— Какая именно?
— Узнать телефонные номера, откуда Эддикс звонил на яхту и…
— Ты хочешь сказать, вам удалось разнюхать, что он был с женщиной?
— Точно.
— С женщиной или с женщинами?
— Похоже, в обоих случаях была одна и та же женщина — Элен Кэдмас.
Мейсон присвистнул.
— Вот почти все, что удалось разузнать по этому поводу. Несколько раз, когда яхта приходила в порт часов в девять-десять вечера, Эддикс уезжал с причала, но домой не приезжал до следующего утра. Если Эддикс не брал с собой Натана Фэллона, Мортимера Херши или Джозефину Кемптон, некому было связаться по телефону с яхтой или домом и выяснить, когда яхта пришвартовалась. Я проверял по вахтенному журналу. Пару раз, когда Эддикс отплывал на яхте, а потом высаживался на Каталине и отправлял яхту в дальнейшее плавание, он звонил капитану, чтобы дать ему распоряжения. Телефонные звонки были как раз из этих двух мотелей. Я еще не проверил пока все даты, но нет никаких сомнений, откуда он звонил, и в одном из мотелей хозяйка опознала их совершенно категорично. Она указала на фотографии Бенджамина Эддикса и Элен Кэдмас.
— Как он регистрировался? — спросил Мейсон.
— Он, разумеется, использовал вымышленное имя.
— Они обычно записывают номера машин, — сказал Мейсон, — он…
— Да, он дал им номер своего «кадиллака».
Мейсон задумался. Глаза у него сузились.
— Ты, когда входил, заметил в приемной блондинку? — спросил Дрейк.
— Да, и кто она такая?
— Я как раз собирался тебя вызвать и попросил ее подождать несколько минут. Это миссис Блевинс, жена того самого психолога-дрессировщика. Я попросил ее прийти в мой офис, поскольку…
— Зови ее скорей, — сказал Мейсон. — Мне нужно поговорить с ней. А теперь послушай, Пол: я категорически предупреждаю — мне не нужны никакие промашки в этом деле. Твои ребята должны крепко-накрепко связать все ниточки. Под каким именем скрывался Эддикс?
— В обоих случаях под одним и тем же — Барнуэлл. Он зарегистрировался как Б. Ф. Барнуэлл.
— Ты не помнишь второе имя Бенджамина Эддикса, Пол?
— Нет, не помню.
Мейсон щелкнул пальцами и сказал:
— Готов спорить на десять центов, что Франклин. Бенджамин Франклин Эддикс.
— Ну и? — спросил Дрейк.
— Наверняка окажется, что он обычно регистрировался как Б. Ф. Барнуэлл. Он сохранил свои первые инициалы — Б. Ф. Теперь вот что, Пол, у Эддикса было много дел, связанных с шахтами. Он часто бывал в Неваде. Мне нужно знать, не останавливался и где-нибудь в мотелях Б. Ф. Барнуэлл. И поскольку ты все равно этим занялся, так, просто ради интереса, сравни данные. Но о Барнуэлле нужно узнать все, что только можно.
— Тебе придется, — сказал Дрейк, — черт побери, оплатить счет на сумасшедшую сумму, Перри. Мои люди…
— Не имеет значения, — перебил его Мейсон, — у меня сейчас самый разгар боя, а за этим скрывается что-то очень серьезное. Я не знаю, что именно. Может быть, в этих дневниках Элен Кэдмас ничего и нет, но тем не менее каждый, кто хоть как-то связан с Эддиксом, пытается заполучить эти дневники любой ценой. Я могу делать выводы только из того факта, что я сам ничего в этик дневниках не нахожу, хотя и прочитал их. Все остальные их не читали и потому полагают, что в них содержится нечто очень важное, потому что нечто очень важное должно в них быть… Ладно, Пол, зови сюда миссис Блевинс.
Дрейк снял телефонную трубку:
— Попросите ко мне миссис Блевинс. — Он откинулся назад, потер глаза костяшками пальцев, зевнул и добавил: — Черт возьми, Перри, я уже отдаю концы. Я сижу здесь у этого телефона днем и ночью…
— Мы уже приближаемся к финалу, Пол, — успокоил Мейсон. — Мы напали на богатую жилу.
— Не знаю, какая польза нам будет от всей этой ерунды, — возразил ему Дрейк. — Парень развлекался со своей секретаршей — в этом нет абсолютно ничего оригинального. Ты же знаешь, это обычное дело. Признай, что она была чертовски смазливой девчонкой…
— Знаю, знаю, — перебил его Мейсон, — но мы наткнулись на ниточку, которая может нас кое-куда вывести.
— Ну ладно, поскорей бы только, — сказал Дрейк, — а то я сейчас свалюсь мордой вперед и…
Распахнулась дверь, и на пороге возникла миссис Блевинс, двадцатисемилетняя блондинка с огромными голубыми глазами. Одежда отнюдь не скрывала достоинств ее фигуры. У миссис Блевинс была великолепная фигура, и она, видимо, прекрасно об этом знала.
— Добрый день, — обратилась она к адвокату. — Вы — мистер Мейсон. Я видела, как вы входили. Я вам улыбнулась, но вы, похоже, меня не заметили. Я Ферн Блевинс, бывшая жена Алана Блевинса. А вы — мистер Дрейк?
Мейсон с улыбкой поклонился ей, и миссис Блевинс направилась к нему, протягивая руку.
Дрейк обратился к Мейсону:
— Ты будешь с ней говорить или я?
— Я сам, — сказал Мейсон. — Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Блевинс. Мы будем ужасно назойливы в своем любопытстве.
Выражение ее голубых глаз мгновенно изменилось, и она сказала:
— А если я не захочу отвечать?
— Ну, едва ли, — сказал ей Мейсон, — нас интересует ваш развод.
— Ах, это! — воскликнула она с явным облегчением в голосе. — А я испугалась, что вы на самом деле собираетесь копаться в моей личной жизни.
— Прежде всего мы заинтересованы в том, — сказал с улыбкой Мейсон, — чтобы выяснить все, что происходило в доме Эддикса.
— Вы имеете в виду Стоунхендж?
— Да.
— Думаю, там много чего происходило.
— Приходилось ли вам когда-нибудь ночевать там с вашим мужем?
— Слава Богу, нет. Да и он там не ночевал. Он там работал, и больше ничего, хотя иногда возвращался домой довольно поздно ночью.
— Я обратил внимание, что в вашем заявлении о разводе вы ссылались на духовное насилие, — сказал Мейсон.
— Да, формулировка получилась очень удачной.
— Не можете ли вы сообщить нам какие-нибудь подробности, что-нибудь такое, о чем вы не упомянули в заявлении?
— Алан был намного старше меня, — сказала она.
— Вы были его второй женой?
— Да.
— Продолжайте.
— Он… ну, мне кажется, мы устали друг от друга, и… мне надоело быть подопытным кроликом.
Мейсон бросил многозначительный взгляд на Пола Дрейка и спросил:
