что вы имеете в виду?

— Мне случалось иногда замечать, что я делаю что-то под влиянием постгипнотического внушения. И кое-что было такого рода, что мне не хотелось бы вдаваться в подробности.

Мейсон, внимательно глядя на нее, сказал:

— Мы будем очень вам благодарны за сотрудничество с нами, миссис Блевинс. Мы охотно возместим за причиненное вам беспокойство, которое…

— Да, мистер Дрейк говорил мне об этом, но есть вещи, которые не купишь за деньги.

— Не могли бы вы намекнуть попрозрачнее? — спросил Мейсон.

Она замешкалась.

Мейсон улыбнулся и сказал:

— Вы ведь уже были замужем и…

— Ну ладно, — выпалила она. — Я была дурой. Я позволяла Алану гипнотизировать меня. Если у меня болела голова, он погружал меня в сон на минуту или две, а когда я просыпалась, головная боль исчезала и я чувствовала себя просто великолепно, полностью отдохнувшей. Иногда, если, понервничав, я не могла заснуть, он устраивал короткий сеанс гипнотического лечения с постгипнотическим внушением. После этого я становилась такой сонной, что даже голову не могла удержать и… в общем, вот так все и происходило. А затем, как я вам уже сказала, прошло время, чары рассеялись, и… ну, я продолжала работать и… я не знаю, как вам об этом рассказать.

— Появился другой мужчина? — спросил Мейсон.

— Алан считал, что появился.

— А на самом деле?

— Алан считал, что появился, — повторила она без всякого выражения.

— Продолжайте, — сказал Мейсон, — что произошло дальше?

— Ну, однажды ночью, когда Алан работал, у меня неожиданно возникло сумасшедшее желание написать все о моей личной жизни, то, о чем я никогда и никому не стала бы рассказывать. Мне вдруг захотелось все это записать и спрятать написанное на дно ящика, под кипой фотографий… Я просто не могла удержаться от этого. Я много чего написала о моей личной жизни и о том, что у меня было, и спрятала все это под фотографии в ящик.

— И что потом? — настаивал Мейсон.

— На следующее утре я вдруг сообразила, какую сделала глупость, и решила достать эти бумаги и сжечь. Я поспешила к ящику и… в общем, вы уже догадались — там ничего не было.

— Вы думаете, что сделали это в результате постгипнотического внушения?

— Верно. Я даже не знала, что он меня загипнотизировал. Я до сих пор не знаю, когда он успел меня загипнотизировать, но постгипнотическое внушение осталось. Таким образом, мне стало известно, что у него есть эти бумаги, и все, что там было написано, он мог бы использовать как свидетельство против меня.