Незадолго до полудня зазвонил телефон, Делла Стрит сняла трубку:

— Да… О, да… минуточку. Я сейчас взгляну. — Она повернулась к Мейсону и сказала: — Это Сидней Хардвик из конторы «Хардвик, Карсон и Реддинг».

Мейсон утвердительно кивнул.

— Да, мистер Мейсон здесь, — сказала Делла в трубку. — Он побеседует с мистером Хардвиком. Соединяйте, пожалуйста.

Мейсон взял трубку и произнес:

— Алло, Мейсон у телефона… Здравствуйте, мистер Хардвик.

— Мистер Мейсон, — сказал Хардвик, — я оказался в довольно странной ситуации. Мне бы хотелось встретиться с вами и мистером Джеймсом Этной.

— Когда? — спросил Мейсон.

— В ближайшее время, как только вы сможете.

— Где?

— Где вам угодно. В вашем офисе, если хотите.

— До какому вопросу?

— Речь идет о неком факте, поставившем меня в затруднительное положение, и, если говорить совершенно откровенно, это может иметь как благоприятные, так и неблагоприятные последствия для вашей клиентки, Джозефины Кемптон. Я предполагаю, что вам крайне необходима информация, касающаяся миссис Кемптон, но я также крайне заинтересован, в определенной информации, которой располагаете вы.

— Как скоро вы сможете приехать? — спросил Мейсон.

— Сразу, как только мы договоримся об удобном для вас и для мистера Этны времени.

— Приезжайте сюда через пятнадцать минут, — решил Мейсон. — Этна будет у меня. — Он повесил трубку и сказал Делле Стрит: — Дозвонись до Джеймса Этны, Делла, и скажи ему, что у нас важная встреча с Хардвиком. Передай ему, чтобы он немедленно отправлялся сюда.

Делла Стрит кивнула.

— Я вернусь к тому времени, когда подойдет Этна, — сказал Мейсон и пошел по коридору в офис Пола Дрейка.

— Дрейк у себя? — спросил Мейсон сидевшую у коммутатора девушку.

— Проходите прямо к нему, мистер Мейсон, — кивнула она. — У него никого нет. Я его предупрежу, что вы идете.

— Спасибо, — сказал Мейсон, открыл дверцу в низенькой перегородке, отделявшей небольшую приемную, и по длинному коридору направился в кабинет Дрейка.

Дрейк как раз вешал телефонную трубку, когда Мейсон вошел.

— Привет, — сказал Мейсон. — Есть что-нибудь новое?

— Я копаю все глубже и глубже, — сказал Дрейк, — у меня собран огромный материал, но я его еще не проанализировал. Там большое количество самой разнообразной ерунды.

— Сидней Хардвик, бывший при жизни Бенджамина Эддикса его адвокатом, а сейчас, вероятно, осуществляющий контроль за его наследством, в данный момент направляется сюда для встречи со мной, — сообщил Мейсон. — Судя по его поведению, ему что-то известно и это что-то его чертовски беспокоит. Ты не знаешь, что бы это могло быть?

Дрейк покачал головой.

— Нет, пока не знаю. Дай мне еще два или три часа, и я, может быть, это выясню.

— Дай мне пятнадцать минут, и я наверняка это выясню, — усмехнулся Мейсон.

— Предварительная проба показывает, — сказал Дрейк, — что у Эддикса в крови было тридцать два промилле алкоголя в момент убийства. Этого было достаточно для того, чтобы он крепко заснул. Есть данные, свидетельствующие о том, что чуть раньше у него была еще большая концентрация алкоголя в крови. Я думаю, мне нет нужды разъяснять тебе, Перри, все математические выкладки, связанные с алкоголизмом, но в общих чертах могу сказать, что стадия помрачения сознания при интоксикации начинается примерно с пятнадцати промилле алкоголя в крови. При содержании алкоголя от тридцати до сорока промилле человек находится в состоянии тяжелого опьянения, то есть он пьян настолько, что не в состоянии ни передвигаться, ни соображать. Так вот у Бенджамина Эддикса было тридцать два промилле алкоголя в крови. Полиции точно известно, когда миссис Кемптон вошла в дом. Они проверили это при помощи водителя автобуса. Она действительно ехала тем самым автобусом, как и утверждала. Абсолютно точно установлено, что к этому моменту алкогольная интоксикация у Эддикса была настолько сильна, что он не мог ясно воспринимать происходящее. Вероятно, он пил как раз до того момента, когда свалился на кровать и отключился. Содержание алкоголя в крови уменьшается после всасывания в пределах от двух до четырех промилле в час.

— Что могло быть причиной такого пьяного кутежа, Пол?

— Черт возьми, откуда я знаю?

— Выяснил что-нибудь о телефонных счетах? — спросил Мейсон.

— Еще нет, но эта информация будет у меня в течение часа. Я договорился, что мне сделают копии всех телефонных счетов.

— Как тебе это удается, Пол?

— Лучше тебе не знать подробностей. Я рискую своей собственной головой. Короче говоря, они у меня будут.

— Как только получишь какую-нибудь информацию, дай мне знать. А теперь — что там с этим Аланом Блевинсом, он действительно гипнотизер?

— Я бы сказал, что не просто гипнотизер, а превосходный. Между прочим, он сомневается, что гориллу можно загипнотизировать при помощи обычных методов. То есть он утверждал, что ему удавалось погрузить гориллу в какое-то подобие гипнотического транса, но, когда он это сделал, он не смог ей ничего внушить, воздействуя на подсознание. Когда гипнотизируют человека, этого добиваются словами. Когда имеешь дело с гориллой, невозможно установить контакт между человеческим сознанием и ее. Животное просто спит. И при этом довольно непросто определить, является ли это внушенным гипнотическим сном или естественным.

— Блевинс был уволен?

— Да.

— Был предлог?

— Я выяснил, что никакой причины для этого не было. Скверную новость сообщил ему Натан Фэллон. Эддикс вообще отказался это обсуждать. Все были уволены одновременно.

— И Блевинс имел все основания ненавидеть Эддикса?

— Вполне мог иметь.

— Выясни, где он был прошлой ночью, — сказал Мейсон.

— Уже выяснил, — ответил Дрейк, — он холостяк. Жена развелась с ним два года назад. Он утверждает, что был дома, смотрел телевизор, а потом лег спать.

— Подтвердить никто не может?

— Нет, это его собственные слова, не более того. Хочешь чтобы я покопался здесь поглубже?

— Разумеется, хочу. Почему с ним развелась жена, Пол?