— Ну что ж, неплохо, — сказала Делла Стрит, когда стихли последние звуки бегущих ног. — Вот уж действительно, ты взял пуговицу и пришил к ней жилет.

Мейсон улыбнулся.

— Шеф, а ты не рискуешь, устроив все это?

— Что значит — рискую?

— Черт возьми, ты заявил, что у этой девушки ребенок и что она была гражданской женой Бенджамина Эддикса. Боже мой, ну а предположим, что она жива?

— Ну и что?

— А если она подаст на тебя в суд?

— В таком случае, — сказал Мейсон, — Джозефина Кемптон тотчас же сможет вздохнуть посвободнее. Мы ничего не добьемся, находясь в обороне и просто уклоняясь от ответов и отрицая все подряд. Это как раз тот случай, когда нам необходимо перенести сражение на территорию противника.

— Но ты ведь не имеешь права выходить за пределы доказанных фактов.

— Это верно, — сказал Мейсон. — А теперь давай-ка рассмотрим все эти факты. Совершенно очевидно, что они жили вместе. Я полагаю, у них была любовь. Еще когда я впервые принялся просматривать дневники Элен Кэдмас, меня поразили две вещи. Первое — никто из членов команды не упоминал о том, что видел Элен Кэдмас на борту яхты после выхода в открытое море. А второе — неизвестно куда пропали бумаги, которые она напечатала. Или она отнесла их Бенджамину Эддиксу, и тогда объяснения Бенджамина Эддикса полиции были лживы, или бумаги остались в каюте, и тогда их кто-то тайком забрал. Едва ли профессиональная стенографистка настолько любит печатать на машинке, чтобы перепечатать важный документ, а затем прыгнуть за борт, сжимая его в руках.

— А если ее случайно смыло за борт?

— Волны были не настолько огромными, чтобы захлестывать судно, Делла. Ночь была неспокойной, ветреной, кое-где на палубе стояла вода, и было довольно много брызг, но это отнюдь не был один из тех все сметающих на своем пути штормов, когда огромные массы воды, то и дело обрушиваясь на палубу, могли бы сбить девушку с ног.

— Ну, как бы то ни было, ты определенно заварил кашу.

— Что я и собирался сделать, — согласился Мейсон.

— А теперь чем мы займемся?

— Ты отправишься домой, — распорядился Мейсон, — а я усядусь поудобнее. Мне предстоит напряженная работенка.

— И что за работенка? — подозрительно спросила Делла Стрит.

— Я собираюсь изучить дневники самым внимательным образом, с учетом того, что нам теперь известны две даты, когда она останавливалась в мотелях. Я уверен, что между строк можно вычитать какие-то намеки, которые дадут мне своего рода ключ, и, получив этот ключ, я проверю все остальные даты.

— Подвинься, — сказала Делла Стрит. — Я не собираюсь бросать тебя на полпути.

— Нет, тебе нужно отправиться домой и немного отдохнуть.

— Вздор! Я собираюсь довести дело до конца.

— Ну ладно, уж если ты так настаиваешь, то тогда хотя бы сходи поужинай.

— А ты что, собираешься сидеть голодным?

— Ну, я попрошу, чтобы мне принесли снизу, из буфета, кофе и чизбургер.

— Попросите два, — сказала она. — И давайте приступим.

— Вот и отлично, — сдался Мейсон, не скрывая радостной улыбки. — Делла, как ты думаешь, может ли девушка, которая ведет дневник, как это делала Элен Кздмас, влюбившись в своего шефа, писать так, что об этой любви в дневник не просочилось ни слова?

— Многое зависит от характера любовной связи. Я думаю, что женщина, любившая по-настоящему, остерегалась бы писать что-нибудь такое, что могло бы не понравиться ее возлюбленному. С другой стороны, влюбленная женщина всегда склонна исповедоваться своему дневнику.

Мейсон кивнул:

— Вот я как раз и собирался заняться поисками шифра. У нее должно было быть какое-то условное выражение или слово, которое она использовала, когда хотела написать, что была с любимым человеком.

— Если, конечно, предположить, что она его действительно любила, — сказала Делла Стрит.

— Прочитав ее дневники, я стал испытывать к Элен Кэдмас симпатию, — сказал Мейсон. — Она была искренняя, цельная, прямодушная девушка, и, как мне кажется, очень преданная. У нас есть две даты, Делла. Давай-ка найдем их в дневнике и внимательно изучим все записи.

— Если он действительно любил ее, то почему он не женился? — спросила Делла Стрит.

— Да, — сказал Мейсон, — это и есть одна из загадок нашего дела. Ты ведь не хочешь, чтобы в расследуемом деле вовсе не было никаких загадок?

Она улыбнулась и покачала головой.

— Ну что ж, — сказал Мейсон, — примемся за наше исследование.

Мейсон внимательно читал и перечитывал все записи, относящиеся к той дате, когда они впервые зарегистрировались в мотеле.

Делла Стрит подошла сзади, заглянула ему через плечо, и какое-то время они в полном молчании читали вместе.

Неожиданно она рассмеялась.

— В чем дело? — спросил Мейсон.

— Ты смотришь под тем числом, когда они зарегистрировались в мотеле.

— Ну и что? — спросил Мейсон.

— Это не то число, — сказала она. — Она просто не могла ничего поведать своему дневнику, пока не вернулась обратно на следующий день. Так что, скорее всего, когда они ехали домой, Эддикс и предложил…

— Вот это в самую точку! — сказал Мейсон. — Я чувствую, что все мои романтические чувства погребены под снежными заносами деловых соображений. Для юриста дата — это дата. Отлично, давайте-ка взглянем на следующий день.

Они прочли запись за следующий день, и указательный палец Деллы Стрит тут же ткнул в строчку на странице дневника.

— Вот оно, шеф. Яснее и быть не может.

Мейсон прочитал:

«Говорят, что счастье там, где ты его сам найдешь, так оно со мной и произошло. Я хочу положиться на судьбу и, конечно, не стану пытаться ускорить развязку, пока она сама не станет неизбежной».

— Боже мой, — воскликнул Мейсон, — я ведь сам это читал! Эту тетрадь я сам проверял, Делла, и тогда не смог осознать всю важность написанного.

— Ну что ж, все правильно, — заметила Делла Стрит, — запись имеет отношение к тому, что произошло предыдущей ночью. Очевидно, это у них было уже не впервые. Она совершенно явно решила положиться на судьбу и наслаждаться счастьем, пока не наступит развязка.

— Отлично, — сказал Мейсон, — давай-ка вернемся к той, второй, тетради, Делла. Посмотрим, нет ли интересных записей накануне того дня, когда об этом важном событии стало известно Эддиксу.